тые волосы растрепались, словно он только что запустил в них пальцы. Спектакль снова возобновился, служители скользили на коньках и предлагали пирожные и бокалы, а музыканты заиграли быстрый вальс.
Мариетта и Кларен ступили на винтовую лестницу. Ступеньки были выкрашены лаком гранатово-красного и кремового цвета, эти цвета чередовались полосками, как на леденцах. Через каждые несколько ступеней они проходили мимо дверей, темно-красных, с остроконечными арками, в стене цвета полуночи. Интересно, куда они все ведут, подумала Мариетта. Мимо них на канате лебедки пронеслась золотая клетка с тремя женщинами, одетыми в одинаковые сапфирового цвета платья, направляясь к тронному залу. Они все повернулись и направили свои театральные бинокли на Кларена и Мариетту, сверкнув накрашенными серебряной помадой губами и серебряными же волосами, как трио падучих звезд.
– Кажется, я все-таки побуду в вашем мире немного дольше, – сказала Мариетта.
– Действительно, – согласился Кларен. Хотя он говорил вежливым тоном, его голос звучал уже не так бойко, как раньше, и Мариетта подумала, что он, вероятно, завидует ей. В конце концов, ей предстояло стать гостьей самого короля.
Больше они не разговаривали и вскоре остановились перед одной дверью. Два Безликих стражника стояли по обеим сторонам от нее.
– Такая охрана действительно необходима? – спросила она у Кларена.
Тот дернул себя за воротник мундира.
– Король на этом настаивает, – произнес он в конце концов, открывая перед ней дверь.
Она попрощалась с ним и вошла в апартаменты, закрыв за собой дверь.
У нее за спиной раздался легкий вздох.
Мариетта обернулась и увидела двух женщин, которые смотрели на нее, одну из них она уже видела раньше, она была похожа на пирожное темно-синего и черного цвета.
– Я же вам сказала, чтобы вы ушли, – произнесла она голосом нежным и густым, как масляный крем. Но под ним скрывался яд, который больше соответствовал презрению, кривившему ее блестящие черные губы.
– А почему? – спросила Мариетта, в ней вспыхнуло раздражение. – Мне не говорили, что я буду жить не одна.
– Ну, теперь это не важно, но это неподходящее место для странницы, – ответила женщина в синем.
– А что вам сказали? – спросила другая женщина, чем отвлекла Мариетту от этого странного заявления. Она была высокой и стройной, с темно-коричневой кожей, каштановыми волосами и с темными глазами, в которых вспыхивали изумрудные искры. Золотая пудра у нее на носу и щеках сочеталась с филигранным золотым обручем, охватывающим лоб, и вышивкой золотыми нитями на корсаже облегающего платья персикового цвета. Ее губы в золотистой помаде изогнулись в неуверенной улыбке. – Пожалуйста, проходите и садитесь; давайте познакомимся получше.
Мариетта не обратила внимания на то, как другая женщина фыркнула при этих словах, и позволила проводить себя в комнату.
Замороженная внешняя стена дворца огибала это пространство в его дальнем конце, наполняя комнату мягким, опалесцирующим светом. Справа от нее находилась открытая арка, сквозь которую она увидела ряд огромных платяных шкафов и широкую полосу зеркал. Женщина в синем расположилась на толстом ковре, закрывающем середину комнаты и тянущемся дальше, на нем там и сям лежали плюшевые подушки цвета драгоценных камней, каждая из них размерами больше кресла. Кое-где стояли шезлонги густо-красного и темно-синего цвета. Слева от нее с высокого потолка свисали драпировки из газа цвета слоновой кости, иногда они развевались, и за ними мелькали вода и пар. Все вокруг было мягким и пахло мятой.
– Мне дали понять, что, если я буду танцевать для короля, у меня будут собственные апартаменты.
– Правда? Или ваш мозг сам это придумал? Король Гелум обожает обращать против нас наши ожидания, – сообщила Мариетте женщина в синем, рассматривая свои ногти.
Мариетта опустилась на серо-голубую подушку. Разочарование утомило ее.
Другая женщина присела рядом с Мариеттой.
– Не надо беспокоиться, вы увидите, что вместе с нами вполне можно жить. Даже с Делларой. – Она предостерегающе взглянула на женщину в синем.
Деллара подалась вперед со злобной улыбкой.
– Расскажите о себе. Скажите нам, что привело вас сюда?
– Я пришла из другого мира, – ответила Мариетта.
– Это очевидно до боли. – Деллара окинула взглядом волосы Мариетты и разорванное платье, на котором еще виднелись брызги крови. Она скривила губы. – Расскажите же нам все подробности. Как видите, мы здесь изголодались по развлечениям.
– Меня очень неудачно прервали во время танца, и я убежала внутрь старинных часов – больших, стоячих, – прибавила Мариетта, видя, что они не понимают, что она имеет в виду. – Я вышла из их задней стенки и попала сюда. – Мариетта обвела рукой роскошные покои. – Раньше я не знала о существовании других миров. Никогда не верила в волшебство, хотя когда-то мечтала о нем. Когда я пыталась найти выход из вашего мира, то заблудилась в Бескрайнем лесу, и на меня напали тени, притаившиеся там. Но, к счастью, капитан Легат и его солдаты спасли меня от них и привезли сюда.
– Она одна из них, – бросила Деллара замечание в сторону золотой женщины.
Мариетта нахмурилась:
– Прошу прощения?
– Вы пришли в Эвервуд из одного из тех миров, где волшебство сведено к сказкам на ночь для совсем маленьких детей, где магия бывает лишь в сказках и все так скучно и чопорно, – сказала Деллара. – Поздравляю, странница, вы совершили выдающийся подвиг. Такие миры встречаются редко, и еще реже из них можно найти вход в другие миры.
– Вы можете называть меня Мариеттой, – с трудом выговорила она, обдумывая последствия этих новых сведений. Действительно ли Дроссельмейер намеревался отправить ее в этот мир? Это выглядело странным наказанием, если только он не хотел, чтобы она погибла в Бескрайнем лесу. А если хотел, откуда у него такое могущество?
– Меня зовут Пирлипата, – представилась женщина, одетая в золото. – А это Деллара. – Она положила ладонь на плечо язвительной женщины в сине-черном наряде.
– Вы должны обращаться к ней «принцесса Пирлипата», – сказала Деллара.
Пирлипата одарила Деллару долгим взглядом.
– Никакие титулы не нужны. Сейчас мы здесь все равны.
Мариетта смотрела на этих женщин задумчиво, удивленная их рассказами, но гордость ее была уязвлена тем, что она не единственная гостья короля. И все-таки танцевать ночи напролет, на каждом блестящем балу – от этой мечты она не могла отказаться. Она решила произвести на короля такое впечатление, чтобы завоевать здесь собственное место.
Сидя так близко от Деллары, она рассмотрела ее серые глаза. Глубокие и необычные. Тени крались по краям их радужки, подобные дыму. Кем бы ни была Деллара, она не совсем человек. Заметив внезапное внимание Мариетты, Деллара ухмыльнулась, показав полный рот заостренных зубов.
На лбу Пирлипаты появилась легкая морщинка.
– Опомнись, Деллара, эта женщина только что явилась сюда.
Мариетта в этот момент как раз нагнулась, чтобы снять пуанты.
Пирлипата взяла одну ее туфлю и стала рассматривать.
– Какие у вас интересные туфли. Вы действительно танцуете на кончиках пальцев?
– Я занимаюсь балетом с самого детства. – Мариетта погрузила пальцы ног в пушистый ворс ковра. Ее ступни утонули в нем по самые щиколотки.
– Как это необычно. Вы действительно талантливы, хотя, должна сказать, мне кажется, что это очень больно.
– Иногда так и есть, однако меня утешает мысль, что я создаю нечто прекрасное, и, возможно, стоит вытерпеть небольшую боль ради той радости, которую балет дает мне.
Упоминание о боли привлекло внимание Деллары, как хищника.
– Быть женщиной – дело кровавое. Отдыхайте, пока можно. Теперь вы будете танцевать каждый вечер.
– Это входит в мои намерения. Танцевать – это все, к чему я стремлюсь.
Глава 19
На следующее утро Мариетта стояла перед стеной из замороженного сахара, перебирая в памяти события прошлого дня. На сиянии этой стены никак не отражалось изменение света снаружи, и ей было трудно определить время дня. Та часть стены, которая огибала их комнату, представляла собой опалесцирующий виток спирали цвета лаванды, переходящего в сверкающий искрами темно-лиловый, который спускался на один этаж ниже. Стена была прозрачной, и когда Мариетта посмотрела сквозь более светлый, розовый, как цветы вишни, виток, она разглядела внизу заиндевевший ландшафт. А с неба на нее уставилась распухшая жемчужина луны.
– На вашем месте я бы этого не делала, – раздался у нее за спиной вкрадчивый голос Деллары, почти незаметной под грудой различных одеяний: тончайших нижних юбок, бархатных верхних юбок, атласных бальных платьев и полосатых брюк с высокой талией, шелковых комбинаций и газовых пелерин. Жана Пакен и Жан-Филипп Уорт [19] готовы были бы убить за возможность заглянуть в сундук с сокровищами портновского искусства, в котором копалась Деллара.
– Прошу прощения? – Мариетта дотронулась до стены, ей было любопытно, может ли она растаять. Но тут же отдернула руку, так как стена была ужасно холодной.
– Существует безрассудный ритуал – лизнуть эти стены. Каждый год кто-нибудь из молодежи думает, что они станут исключением и сумеют откусить кусочек сахара. Но их усилия всегда напрасны. И мне совсем не хочется капать вам в рот воду, пока вы будете стоять с примороженным к этой стене языком.
Мариетта не обратила внимания на ее высокомерно-снисходительный тон.
– Почему она все время остается замерзшей? Наверняка в этой стране бывают периоды, когда светит солнце?
– Настоящим королем, правящим нашей страной, является зима. Она долгая, темная и кажется вечной. Мы теперь несколько лунных месяцев не увидим солнца. Кроме того, стены заколдованы; они не могут растаять.
Мариетта была очарована, магия вплеталась в саму ткань этого мира.
– Этот дворец, пряничные шале и дома в городе, марципановые витки спирали апартаментов и булыжники мостовых – все это заколдовано и никогда не меняется. Заклятия заморозили их навечно. Если вы попытаетесь что-то из этого съесть, вы сломаете зубы. Даже у лосей хватает ума не пробовать откусить кусочек.