Трое слуг подошли к их саням, и солдаты спрыгнули на землю. Лакеи, в отличие от солдат, носили белые мундиры и темно-красные бриджи, заправленные в высокие черные сапоги. На их серебряных пуговицах были выгравированы мыши. Они что-то напоминали Мариетте, но когда она попыталась вспомнить прошлую жизнь, то обнаружила, что свой мир помнит смутно, как будто смотрит в старинное зеркало, искажающее ее воспоминания.
Действуя быстро и ловко, слуги выпрягли лосей и отвели их в стойла, а сани откатили в очередь, где другие слуги счищали с них лед. Сани были всех цветов и размеров, как конфеты в лавке кондитера. Внимание Мариетты привлекли гигантские сани, ярко-зеленые с золотом, в которых имелся дополнительный ряд сидений поверх нижнего, напоминающие большие омнибусы на лошадиной тяге, ходившие по Ноттингему, а также узкие санки с длинными, загнутыми полозьями, выдающимися вперед.
– Дворец всегда посещают большие компании гостей, – объяснил Данион, заметивший ее интерес. – Король Гелум повсюду славится своими роскошными балами, и на них всегда собирается много гостей. – Он кивнул головой на узкие санки. – Одноместные сани принадлежат гостям, живущим в пределах Эвервуда. В маленькие санки впрягают оленей. Более крупные предназначены для больших расстояний, и для них нужны лоси, в дополнение к тем, которых использует Королевская армия при патрулировании леса, такого, как наш. – Он показал на сани, которые они только что покинули, и Мариетта нахмурилась, увидев на их передней стенке мышей; они почему-то показались ей знакомыми.
Потом рядом с ними появился Кларен, и Мариетта потеряла мимолетную мысль. Она теперь лучше отличала одного солдата от другого. Растрепанные волосы и небольшая сутулость Кларена наводила на мысль, что кто-то сделал копию Даниона и смазал рисунок, сделав контуры менее четкими, а рисунок менее профессиональным.
Капитан достал из кармана мундира хронометр. Он был из золота и имел больше циферблатов и стрелок, чем Мариетта видела на других часах прежде.
– Я должен доложить королю о своей оценке наших находок. – Легат защелкнул крышку часов и вернул их в карман. Его взгляд на Мариетту был похож на твердое золото. – Вы ни в коем случае не должны покидать конюшни, пока я не вернусь и не найду вам сопровождающего. Это приказ.
Мариетта в упор посмотрела на него.
– Я не солдат из числа ваших подчиненных, капитан. Вы не можете отдавать мне приказы.
– В этом дворце, в этом королевстве вы подчиняетесь моим приказам, странница. Данион, вы должны меня сопровождать. Кларен и Фин, ваше дежурство в тронном зале уже началось. – Легат зашагал прочь, оставив Мариетту кипящей от негодования и презрения. Двое лакеев поспешили распахнуть перед ним богато украшенные двери размером больше рояля «Стейнвей», их металлическая решетка сверкнула, пропуская Легата и Даниона. Мариетта успела заметить тускло освещенный коридор прежде, чем дверь со звоном захлопнулась.
– Ужасно спесивый, да? – улыбнулся ей Кларен. – Бросим ему вызов и заглянем внутрь?
Мариетта повернулась к нему:
– Почему вы так настойчиво завлекаете меня во дворец? Какая вам выгода в этом приключении?
Голос Кларена приобрел еще более искушающие интонации, и Мариетте невольно еще больше захотелось увидеть те чудеса, которые она представляла себе во дворце.
– Я готов держать пари, что вы больше никогда в жизни не увидите таких волшебных зрелищ. – Он приподнял брови. – Кроме того, возможно, я втайне надеюсь, что вы подарите мне танец.
Фин застонал.
– Неужели тебе всегда нужно вести себя так ужасно? Капитан лишит тебя звания, если будешь продолжать нарушать его приказы.
Внезапно Мариетта вспомнила, как няня читала ей сказку братьев Гримм «Стоптанные туфельки» и как она уносилась в мечты о заколдованных замках и о танцах до самого рассвета, пока восход не отберет небо у луны. Когда она призналась няне в тайном желании стать одной из принцесс, та ее побранила, напомнив, что «немного волшебства может показаться чудесным приключением, но ты не должна ослушаться отца, ничего хорошего из этого не выйдет». Мариетта так устала от мужчин, которые ведут себя как генералы на войне. Она повернулась к Кларену:
– Проводите меня на бал.
Фин кашлянул:
– Вы уверены, что это разумно?
Мариетта продолжала смотреть на Кларена, ожидая ответа.
Он медленно улыбнулся. Его серо-стальные глаза вспыхнули.
– После вас, странница.
Глава 17
Мариетта чувствовала себя Алисой, спускающейся в кроличью нору, когда вошла в коридор, в котором только что исчез капитан. Кларен шел впереди, взяв на себя роль гида, и щедро потчевал ее сведениями об Эвервуде, усиливая желание Мариетты вкусить еще немного его волшебства.
– У нас говорят, что Мистпойнт смотрит в прошлое, Кракатук в будущее, а в Эвервуде мы получаем удовольствие, наслаждаясь настоящим.
При этих словах на лице Фина промелькнуло выражение ужаса. Кларен этого не заметил и продолжал рассуждать о гедонизме их королевства, и Мариетта уже почти ожидала, что станет участницей вакханалии. Фин отстал и шагал рядом с Мариеттой, которая снова надела свои балетные туфли и поэтому шла медленнее. Она оставила валенки и накидку в маленьком механизированном гардеробе. Она снова заколола волосы перламутровым гребнем и расправила балетное платье, пока они шли по темному и извилистому коридору. Иногда их путь освещали шары изо льда, зажигающиеся сами по себе. Их обогнала троица черно-белых птиц с ярко-синими клювами и полуприкрытыми веками глазами, с любопытством посмотрела на них, а потом вразвалку заковыляла дальше.
– Что это за птицы? – спросила Мариетта. Теперь она поняла, как, наверное, чувствовал себя Дарвин, когда сошел на берег с корабля «Бигль» на Галапагосских островах. Она никогда не видела таких птиц, как и миниатюрных оленей, в своем мире, и каждый раз, произнося про себя слова «мой мир» или «этот мир», она чувствовала, как у нее в голове все смещается, когда она думает о кознях вселенной, более огромной и более странной, чем она себе представляла.
– Это морозные дятлы, – сказал Фин. – В некоторых районах Эвервуда их считают деликатесом, но король Гелум любит этих птиц и издал закон, охраняющий их. Тогда же он устроил колонию этих птиц в тронном зале.
– «Все страньше и страньше, – подумала Алиса», – пробормотала Мариетта себе по нос.
Коридор сделал последний поворот. Перед ними возникло две золоченых двери, с двух сторон от которых стояли лакеи. Увидев Мариетту и солдат, они схватились за золотые ручки и распахнули двери. Оттуда хлынула музыка, ароматы и жизнь.
И мгновенно вспыхнул, закружился мир, пропитанный сахаром и поэзией.
Тронный зал оказался больше, чем любой бальный зал. С одной стороны поднималась величественная лестница, стены из замороженного сахара переливались бледно-фиолетовыми и темно-синими оттенками, а овальный центр зала стоял на приподнятой платформе, усеянной золотыми клетками. К ним сверху были прикреплены тонкие цепочки, и время от времени одна из них поднималась к потолку. Или могла бы подниматься, если бы у зала имелся потолок. Центр дворца был полым. Вверх уходило множество этажей, соединенных одной лестницей, пологие пролеты которой как попало крепились к окружающим стенам. У Мариетты закружилась голова при виде такой высокой лестницы, петляющей вокруг пустого пространства посередине. Если кто-то на ней поскользнется… она содрогнулась и отогнала от себя эту мысль.
Тронный зал был заполнен людьми в сверкающих платьях и костюмах, которые танцевали в сумрачных пространствах по краям зала, где на стенах висели маленькие золотые шары изо льда. Тени сгущались в промежутках между группками сплетников, полулежащих на атласных подушках размером с диваны. Возле двери в больших полупрозрачных иглу стояли скамьи, вырезанные из плотного снега и устланные мехами, на которых гости могли сидеть и обмениваться своими секретами, а в глубине зала на высокой платформе стоял трон. Ярко-красный, он отличался спинкой из сталактитов и сталагмитов, переплетенных между собой. Трон был пуст.
Несколько крохотных ручейков изо льда вились по дворцу – замерзшие дорожки, по которым бегали на коньках служители, лавируя между морозными дятлами. Другие служители ходили по залу с подносами с маленькими пирожными «птифур», трубочками с замороженным кремом и бокалами со сливочным напитком.
Мариетта попала в волшебную сказку.
Бальные платья всех цветов, какие она могла только себе представить, а некоторых она и представить не могла, сверкали и развевались. Платья были сшиты из шелка и атласа, шифона и тюля, их сложные фасоны завораживали ее, она даже не могла бы вообразить такие, там были женщины, одетые в мужские костюмы, и мужчины – в платьях, и лица у всех были ярко раскрашены.
– Это прекрасно, – прошептала она.
Кларен схватил два бокала с подноса проходящего мимо служителя и один вручил ей.
– Жаль, что мы не заключили пари на деньги, у меня сейчас с ними туго.
Мариетта отпила из бокала. Напиток был густой и сладкий, с привкусом пряностей, и вкусный необыкновенно, словно она пила жидкий звездный свет.
Кларен поднял бокал, салютуя ей.
– Ликер из снежной голубики. Он восхитительно крепкий. Пейте столько, сколько хотите, – сказал он, глядя на нее поверх своего бокала.
– Капитан, – произнес Фин, щелкая каблуками и отдавая честь.
Мариетта сделала еще один маленький глоток, глядя на неожиданно появившегося Легата. Под его глазами залегли тени, и на лице начала проступать щетина. Он помрачнел с тех пор, как она видела его в последний раз.
– Идите со мной, – сказал он. – Я сейчас же провожу вас домой. И прослежу, чтобы на этот раз вы выполнили мой приказ.
– Тогда мне лучше сделать так, чтобы я не зря пришла сюда, – ответила Мариетта, ей доставило удовольствие видеть, как он стиснул зубы, услышав ее заявление. Встреча с этим волшебным миром и недавнее спасение от гибели вызвали у нее прилив сил и сделали безрассудной. Она чувствовала себя совершенно свободной. Играли вальс, быстрый и опьяняющий. Он глубоко проникал в ее кости, в ее чувства. Мариетта жаждала слиться с ним, ее кожу жгло нетерпеливое желание погрузиться в движение, утонуть в этой музыке, которая, казалось, играла только для нее одной. Она одним глотком допила бокал и отдала его Кларену, который с интересом смотрел на нее. Взмахнув рукой, она вышла из того угла, где они стояли, в волны танцующих.