и уходит задолго до начала ее смены.
Натали расхохоталась.
– Какой ты честный, Гидеон! Кстати, честность – это, пожалуй, самое главное качество в мужчине, Анна-Кейт.
Гидеон опустил голову и застонал.
– Буду иметь в виду, – пообещала я, распрямляя край одеяла.
– Пливет-пливет! – Олли, подлетев, повисла у меня на шее. Едва не упав от неожиданности, я засмеялась.
– Привет, Олли!
Девочка устроилась у меня на коленях. Я расправила платьице Олли, стараясь впитать как можно больше ее радости и веселья, пока она не убежала обнимать кого-то еще.
– Хорошо, что мы встретились, Фейлин. – Натали расстегнула рюкзак и достала оттуда матерчатый сверток. – Вы мне как раз нужны. Я наконец-то доделала повязки для Линди-Лу. Извините, что провозилась.
– Не переживай, лапонька, я-то ждала их не раньше чем через пару недель. – Фейлин вытерла испачканные руки влажной салфеткой и, раскрыв сверток, ахнула. – Ох, Натали, красота-то какая! Чудо как хорошо!
Действительно, красота. Фейлин держала в руках три яркие, узорчатые детские повязки разной толщины, украшенные крупными цветами. Очевидно, что Натали – настоящая мастерица и обладает прекрасным художественным вкусом.
Повязки были похожи на те, что обычно носила Олли. Впрочем, сегодня девочка пришла с непокрытой головой, и ее распущенные, чуть спутанные волосики пахли солнцем и хлоркой. Спрыгнув с моих колен, Олли забрала у Кэма трактор и стала катать его по голове Гидеона.
– Олли, оставь в покое дядину макушку! – всполошилась Натали.
Девочка послушно переместила трактор на его лицо.
– Ну, хоть не по макушке, – засмеялся Гидеон.
Натали, улыбнувшись, поспешила объяснить Олли, что тракторы ездят по земле. Тем временем Кэм поднялся и начал фотографировать все вокруг: нас, толпу и светлячков. Он то и дело отрывался от фотокамеры и посматривал на Натали, которая тоже кидала на него взгляды. Пожалуй, недаром Фейлин их друг другу сватает.
Марси взяла у матери одну из повязок.
– Натали, они прелестны! Очень искусная работа. Обычно детские повязки не слишком симпатичные и легко рвутся. Может, сошьешь еще несколько? Я бы выставила их на продажу во «Всякой всячине».
– Правда? – обрадовалась Натали. – Было бы отлично!
– Заходи ко мне завтра. Обсудим наше сотрудничество. О боже мой, ты еще и каждый лепесток отдельно проработала?
Натали просияла от похвалы.
– Да, чтобы можно было использовать разные ткани. Мне кажется, так смотрится интереснее.
– Это точно! – Марси обернулась на спящую дочку, словно прикидывая, не примерить ли одну из повязок на нее прямо сейчас, но отказалась от этой мысли. – И сшей, пожалуйста, еще пару повязочек для Линди-Лу. Они просто очаровательные!
Фейлин, откинув голову и расправив плечи, с любовью поглядела на дочку и Натали. Сейчас она напоминала гордую курицу-наседку.
– Кстати, я ведь уже сказала, что Гидеон притащил полно всяких вкусностей, – обратилась Фейлин к Натали.
– Да-да, – подхватил Гидеон. – Угощайся!
Натали неловко заерзала на одеяле.
– Я бы с удовольствием, но мне пора. Скоро придут родители. Мы договорились сегодня посмотреть кино всей семьей.
От мысли о встрече с доком и Сили меня замутило. Захотелось немедленно сбежать. Зря я вообще сюда пришла.
– Ты уже познакомилась с Сили, Анна-Кейт? – поинтересовалась Фейлин.
Я вытерла ладони о шорты.
– Нет.
Даже не знаю, что сделаю, когда ее увижу. Я все время настраиваю себя на то, чтобы держаться холодно и отчужденно, но не уверена, получится ли. Трудно будет стерпеть и не выплеснуть все, что накипело за эти двадцать четыре года.
Фейлин тихо присвистнула и огляделась, словно в поисках путей к отступлению.
– Анна-Кейт, если хочешь, давай уйдем, – предложил Гидеон.
Все уставились на меня в ожидании ответа, только Олли продолжала увлеченно играть с трактором. Во рту пересохло. Так и подмывает встать и вернуться в кафе, чтобы избежать скандала. Но, возможно, будет лучше, если я встречусь с бабушкой именно сейчас, когда рядом друзья, готовые меня поддержать.
– Нет, – помолчав, решилась я. – Покончим с этим уже сегодня, правильно?
Фейлин закашлялась.
– Это очень смело с твоей стороны, Анна-Кейт.
– Не волнуйся, – утешила меня Марси. – Сили Эрл Линден – южанка до мозга костей. Скорее выроет сама себе могилу и добровольно туда ляжет, чем устроит сцену, особенно при посторонних.
Сили, может, и не устроит, а вот я за себя не ручаюсь.
Я повернулась к Гидеону.
– Наверное, нам все же стоит уйти.
Гидеон немедленно принялся упаковывать вещи. Фейлин и Натали бросились к нему на помощь.
Сердце ускоренно забилось. Я отчаянно задергала одеяло, пытаясь вытащить его из-под Гидеона.
– Тлактол! – Олли подошла и протянула мне игрушку.
Я присела на корточки.
– Спасибо, Олли, не надо. Это же твоя машинка.
Ее личико сморщилось.
– Тлактол!
– Спасибо. Тр-р! Тр-р! – Я взяла игрушку и повозила по ноге Олли. Малышка весело засмеялась.
На секунду все вернулось на свои места. Рядом с хохочущей Олли мне стало уютно и спокойно. Вот бы это мгновение никогда не заканчивалось…
Вдруг Олли заметила что-то позади меня. Ее глазки широко распахнулись, и девочка крикнула:
– Дека!
– О нет. Опоздали, – прошептала Марси.
Обернувшись, я увидела, как док Линден поднимает на руки Олли. Возле него стояла Сили. Я медленно встала, чтобы с достоинством встретить человека, который превратил жизнь моей матери в ад.
Сили выглядела не так, как я думала. Она представлялась мне кем-то вроде злой королевы из детской сказки: высокая, с выпирающими скулами, острым подбородком, тонкими губами и круглыми черными глазами. Темные волосы непременно забраны в пучок, а длинные ногти выкрашены в кроваво-красный цвет.
В действительности же Сили оказалась совсем другой: примерно моего роста, около пяти фунтов семи дюймов[8]. Светлые кудри с отдельными каштановыми прядями обрамляют уже немолодое, но благородное лицо в форме сердечка. При виде меня ее голубые глаза расширились, а потом, наоборот, прищурились: Сили различила трактор у меня в руках. Наши взгляды встретились. Ее рука взметнулась и сжала двойную нитку жемчужных бус.
Сили, не отрываясь, изучала меня. Вдруг она покачнулась, и док подхватил ее за локоть.
– Она… вылитый Эджей… О господи, – чуть слышно вымолвила Сили.
– Мама? – Натали шагнула ко мне.
Сморгнув непролитые слезы, Сили украдкой осмотрелась и обнаружила, что за ней все наблюдают. Точнее, за нами. Резко развернувшись, она поспешила прочь.
Док передал Олли на руки Натали. Девочка помахала ему.
– Пока-пока!
Я стояла, ошеломленно следя за удаляющейся фигурой. Меня переполняло облегчение, к которому отчего-то примешивалась грусть. Я ожидала увидеть во взоре Сили ненависть и холодный расчет, а вместо этого уловила внезапное горькое раскаяние. Но я не стала злорадствовать. Только что мы с ней обе поняли, как много потеряли. Тяжело это осознавать.
– Поди ж ты! – потрясенно выдохнула Фейлин, приблизившись ко мне и Натали. – Стоило тебе глянуть на Сили – и ты пробила ее стальную броню. Я и не чаяла, что так случится. Видать, у Сили все-таки есть сердце.
15
– Вы уже пять лет живете по соседству с кафе, но до сих пор не знали, что черные дрозды – исключительно редкие птицы и обычно не встречаются в США?
– Я понимал, что они особенные, – ответил Гидеон. – Бывшая владелица кафе всегда тщательно их оберегала. Я ни разу не видел черного дрозда вблизи.
– Вам не казалось это странным?
– В нашем городе многое кажется странным.
Журналист постучал ручкой по блокноту.
– Давайте я спрошу прямо. Возможно, предыдущей владелице было что скрывать?
Гидеон облокотился на стол.
– Всем нам есть что скрывать, не правда ли?
В воскресенье, в начале четвертого, пока Олли еще спала, я распахнула дверь.
– Входи, входи. Когда ты позвонила, я заволновалась, не сошла ли ты с ума. Может, стоит обратиться к врачу? Вдруг у тебя аневризма или что-то вроде того?
Анна-Кейт обеими руками вцепилась в блюдо, обернутое фольгой.
– Да, консультация врача не помешала бы. Сама не ведаю, что творю.
Вот и я так же. Когда утром Анна-Кейт по телефону объявила, что все-таки приняла приглашение на воскресный обед, я чуть не упала. Специально предложила ей зайти ко мне, чтобы к родителям отправиться вместе. Надеюсь, так ей будет спокойнее.
– Олли еще не проснулась. Пусть поспит подольше, а то не отдохнет как следует и станет весь вечер капризничать. Только этого нам не хватало.
– Почему бы нет? Может, капризы Олли придутся кстати в неловких ситуациях.
– Хорошенькая перспектива! Нет уж, лучше пока Олли не будить.
– Тут очень уютно, – проходя в комнату, заметила Анна-Кейт.
Сегодня на ней были укороченные джинсы, бирюзовая блузка без рукавов, отлично сочетающаяся с цветом глаз, и резиновые шлепанцы. Только бы мама обошлась без замечаний на их счет.
– Это правда. У мамы хороший вкус. И, что особенно приятно, не надо платить аренду. И все же я перееду при первой возможности.
Анна-Кейт нахмурилась. На ее бровях цвета меди заиграли солнечные блики.
– Правда? Куда?
– Подыщу жилье в городе. Если получится, сниму небольшой домик. Неважно где, лишь бы… – Я собиралась сказать «подальше отсюда», но осеклась. – Хочу быть независимой, крепко стоять на ногах. Я тебе по-хорошему завидую, Анна-Кейт. Ты меня вдохновляешь! Приехала и начала управлять кафе, как будто тебе это раз плюнуть. Я бы никогда так не смогла.
– Это далеко не «раз плюнуть», но ты бы смогла без всякого сомнения! Сама видишь, как у тебя спорятся дела в кафе: ты с порога, не моргнув глазом, включилась в работу. К тому же быть независимой вовсе не так приятно, как многие думают. Я с детства мечтаю о нормальной, спокойной жизни. Как у тебя.