Что же предпринять? Как бы на моем месте поступила Зи? Наверняка она все взяла бы в свои руки и помогла Саммер.
– Не вешай нос. Сколько у тебя есть времени?
– Около месяца. Потом нужно будет оплатить взнос в несколько тысяч…
– Вот и хорошо, – заявила я, стараясь придать голосу уверенности. – Мы как раз что-нибудь придумаем.
– Правда? – В ее синих глазах засветилась надежда.
– Я и сама сталкивалась с такой проблемой, так что у меня есть опыт. Все образуется. Ты уже устроилась на какую-нибудь работу в университетском городке?
Саммер покачала головой, и до меня долетел аромат жимолости.
– Пока нет.
– Тогда считай это своим домашним заданием. Зайди на сайт колледжа и поищи, где требуются новые сотрудники-студенты. А я позабочусь об остальном.
Саммер снова меня обняла.
– Спасибо, Анна-Кейт!
Я погладила ее по спине.
– Пока не за что.
– Неправда, есть за что. – Она быстро собрала свои вещи. – Я пойду, у меня еще дела. До завтра.
И Саммер поспешила прочь. Неужели она всегда передвигается так стремительно, почти бегом?
Я уже нашла два способа раздобыть деньги. Первый опробую завтра утром, а насчет второго не уверена. Сначала нужно поговорить с Обином, иначе ничего не получится.
Я направилась на второй этаж принимать душ, отметив про себя, что моя стратегия «не друзья, а приятели» трещит по швам.
Оказалось, я не могу держать новых знакомых на расстоянии вытянутой руки.
Нет, я поступаю ровно наоборот.
Я с ними обнимаюсь!
18
Неделя выдалась трудная, и к вечеру четверга я невероятно устала. Пропалывая грядки, я соображала, как бы сделать так, чтобы хоть изредка устраивать себе выходные.
Я с радостью ухватилась за составление графика работы кафе, лишь бы не вспоминать, как омрачилось лицо дока, заглянувшего утром на чашку кофе, когда я сообщила, что не приду в воскресенье на семейный обед.
К моему удивлению, Сили уже несколько раз ненадолго заходила в кафе и заводила со мной короткую светскую беседу. Я чувствовала себя неловко, но не то чтобы совсем ужасно. По словам Натали, Сили пытается разузнать побольше о моей маме, что, по-моему, очень мило с ее стороны.
Конечно, она опоздала почти на четверть века, но я не могла на нее сердиться.
Не желая зацикливаться на Линденах, я опять начала прикидывать, какие дни сделать выходными. Не только ради себя, но и ради Лука с Джиной. Не знаю никого, кто бы трудился так много, как они. Надо как-то облегчить им жизнь.
Вдруг до меня дошло, что нам осталось продержаться всего месяц, а потом, двадцать пятого июля, кафе придется закрыть. После этого я еще успею провести уборку и подготовиться к посещению риелторов.
Кстати, надо будет увидеться с Гидеоном и выяснить, сколько примерно времени займет процедура вступления в наследство и продажа кафе.
Неожиданно стало трудно дышать. Может, из-за погоды, а может, из-за мыслей об отъезде. Скорее второе. Я опустилась на колени рядом с кабачками, прижав к себе корзину, куда собирала сорняки. Изо всех сил, до боли в легких, втянула в себя влажный, теплый воздух и постаралась сосредоточиться на прополке. И все-таки, вопреки собственной воле, не могла не думать о том, что же будет с Джиной и Луком, мистером Лейзенби и Пебблз, Саммер и ее чудесными фермерскими яйцами. А как же мои кабачки? Станет ли кто-нибудь их поливать?
И что случится с черными дроздами?
Я обернулась на шелковицы. Мы едва успевали собирать урожай. Саммер должна была прийти через пару часов, чтобы, как обычно, допоздна помогать мне с заготовкой ягод.
«Портал остается открытым лишь благодаря любви. Без нее волшебные деревья зачахнут», – говорила бабушка.
От нахлынувших чувств вновь перехватило дыхание. Если не будет пирогов «Черный дрозд», шелковицы погибнут.
Нельзя этого допустить! Никак нельзя!
Но ведь я должна выучиться на врача. Я обещала.
Надо ухитриться сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Снова поглядев на шелковицы, я негромко произнесла:
– Может, посоветуете что-нибудь? – В моем голосе прозвучала мольба.
Деревья как ни в чем не бывало безмятежно шелестели на ветру.
Я глубоко вздохнула, не обращая внимания на боль в груди, и поползла на четвереньках вдоль грядки, считая выдернутые сорняки, чтобы не забивать голову тем, что я все равно не в силах изменить.
На сорок третьем сорняке я заметила, что из зарослей мелиссы за мной следят внимательные серо-голубые глаза, и выпрямилась.
– Привет, мистер Кот.
Он неторопливо выбрался из своего укрытия. Я протянула руку, чтобы его погладить. Кот отпрянул.
– Поняла. Ты не приемлешь панибратства. Хорошо, учту. Кстати, ты видел, что я выставила для тебя на террасе угощение и воду? – Я указала на две миски. Правда, Лук предупредил, что я тем самым, можно сказать, приглашала к столу всех енотов и опоссумов в округе, но я боялась, что кот останется без еды и питья, да еще в такую погоду.
Кот, дернув ухом, прошел по направлению к воротам и оглянулся.
– Что, Гидеон опять застрял на крыше?
Кот сделал еще два шага вперед и снова призывно посмотрел на меня.
– Надо закончить прополку…
Кот издал возмущенный вопль – прямо как Олли, когда я не ринулась немедленно выполнять ее просьбу. Я сняла перчатки и поднялась.
– Ладно. – Раскрыла ворота, ведущие во двор, и, осознав, что делаю, коротко рассмеялась. Интересно, почему я вообще слушаюсь этого кота-диктатора? – Идем, только побыстрее. У меня мало времени.
– Мисс Анна-Кейт, как дела?
– Здравствуйте, мистер Бойд. Все в порядке. А у вас?
В отличие от своих товарищей, которые появлялись и уезжали, сэр Птицелюб обосновался здесь прочно и надолго.
– Хорошо, хорошо. Вы подумали над предложением орнитологического журнала опубликовать статью о черных дроздах?
Недавно звонил журналист-фрилансер, спрашивал разрешения понаблюдать за дроздами и взять парочку интервью. Он уже скоро должен был приехать.
– Стоит ли привлекать столько внимания к дроздам?..
Готова поклясться, что кот, остановившийся за спиной у мистера Бойда, нетерпеливо вздохнул.
– Вы, наверное, не понимаете, что для нас значат черные дрозды, – возразил мистер Бойд с таким жаром, что я невольно улыбнулась. – Я больше чем полжизни изучаю птиц и никогда не видел, чтобы они вот так себя вели. Эти дрозды – особенные.
Он даже не представляет насколько.
Мистер Бойд указал на шелковицы.
– Как это они поют каждую полночь? Вы их дрессировали?
– Я приехала в Уиклоу меньше месяца назад. У меня не было времени заниматься дрессировкой.
– А ваши пироги… – Он умолк, словно решая, стоит ли вообще затрагивать эту тему. Впервые услышав местную легенду, мистер Бойд лишь презрительно фыркнул и тем не менее ежедневно заказывал по куску пирога.
– Вам снилось что-то необычное? – поинтересовалась я.
Нахмурившись, он погладил бороду.
– Любопытно, что вы спросили. В последнее время мне снится мама. Она беспокоится, что мне одиноко, и настаивает, чтобы я завел семью и принялся за книгу, которую давно планировал написать. Мама всегда любила покомандовать.
Смущение Птицелюба меня позабавило, но, различив в его голосе печаль и нежность, я сдержала улыбку.
– А вам одиноко?
Он пожал плечами.
– Я вполне доволен жизнью. У меня много увлечений.
Я широким жестом обвела двор.
– Это точно.
– Странная штука эти сны. У меня никогда раньше таких не было. Я настолько отчетливо слышу маму, словно она здесь, со мной. – Он умолк и сжал губы. – Она сказала еще кое-что…
Я отогнала от лица муху и вся обратилась в слух. Похоже, мистеру Бойду необходимо было излить душу.
– Мама погибла больше двадцати лет назад. Поскользнулась зимой на льду и ударилась головой. Я со всех ног мчался в больницу, но опоздал: она умерла.
– Мне очень жаль.
Он грустно улыбнулся.
– Я всегда корил себя за то, что не успел с ней проститься. Однако в одном из снов мама просила меня не терзаться чувством вины. Мол, она сама решила, не дожидаясь меня, уйти в мир иной, чтобы я не был свидетелем ее страданий. Хотела, чтобы я запомнил ее такой, какой видел в последний раз. – Его улыбка сделалась светлой и теплой. – Было Рождество, ее любимый праздник. Мама весь день веселилась, отплясывала в колпаке Санта-Клауса и распевала рождественские песенки. – Он глубоко вздохнул и сгорбился, погрузившись в воспоминания. Потом моргнул и расправил плечи. – Простите, мисс Анна-Кейт. Я, наверное, надоел вам своими рассказами. Вероятно, я произвожу впечатление сумасшедшего.
– Вовсе нет. Вы производите впечатление человека, который любит свою мать.
Мистер Бойд кивнул.
– Хочется верить, что легенда не врет и эти сны – действительно послания с того света. Очень хочется. Только это же… уму непостижимо!
– Мяу!
– Подожди, – отмахнулась я от пушистого деспота.
Мистер Бойд удивленно огляделся.
– Подождать?
– Это я не вам, а коту.
– Какому еще коту?
– Да вот же… – Только сейчас я обнаружила, что тот исчез, и вздохнула. – Мне пора. А что касается снов, слушайте свое сердце. Вот так все просто, мистер Бойд.
– Похоже, у нас с вами разные представления о том, что такое «просто».
– Уверена, что нет.
С этими словами я двинулась вперед, пытаясь отыскать кота среди палаток.
– Кис-кис-кис! – звала я, но тот не появлялся.
Выйдя из дворика на тротуар, я посмотрела по сторонам. Кот сидел на тропинке, ведущей к Дому на холме.
– Совершенно необязательно было убегать, – пожурила его я, приблизившись.
Предположив, что Гидеону снова нужна помощь, я свернула к Дому на холме. Вопреки ожиданиям, кот продолжал идти прямо. Пришлось возвращаться и догонять его.
Прохожие не обращали никакого внимания на моего необычного спутника. Некоторые из них здоровались со мной, но я не стала задерживаться, чтобы поболтать.