- Ты должен быть ей благодарен, - сказала Каститас. - Если бы не она, я бы уже убила тебя.
- Если бы не она, я бы уже убил тебя, - передразнил ее я.
Ведьма нахмурилась, и отвернулась.
- А почему в шахте с тобой не было Лео? - спросил я, после недолгого молчания.
- Думала, справлюсь сама, - огрызнулась она. - Неподалеку он гулял.
- Зачем тебе нужны были все эти крестьяне?
- Вот за этим, - Каститас показала мне висящий у нее на шее кулон с большим, красным камнем.
- Что это?
- Ретраитур - в нем ведьмы черпают свою силу.
- А ты не боишься все это говорить мне?
- Нет. Рано или поздно ты сам все узнаешь. Зачем скрывать общеизвестные в мире ведьм вещи? Ведь ты теперь тоже принадлежишь к этому миру, а значит, так или иначе, узнаешь многое.
- Объясни, зачем тебе были нужны крестьяне? - не унимался я.
- Их страдания должны были наполнить камень силой.
- Под страданиями ты подразумеваешь смерть? - содрогнулся я. Вот такой ценой колдовство мне совсем не нужно.
- Не обязательно. Пытки тоже подошли бы, - без тени эмоций сказала девушка.
- Это чудовищно, - поразился я.
- Если будешь себя хорошо вести, тоже получишь такой.
- Никогда! Слышишь, никогда! - выкрикнул я.
- Какой ты еще наивный. Не испорченный. Если мать захочет, ты оденешь ретраитур, по своей воле или нет.
- Но ведь я не могу стать ведьмой! Я мужик! - попытался разыграть я глупца, хотя прекрасно знал о существовании колдунов.
Каститас заливисто рассмеялась и сквозь взрывы смеха выдавила:
- Это называется - колдун, мужчина с силой ведьмы.
- Но зачем? Я ведь могу обратить эту мерзость против вас.
- Если успеешь. Я за секунду оборву твою жизнь, - серьезно сказала ведьма, и что-то прошептала.
Я тут же почувствовал боль в сердце.
- Понял, понял. Прекрати.
Каститас тихо проговорила неприятные для слуха звуки и боль прошла.
- Что это за язык? - спросил я, потирая под акетоном сердце.
- Ты слышал? - удивилась ведьма.
- Если ты про отвратительные лязгающие звуки, доносившиеся из твоего не менее отвратительно рта миг назад, то да.
Брови Каститас взлетели на середину лба. Глаза стали еще больше и еще более невинными.
- Этого не должно было быть, - наконец протянула она, сдавив колдовством мое сердце. - Простые смертные не прошедшие ритуал, не могут слышать заклинания, произнесенные на ведьмовском языке.
- Значит я не простой смертный? - со скрытой надеждой спросил я, испытывая облегчение от переставшей мучать мое сердце боли.
- Весьма вероятно. Кто твой отец я уже узнала, а вот кто твоя мать?
- Ее звали Бажена. Она была учительницей из империи. Я внешне очень похож на нее, - я соврал. Как действительно зовут мою мать и историю ее появления в нашей деревне знают лишь два человека - я и мой отец.
- На отца ты совсем не похож, - с намеком проговорила Каститас, сально улыбаясь.
- Она была честной женщиной! - выкрикнул я гневно.
- Я не спорю, - притворно потупив глазки, сказала ведьма.
Первый раз в жизни захотелось ударить существо противоположного пола, но я быстро справился с собой. Сказались воспитание и страх перед ведьмой.
Каститас оценила мой суровый вид и замолчала. Дальше полет продолжился в тишине.
Глава 4
Через некоторое время мы достигли Мерзлых гор и летели уже над ними, почти касаясь заснеженных пиков. Температура понизилась настолько, что я начал дрожать от холода. Ведьма прошептал что-то, и вокруг нас образовалась прозрачная сфера, заставляющая слегка подрагивать пространство. Стало заметно теплее. Снежинки, попадающие в пределы сферы, тут же таяли и превращались в дождь. Впервые я стал свидетелем того, как колдовство может быть использовано не только во зло.
Лео обогнул вершину одной из гор, и я увидел величественный замок, к которому вела узкая дорога, уходящая куда-то к подножию горы, на которой возвышался замок.
Массивная каменная стена выглядела непреступно. Наверху ее были расположены широкие зубцы с небольшими отверстиями в них. Через равные промежутки расстояния, зубцы прерывались круглыми каменными башнями. На углах стены выступали вперед крытые каменные балконы. Над всем этим гордо поднималась главная замковая башня. На ее острие, устремленном в небо, трепетал черный флаг, на котором была красным цветом изображена фигура женщины в остроконечной шляпе и на метле.
Мы подлетели ближе. Я начал рассматривать ворота. Они были помещены между двумя башнями, неразрывно соединенными со стеной. На каждой башне сидела каменная горгулья, устрашающих размеров. Если вдруг такая отколется от башни и упадет вниз, то разом прихлопнет десяток человек.
Рядом с большими воротами было нечто вроде калитки. Она была закрыта, а вот ворота распахнуты настежь. Каждая их створка, казалось, была полностью выплавлена из металла, толщина которого составляла несколько ладоней. Толстый слой инея серебрил их поверхность.
Лео приземлился, сложил крылья, и мягко побежал к воротам. Мы проникли внутрь. Я обратил внимание на железную решетку, в один миг могущую опуститься из специального отверстия вверху стены и преградить нам путь.
Внутри между первой и второй замковой стеной расположились несколько каменных домов с черепичной крышей, из их печных труб поднимался густой дым, в окнах царил мрак. Еще был колодец и небольшая церквушка с водруженным на ней изъеденным ржавчиной кругом.
Мы быстро преодолели расстояние, отделяющее нас от второй стены, и прошли сквозь точно такие же ворота, как и у первой стены. Тут находилась конюшни, несколько сараев, скорее всего с погребами, вроде бы кухня, и различные бытовые строения, вроде тех же сараев для дров. Больше всего мой взгляд привлекла главная замковая башня, она же донжон. Вход в нее располагался метрах в трех над землей, но широкая, каменная лестница с железными перилами отделанными деревом способствовала быстрому проникновению внутрь круглого каменного тела башни, касающегося своим шпилем самих облаков. Стрельчатые окна подсказывали мне, что башня имеет пять этажей.
Каститас подвела грифона к большому камню, лежащему около лестницы, и благодаря ему, ловко соскочила на землю. Я последовал ее примеру. Мы бы и так легко спрыгнули со спины совсем не хрупкого грифона, но благодаря камню это было делать удобнее.
Девушка погладила Лео по голове, что-то сказала ему на ухо, и хлопнула рукой по спине. Он разбежался и взмыл в воздух. Мы проводили его взглядом, пока он не скрылся во мраке ночи. Ведьма пошла по лестнице к резным дверям башни. Я сделал шаг за ней, как тут краем глаза уловил чудо из чудес. Это был прелестный цветник. Он был расположен за конюшней, и только часть его была видна с моего места, но и это поразило меня. Несмотря на холод, все цветы в нем были живые. И хотя ночью часть бутонов закрыты - это все равно производило сильное впечатление. Уголок лета среди царства зимы.
- Чего застыл? Ноги примерзли? - произнесла девушка грубо.
Она уже стояла возле дверей и положила руку на одно из мощных колец, заменяющих ручку.
- Как называется этот замок? - спросил я, быстро подходя к ней.
- Малум Енс, - ответила она, входя внутрь.
- Кому он принадлежит? - сказал я и прошмыгнул за ней.
- Моей семье, - глухо произнесла она, и что-то начала говорить на режущем мне слух языке.
Вокруг начали вспыхивать свечи: на стенах в золотых канделябрах и на хрустальных люстрах. Мы стояли в большой главной зале, на том конце которой, была изогнутая, мраморная лестница, ведущая на второй этаж.
Каститас проследила за моим взглядом и проговорила:
- Там спальни, на третьем этаже горницы для гостей, на четвертом - комнаты для исследований и занятий колдовством, на самом верху живет башенный сторож, а в полуподвальном этаже - темница и склад для припасов. Нам на четвертый этаж. Ты должен повидаться с матушкой.
Я сглотнул и пошел за уверенно ступающей девушкой. Такой роскоши, которая царила в этой башне, я никогда не видел, даже не читал в книгах. Везде золото, парча, дорогие сорта деревьев, предметы искусства, резьба и статуи, выполненные великими мастерами, и все дышало стариной. Этому замку была не одна сотня лет, может даже тысяча.
Пока мы поднимались на четвертый этаж по лестнице, устланной ковром баснословной цены, я с каким-то непонятным, щемящим чувством в груди, ощущал, что это вершина, что я вряд ли когда-нибудь увижу нечто подобное. Из глаз чуть слезы не брызнули. Такой замок мог быть лишь один. Вряд ли у кого-то хватит достатка и вкуса создать нечто подобное.
Каститас привела меня к отделанной серебром двери. Я несколько удивился, повсюду золото и платина, а здесь серебро. Девушка постучала, затем присушилась, словно ожидая ответа, но его не прозвучало, по крайней мере, я его не услышал, а вот Каститас как-то поняла, что можно войти. Она открыла дверь, и мы синхронно перешагнули порог. Я как в омут тьмы канул. В комнате стоял непроглядный мрак.
Внезапно, в паре метров от меня, вспыхнули те самые глаза, желтые, с паутиной красных, полопавшихся капилляров с вертикальными зрачками. Я был готов к этому, поэтому почти не испугался, лишь сдавленно икнул.
В воздухе разлилась уже знакомая мне вонь. В Бривенхейме ее бы назвали брыдлой, то есть гадкой. Я тщательно старался не морщить нос. Выпрямил спину и застыл как гвардеец возле кабинета императора. Даже руки держал по швам.