заказ. А центр комнаты украшал стол, накрытый на четверых. Дальше Оля выгнала мужчин на задний двор:
— Мальчики давай работать и готовить шашлык. А мы с Алиской на второй этаж. У нас последний шанс посплетничать вдвоём. Пока у одной ещё не родился, а у второй детей в кои-то веки на все выходные забрала бабушка. И есть хочется. Быстрее начнёте, раньше сядем.
Друзья молча пожали не сговариваясь плечами. Дальше Саша отправился к машине доставать шампуры и мясо, а Леонид разжигать мангал. Когда дрова прогорели, а нанизанные на шампурах кусочки мяса устроились жариться, щедро расплёскивая по двору аппетитные ароматы, Саша всё-таки решился спросить:
— Лёня, у тебя проблемы. И не спорь, не первый год друг друга знаем.
— Да так, ерунда.
— Не ерунда. Колись, давай.
Леонид вздохнул. Саша, сложив руки на груди, стоял непоколебимой глыбой и смотрел. Леонид долго поправлял шампуры и ворошил угли. Взял небольшую детскую лейку, из которой поливал мясо вином. Спрыснул шашлык с одного конца, потом с другого. Вроде бы заметил, как опять разгорелось пламя. Сбил его кочергой, опять прошёлся вдоль всего мангала с лейкой. Не выдержал укоризненного взгляда друга и заговорил:
— Ты слышал про обсуждение одной дурацкой инициативы в Госдуме?
Саша фыркнул:
— Какой именно? За шесть лет нашей новой России эти клоуны толковых законов приняли — по пальцам пересчитать.
— Тут они сами себя переплюнули. Может, вспомнишь? Про «градации общественной и социальной ответственности»?
— А… ты про этот бред с социальными картами? — передразнил Саша и покрутил в воздухе рукой. — «Как в Европах. Введём карточки для всех, а паспорта оставим только тем, кто ездит за границу или готов активно участвовать в голосовании и общественной жизни». Бред.
На лицо Леонида набежала тень.
— Там одна маленькая заковырка есть. Очень мелким текстом. Паспорт у каждого, но его можно отдать по доверенности вместе с «общественными правами». У кого будет твой паспорт, тот за тебя всё и решает.
Саша от души расхохотался:
— Не-е-е-ет, точно бред. Они бы ещё крепостное право возродили. Да никогда такого не будет!
И осёкся, споткнувшись о мрачный взгляд друга.
— Не будет, говоришь? А когда в восемьдесят третьем лысый хрен Горбачёв генсеком стал, кто-то мог подумать, что всего через два года Союз копыта отбросит? На худшее давно надо рассчитывать. И что хреново, не я один так думаю.
Саша плавным движением бывшего саблиста взял один из не пригодившихся шампуров, взвесил в руке. Потом как дротик метнул в сугроб.
— На тебя наехали. Я правильно понял?
— Да. Один тип по фамилии Дубинин. Насколько я про него накопал, он из соседней области. Но там, по слухам, что-то с местными не поделил, поэтому жить перебрался к нам. Ну и попутно решил подгрести под себя всё, чего сможет. Так мне прямо и заявил: или я для него собираю паспорта со своих рабочих и колхозников, или он сам всё заберёт. — Леонид тяжело вздохнул. — Послал я его. Охотиться на рабов я не нанимался. Да и если деловую сторону такого «предложения» отбросить… Гнилое это дело, так с людьми поступать. Это я про паспорта. В итоге на днях ко мне на завод попробовали из пожарников и Саннадзора с внеплановой проверкой сунуться.
Сашино лицо захолодело, он закусил щёку изнутри. Затем, немного подумав, сказал.
— Лёня, от меня в этих дела, как помнишь, толку мало. Мы с тобой «пиджаки», даром что на военкафедре нас с тобой не для проформы гоняли. Но всплыл у меня кореш один. В общем… работал он в какой-то службе КГБ. Воевал на благо Родины то ли в Африке, то ли в Азии. Когда Горбатый хер всё развалил и всех сдал, мужик как-то сумел выкрутиться и домой вернуться. А тут больше ни страны, ни семьи, ни друзей. Никому не нужен, ничего не понимает. Везде поголовный приступ либерастии, за то, что кровь за страну проливал — в лицо подонком и холуем совка называют. Мишка чуть не спился. Мы с Алисой его тогда на улице случайно встретили. В общем, тоже случайно получилось — вытащили мы мужика. С год со мной в мастерской поработал, а потом попрощался. Сказал, что хорошо знает только одно дело — воевать. И раз Родине его таланты больше не нужны, поищет в другом месте. Уехал. А недавно вернулся. Я попрошу — он поможет.
Леонид замахал руками:
— Чур меня, чур. Не лихой восемьдесят восьмой на дворе. Тьфу-тьфу, мы вроде цивилизовались маленько. Теперь, строго по людоедским нашим законам, наезжают через суды и купленных чиновников. В комплекте со сворой адвокатов. Да, у этого Дубинина неплохо в Роснадзоре прихвачено, какие-то зацепки в ментуре. Так и я не валенок давно, тоже свои люди и в прокуратуре, и в суде. Отобьёмся.
Саша невольно улыбнулся. Своё дело по производству консервов Леонид начинал на паях с новоявленным богатеем из бывших комсомольцев-партийцев. Тот давал деньги, доктор наук-химик из одного закрывшегося НИИ брал на себя техническую сторону. Оля занималась финансами. Когда дело начало приносить прибыль, «партиец» решил, что больше делиться не хочет… В итоге всё отошло Леониду, а партнёр угодил на нары. Хотя был момент, когда Оля с ребёнком месяц пряталась на Сашиной квартире.
Продолжать не стали и не получилось. Выглянула хозяйка, заметила, что шашлыки готовы, и шампуры аккуратно сложены в кастрюлю. Тут же нырнула обратно в дом и послышалось, как она зовёт подругу спускаться и есть. Остальной стол уже был готов. Стояла открытая бутылка вины, вокруг несколько салатниц и обязательное блюдо любого советского застолья — селёдка под шубой. Оля тут же налила мужчинам вино, Алисе сока. Себе, недолго подумав, тоже сок. А дальше сначала посыпались тосты за новоселье, потом за успешные роды, потом что-то обсуждали и строили планы. Девушки веселились, а у Саши никак не хотел после разговора во дворе уходить изо рта неприятный привкус. Потому, наверное, он и пил вино, хотя обычно больше одного бокала за раз не употреблял. Да заодно подливал Леониду «чтобы не пьянствовать в одиночку».
Когда маленький банкет по поводу новоселья закончился, шашлыки были съедены, а вино выпито, Оля заявила:
— Всё здорово. А дальше мы тут с Алисой пошуршали и решили, что хотим проветриться вдвоём по магазинам. Пока есть возможность.
Саша было встал, но жена легонько толкнула его обратно на диван.
— Ага, вам обоим после вина как раз за руль. Нет, если так уж сильно хочется, постоите в коридоре возле магазинов. Подержите сумки, пока мы выбираем.
Саша вздохнул, друзья переглянулись. Леонид махнул рукой:
— Только осторожнее на трассе.
— Я всегда езжу медленно и осторожно, — отрезала Оля.
И ушла наверх переодеваться. Саша вышел на внешнее крыльцо. Как раз сделалось очень скользко. Если последние дня два оттепель всё сильнее напоминала раннюю весну, на улицах все плыло, с неба сеялся мелкий дождик, то сейчас подступили вечер, ударил лёгкий мороз. Крыльцо, двор, дорога и деревья вдоль поселковой улицы покрылись ледяной коркой. На дереве напротив не разобрать в начавшихся сумерках что за птица села на ветку. Сук не выдержал, обломился и обледенелой палкой упал вниз, а птица с громким противным карканьем порхнула в небо.
Оля выскочила буквально через несколько минут, поставила машину прогреваться. Жёлтый яркий свет сразу же осветил дворик и стену забора напротив, как бы намекая: не хандри. Вскоре спустилась Алиса, вместе с ней вышел и Леонид.
Проводив взглядом отъезжающую «Ауди», Саша обеспокоенно сказал:
— И всё равно нехорошо мне как-то на душе. Зря одних отпустили.
— Да ладно тебе. Это инстинкт говорит древний. Опасаешься, что на неё тигр нападёт. Знаю я, куда они. Тут по трассе минут пятнадцать, мимо поста ГАИ. В торговом центре своя охрана, место приличное.
Со стороны выезда из посёлка раздался взрыв, и затрещали автоматные очереди…
Следующие две недели Саша провёл как в тумане. Едва увидел обгорелые, изрешечённые пулями остатки «Ауди», тело словно начало действовать само по себе, а сознание уснуло. Лишь изредка просыпалось: на опознании, на похоронах или когда он пытался ходить по следователям. А между ними — чёрный провал.
Очнулся Саша в кабинете Леонида в заводуправлении, со стаканом в руке. Оторопело оглядел вычурный, усыпанный позолотой дизайн по последней моде — Леонид всегда смеялся, но всё равно сделал, чтобы не выглядеть белой вороной.
— Помогло? Или ещё порцию? Успокоительное. Из тех, чем я занимался когда-то. Нервы отшибает напрочь. Потом откат, конечно, но к этому времени тебе не до него будет.
Саша мелко и часто закивал. Дрожащей рукой поставил стакан на стол. Хрипло произнёс:
— Они все говорят — убийство на почве личной неприязни. Козла какого-то нашли, мне сунули — дело раскрыто. Ну да, у нас каждый безработный хранит за унитазом гранатомёт и пару калашей.
— Про Дубинина ни слова, — ощерился Леонид. — Да нет, не купил он их. Просто боятся, с…и. Я тут за эти дни много чего раскопал, спасибо Мише.
Саша непонимающе посмотрел, и Леонид пояснил:
— Мы с ним на похоронах познакомились. Он тогда сказал, что гниде, которая машину расстреляла, яйца оторвёт и жопу на уши натянет. А дальше… Лопух я, хоть и с деньгами, а он — профессионал. Вдвоём мы про этого Дубинина много чего выяснили, я даже не подозревал. Для начала — никакой он не Дубинин, а криминальный авторитет по кличке Китаец. Та ещё мразь, по макушку в крови. Неплохо подгрёб под себя соседнюю область, теперь перебрался к нам. Но времена не те, да и руки в соседних регионах у него пока коротковаты, потому действовал по возможности тихо. Подкуп, шантаж, запугивание. А последние пару недель хоть и отзывается на Дубинина, уже и не скрывается особо, типа его людям расстрелять что одну машину, что десяток.
Саша бросил яростный взгляд:
— Это он так пугал? Убью. И плевать, если посадят.
Вскочил. И сел обратно, придавленный тяжёлой рукой друга.
— Я ему мешаю. Нагнуть меня не получилось, а подо мной сначала один колхоз, через год-два — остальные. Я же ему в лицо говорил, что сам паспорта отбирать не буду и другим отбирать у моих людей не дам. Так что или мы — или он. И не только за Олю и Алису. Дети…