Лук установил температуру во фритюрнице.
– Образно выражаясь, сюда слетелась уже целая стая туристов.
– О господи, – вздохнула я.
Не переставая месить тесто для бисквита, Джина рассмеялась.
– Можно придумать отличный слоган! Например, «Уиклоу – место слета!». Или: «Летите в Уиклоу, тут офигенно!»
– «Уиклоу – полный улет!» – с воодушевлением подхватила я. – Надо напечатать это на сувенирных футболках.
– Я бы такую с удовольствием носила, – поддержала Джина. – Чем быстрее напечатаем, тем лучше. В следующие выходные День независимости, и здесь наверняка всю неделю будут толпиться туристы. Кстати, многие приезжают не только посмотреть на дроздов, но и чтобы сходить в поход и покататься на велосипедах. Глазом моргнуть не успеешь, как Уиклоу превратится в горный курорт.
Вспомнив, что Гидеон приглашал меня проехаться на велосипедах, я взглянула на Дом на холме. В окнах горел свет.
Мы с Гидеоном давно не общались. Правда, в четверг он забежал на кофе, но пробыл так недолго, что мы лишь успели немного поболтать о кабачках и о предстоящей велосипедной прогулке.
Подозреваю, что он сознательно меня избегает, и отчего-то мысль об этом причиняет боль.
Отчего-то… Я печально усмехнулась. Разумеется, я прекрасно знаю отчего. Гидеон мне нравится. Очень.
Джина подошла и, тоже выглянув в окно, легонько толкнула меня локтем.
– Гидеона высматриваешь? Ты же в курсе, что он на тебя запал?
– Ничего он не запал…
– Запал-запал! И не спорь, милочка. Правда же, Лук?
– Втрескался по уши, – подмигнул Лук, насыпая сахар в тесто для вафель.
– Потому и старается лишний раз с тобой не встречаться. – Джина отправила бисквиты в духовку. – Именно так, мэм!
Повязав фартук, я подняла глаза и заметила на скамейке у двери мистера Лейзенби.
– С чего вы взяли, что он в меня втрескался? – поинтересовалась я и, запрокинув голову, простонала: – Как же глупо звучит!
– По двум причинам. – Темные глаза Джины весело блеснули.
– По каким?
Джина начала загибать пальцы.
– Во-первых, ты скоро уедешь, так что привязаться к тебе было бы с его стороны верхом глупости.
Что ж, это мне знакомо.
– А во-вторых?
Джина загнула второй палец.
– Может, Гидеон решил, что ваши отношения неуместны, раз он был юристом Зи.
Я отнюдь не считала, что они неуместны, но решила не спорить.
– И в-третьих, сдается мне, он что-то от тебя скрывает. Какой-то секрет.
– Уверен, ты права, – подтвердил Лук.
Джина улыбнулась.
– Я всегда права.
– Знаю. – Лук тоже расплылся в улыбке. – И футболка с такой надписью у тебя уже есть.
– Точно! – расхохоталась Джина.
Похоже, сегодня у обоих прекрасное настроение.
– Секрет? – вмешалась я, желая вернуться к теме разговора. – Какой?
Надеюсь, не окажется, что Гидеон женат и «случайно» забыл мне об этом рассказать.
– Понятия не имею, лапонька. Просто вижу: он что-то недоговаривает. Я так долго тут живу, что начала чувствовать такие вещи, – своим мелодичным голосом откликнулась Джина и вздохнула. – Признаюсь, я буду скучать по Уиклоу, хотя с нетерпением жду новых приключений.
– Скучать? Ты уезжаешь?
Джина кивнула.
– Да, мы планируем после продажи кафе отправиться в путешествие. Ну-ну, не надо так на меня смотреть! Не грусти, мы уже давно хотели повидать мир. Мы и в Уиклоу-то оказались проездом. Думали, что не останемся надолго, а в итоге задержались на двадцать с лишним лет. – Джина засмеялась.
Конечно, эти двое имеют полное право поступать так, как считают нужным. И все-таки даже мысль об их отъезде была невыносима.
– По мнению Гидеона, Уиклоу затягивает и не отпускает.
– Угу, вот так прилетишь сюда, и все: попалась птичка, – согласился Лук.
Он подошел к шкафу и, забравшись по невысокой стремянке, достал с верхней полки бумажное полотенце. Сегодня, вопреки обыкновению, Лук надел шорты, открывающие его тощие ножки-палочки, как он сам их называл. Мое внимание привлек неровный шрам на его левой голени. Отчего-то этот шрам показался мне знакомым, хотя раньше я никак не могла его заметить: Лук всегда носил длинные брюки.
– А где вы жили до этого? – полюбопытствовала я.
Лук и Джина были самыми добрыми, чуткими людьми, которых я когда-либо встречала, но о своей жизни они не распространялись.
– То тут, то там, – отозвался Лук. – В душе мы бродяги.
– И все же больше двух десятков лет прожили в одном городке. Почему?
Внезапно засуетившись, Джина начала сосредоточенно тереть влажным полотенцем форму для выпекания кексов.
У Лука дернулась щека.
– Чтобы исправить ошибки, Анна-Кейт. Чтобы исправить ошибки.
– Исправили?
– Пока нет, но мы над этим работаем. – Лук схватил нож и принялся с преувеличенным усердием резать картошку.
– Двадцать с лишним лет?
– Расхлебывать кашу, которую заварил, можно сколько угодно. Никто не торопит. – Джина обошла стол-остров, протирая его поверхность полотенцем. – Видишь ли, солнышко, иногда, прежде чем ворошить прошлое, приходится ждать, пока страсти улягутся. Со временем люди начинают на многое смотреть совсем по-другому.
– Значит, вы сейчас ворошите прошлое?
– Не покладая рук, – заверила меня Джина.
– А потом уедете? Куда? Что будете делать?
И что я буду делать без них?..
Вот дурочка! Я ведь тоже уезжаю.
– Куда глаза глядят. – Джина загремела кофейниками.
Я смахнула крошки с кухонной столешницы.
– Если честно, я надеялась, что вы останетесь и поможете мне управлять кафе.
– Ты раздумала поступать в медицинский?
– Нет. Я уже подписала договор с колледжем и должна приехать в Массачусетс первого августа, за пару недель до начала занятий, чтобы успеть освоиться. – Я рассеянно уставилась на горб Лука, стараясь подавить дурноту.
– Хм-м. – Джина выразительно подняла тонкие брови.
Я нахмурилась.
– Что?
– Что «что»? – эхом повторила она.
– Давай, Джина, договаривай. Ты же не любишь ходить вокруг да около.
Лук засмеялся.
– Нет, ходить она не любит, предпочитает летать и петь.
– Цыц! – Джина шлепнула мужа по руке. – Просто мне кажется, милая, что твое место здесь. Совершенно очевидно, этот город стал для тебя родным. Сама посуди: ты ввела в меню кафе блюда дня и с радостью их готовишь, составляешь рецепты чая, заботишься о кабачках и даже разговариваешь с ними. По-доброму относишься к мистеру Лейзенби, помогаешь Саммер и успела привязаться к Натали и Олли.
Я закусила губу. Хотела возразить, что это вообще ничего не доказывает, но язык не повернулся.
– Я обещала маме, что выучусь на врача, а Кэллоу обещаний не нарушают. Хорошо бы найти способ не закрывать кафе на время моего отсутствия. В полной мере я, конечно, не смогу вести дела, но буду контролировать ситуацию на расстоянии.
– А как же пироги? – резонно спросила Джина, словно прекрасно знала, что произойдет, если я перестану их печь.
Интересно, насколько она посвящена в тайну черных дроздов и шелковиц? Я вдруг заподозрила, что целиком и полностью.
– Пока не решила. Может, готовить пироги в Массачусетсе и за ночь переправлять в Уиклоу?
Упаковать заготовленные баночки с шелковицами и увезти с собой не составит труда.
Джина цокнула языком.
– Ты же умница и сама догадываешься: ничего не выйдет. За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Придется выбирать: либо университет, либо кафе.
– Это не так-то просто.
– Милочка, жизнь вообще штука непростая. – Джина отобрала у меня тряпку. – Ты бы впустила Отиса, пока он не выломал дверь.
Взглянув на часы, я спохватилась, что уже больше восьми, и бросилась открывать.
– Доброе у…
– Никакое не доброе, юная леди, – буркнул мистер Лейзенби и, чеканя шаг, направился к своему месту за столом.
Следом за ним вошли остальные посетители, в том числе Фейлин, мистер Бойд и еще несколько местных жителей и приезжих орнитологов, которых я не знала по именам, но запомнила их лица. Они тепло меня приветствовали, отпускали шутки насчет блюд из цукини в меню и черных дроздов, но я не сводила глаз с мистера Лейзенби. Тот сидел мрачнее тучи.
Я подхватила кофейник и подошла к нему. Подняв на меня взгляд, мистер Лейзенби сообщил:
– Пирог опять был порченым.
Я налила ему кофе, оставив место для сливок, как он любит.
– Вы не получили послания?
Он упрямо поджал губы и, помолчав, нехотя ответил:
– Получил, но какую-то бессмыслицу.
– От Розмари?
– Да.
– Что она сказала?
– Что я слепой старый дурак. – Мистер Лейзенби насупился. – Пирог больше не работает, как надо. Розмари никогда меня так не называла!
– Во всяком случае, в глаза, – хихикнула подоспевшая Фейлин, усаживаясь рядом.
– Не знаю, что и думать, – призналась я.
Мистер Лейзенби угрюмо покосился на меня.
– Где Пебблз?
– Понятия не имею. – Я растерянно пожала плечами.
Ее место за столом пустовало.
– И я не имею, – вмешалась Фейлин, – но слыхала, что она собирается сегодня на кинопоказ. Ты бы позвонил ей, Отис, и спросил, не нужно ли ее проводить. У Пебблз что-то колени ноют. Артрит, – добавила она для мистера Бойда и продолжила: – Ты же всегда ее опекаешь. – Наклонившись к сэру Птицелюбу, Фейлин пояснила: – Отис частенько подвозит Пебблз на машине, таскает за нее тяжелые сумки из магазина.
– Не надо делать из меня рыцаря на белом коне, – проворчал мистер Лейзенби. – Я ей помогаю только потому, что Розмари скомандовала.
Фейлин приподняла брови.
– Ты же говорил, что она не командует?
– Хм-м… – Мистер Лейзенби обиженно отвернулся.
Получается, Розмари просит мужа приударить за Пебблз? Я вдруг заподозрила, что в последнее время жена нарочно передает ему такие послания, чтобы отучить от пирога.
Фейлин, рассмеявшись, похлопала мистера Лейзенби по плечу.
– Запиши, пожалуйста, заказ Отиса на мой счет, Анна-Кейт. Небось, бедному старому дурачку нужно чего-нибудь вкусненькое, чтобы подсластить жизнь.