– Когда уйдете отсюда, постарайтесь выглядеть такой же слабой, как когда пришли сюда. Мне нельзя навлечь на себя подозрения.
Мариетта кивнула. Комната вокруг нее закружилась от этого движения.
– Конечно.
Капитан Легат встал со стула и поддержал ее. Он расстелил на столе кусок ткани и положил на него несколько булочек и овсяных печений с орехами.
– Завяжите эту ткань вокруг талии, ваше платье стало достаточно свободным, чтобы скрыть это, – сказал он, глядя ей в глаза. Она кивнула и отвернулась. Она так страдала от голода, что не почувствовала ни капли смущения от необходимости поднять подол платья в присутствии джентльмена. Хотя ей удалось улыбнуться при мысли о том, как отнеслась бы Ида к этой ситуации, она была уверена, что мать осудила бы ее и сочла распущенной девушкой, одной из тех, которые носят платья из алого крепдешина и курят сигареты.
– Спасибо, – поблагодарила она, спрятав еду. Капитан повернулся и оглядел ее. Коротко кивнул, потом посмотрел на часы.
– У нас есть еще немного времени. – Он жестом пригласил ее сесть.
Поколебавшись, Мариетта села.
– Можете съесть еще немного? – спросил он, и она кивнула. Он придвинул к ней горшочек, она взяла лежащую рядом вилку и стала есть запеченную в горшочке еду. Он сидел и перебирал бумаги, иногда делая на них пометки, а время текло.
Когда он в следующий раз бросил на нее взгляд, она спросила:
– Почему?
Ручка из гусиного пера в его руке замерла. Перо было белым, как снег, и мягким, как мех горностая. Будто его вырвали из пачки Одетты, в которой танцевала Виктория; пачка была сверху покрыта перьями лебедя, которые трепетали, когда она танцевала, подражая Анне Собещанской, первой Одетте Большого театра. Правда, Виктория с удовольствием сообщила им всем, что Анну исключили из примадонн театра после того, как она продала дорогие украшения, подаренные ей правительственным чиновником, и вышла замуж за танцовщика, исполнявшего роль Зигфрида. Мариетта тогда заметила, как это характерно, что этот Зигфрид не лишился роли за свой проступок.
– Почему вы взялись помочь мне? – повторила она.
Он сдвинул брови.
– Как я уже сказал, совесть не позволяет мне допустить, чтобы вы умерли с голоду.
– Так вы сказали. Но я не могу не думать о том, какова ваша истинная мотивация. В конце концов, вы не хотите помочь мне покинуть этот дворец. Полагаю, поскольку вы капитан Королевской армии, это можно понять. Но это – она показала рукой на свой недоеденный горшочек, – нельзя.
Капитан постучал пером по бумагам. Мариетта скользнула по ним взглядом.
– Я был свидетелем такого количества страданий, что их хватило бы на целую жизнь, – сказал он, отодвигая бумаги подальше от ее взгляда. При этом резком движении из внутреннего кармана его мундира выпал отрезок красной ленты.
– Осторожно, вы открываете свое сердце, – лукаво произнесла Мариетта, показывая на нее рукой.
Он быстро спрятал ленту и встал.
– Это простой залог любви, и я не люблю обсуждать свою личную жизнь. Как и вы. – Он говорил ледяным тоном, лицо его словно замерзло. Те теплые глаза, которые ее так восхитили, стали холодными, когда он посмотрел на нее.
– Сейчас вам лучше уйти.
Мариетта почувствовала, как загорелись ее щеки.
– Хорошо.
Она встала, не обращая внимания на то, как покачнулась комната.
– И прошу вас, продолжайте притворяться, – резко произнес капитан, шагая к двери.
Мариетта схватилась за руку, как будто ей стало больно, гневно посмотрела на него и пошла к двери.
Капитан подошел к ней первым и резко распахнул.
– Уводите ее, – приказал он солдату и захлопнул дверь, не глядя на Мариетту.
Солдат ее не обыскивал. Капитан вызвал ее якобы для того, чтобы наказать, и это обмануло солдата, он решил, что можно ее не обыскивать. Когда он втолкнул ее в комнату и запер за ней дверь, Пирлипата и Деллара помогли ей лечь на голубую подушку.
Пирлипата в недоумении нахмурила лоб, выслушав краткий рассказ Мариетты о том, что произошло, а Деллара постучала пальцем по губам и окинула ее оценивающим взглядом. Она спрятали еду в шкафах с одеждой, и в ту ночь Мариетта почувствовала, что у нее снова проснулся аппетит. Деллара выдавала Мариетте еду малыми порциями, и она этому было рада, когда на следующий день ей опять запретили есть вместе с подругами. Король все еще не вызывал ее к себе. Она начала понимать, насколько он жесток и какова истинная жизнь во дворце.
Глава 24
Мариетта быстро восстанавливалась, но она продолжала недоумевать, почему капитан так внезапно и странно отослал ее прочь, пока через несколько дней ее снова не привели к нему в кабинет. Мариетта скрестила ступни и расправила платье цвета красных ягод. Отороченная мехом накидка ласкала ее плечи, и Деллара накрасила ей губы помадой того же красного оттенка.
– Вы играете со мной, капитан?
Он передал ей тарелку, сделал тост из хлеба с чесноком и травами, намазал его толстым слоем масла и налил из кастрюли что-то вкусное и пахнущее дымком, похожее на луковый суп. Сверху плавал пучок трав с одним белым цветком. Она достала его и рассмотрела. Он напомнил ей маргаритки, из которых она когда-то плела венки.
– Эти цветы называются «соленые брызги». Они родом из Мистпойнта. Говорят, их лепестки имеют вкус океана. Это рагу так и называется. И, отвечая на ваш первый вопрос, – нет, я не играю.
Мариетта положила цветок на край тарелки.
– Почему я здесь, капитан?
– Я себя вел неподобающе во время нашей прошлой встречи. Простите меня.
Мариетта замерла с ложкой в руке.
– Вы извиняетесь?
Капитан Легат криво усмехнулся:
– Я бы на вашем месте не стал привыкать к этому.
Улыбка Мариетты удивила ее саму. Она зачерпывала ложкой рагу и наслаждалась его теплом. Они сидели в дружеском молчании, потом Мариетта осознала представившуюся ей возможность и заметила:
– Вы выглядите слишком молодым для должности капитана Королевской армии.
Капитан откинулся на спинку стула, глядя на нее. Через несколько секунд он ответил, снова удивив:
– Это случайность. Я спас жизнь королю, когда был молодым солдатом. Тогда он проявил особый интерес к моей карьере, и я скоро обнаружил, что стремительно получаю одно повышение за другим.
– Должно быть, вы произвели большое впечатление, – заметила Мариетта, разрезая булочку пополам. – А как вы спасли ему жизнь?
Он постучал своим пером по бумагам.
– Это произошло во время обычного обхода лестничной клетки. Я услышал громкий вой, от которого кровь застыла у меня в жилах. Вскоре раздались крики. Я никогда раньше не слышал таких звуков. Боль, страх, ужас. – Он на мгновение закрыл глаза. – До сегодняшнего дня мне не удалось выяснить, почему и каким образом стражники в тот день погибли и как этот незваный гость пробрался во дворец. – Он встретился взглядом с Мариеттой. – Рассказы все упрощают, я им не верю. Моих солдат в тот день не было; они не могут понять, как такое происшествие меняет человека. Почему-то я оказался единственным, кто остался защищать короля. Мальчик, противостоящий злоумышленнику, в несколько раз выше и сильнее его. И ответственность за королевство в его трясущихся руках.
Мариетта положила ложку.
– Не могу даже представить себе, каким ужасным происшествием это было для вас, юного солдата.
Капитан Легат поморщился:
– Я был тяжело ранен. Моя рука сильно пострадала и долго не заживала, – сухо произнес он, потирая левое плечо, словно все еще чувствуя оружие непрошеного гостя. Мариетта вздрогнула. Он указал на свой меч, прислоненный к стене, его металл переливался при свете фонарей. – Когда мой отец занял свое место среди созвездий, его меч «Звездный Охотник» перешел ко мне. Он выкован из стали и льда и из древнего проклятия. Ничто другое не могло бы убить такого противника.
– Тогда вы герой, – тихо сказала Мариетта.
Капитан поморщился:
– Я бы никогда себя не посмел так назвать.
Мариетта слегка улыбнулась про себя.
– Герои никогда себя не называют героями. Я права, предполагая, что ваш отец тоже был солдатом?
– Да. Однако в Эвервуде с тех пор, как трон занял король Гелум, всех мальчиков отправляют в Военный Квартал по достижении семилетнего возраста. Кодекс поведения солдата знаком каждому из нас.
– В семь лет? – повторила Мариетта. – Как это по-спартански. Неужели королю Гелуму необходима такая большая армия в стране? – Она теребила пальцами цветок из супа.
Капитан смотрел на ее пальцы, перебирающие лепестки.
– Всеобщая воинская повинность. Когда мальчику исполняется четырнадцать лет, ему разрешают уйти и стать учеником мастера по производству шелка, сахара или учеником мага или поступить в Королевскую армию. Мы верим, что каждые семь лет звезды посылают нам новый дар. Некоторые семьи устраивают по этому случаю праздник. Если бы я родился под другой звездой, возможно, моя судьба сложилась бы иначе, но этого не произошло.
Пальцы Мариетты замерли.
– А чем бы вы действительно хотели заниматься?
– Стать солдатом Королевский армии – это путь для избранных, – возразил капитан тоном преданного командира. – Туда отбирают только лучших. Если окажешься достойным, то тебе платят очень хорошо. – Он бросил взгляд на свой меч, потом опять посмотрел на нее. В его голосе звучала грусть. – Не стоит говорить о том, что могло бы быть.
– Я понимаю больше, чем вам кажется, – тихо ответила Мариетта.
– Возможно, ваше место не здесь, в Эвервуде, но то, что вы будете танцовщицей, определено звездами, – сказал капитан.
Мариетта нахмурилась:
– Откуда вы…
Он смотрел на нее добрым, понимающим взглядом:
– Я вижу это, когда вы танцуете.
Мариетта улыбнулась ему. Он откашлялся и достал из ящика письменного стола завернутый в бумагу сверток.
– В последние несколько дней я ездил по делу в другое место. На обратном пути я заезжал к своей матери. Она печет самые вкусные торты во всем Сахарном переулке. Это мой любимый торт, я приберег для вас кусочек. – Мариетта с интересом отметила, что он слегка покраснел.