– Великолепный ответ, – сказал Марселу, убедившись, что она закончила. – Но сегодня я сказал бы, что на концерте вы казались счастливой. Когда вы сыграли «Мост над бурной водой» вместо «Воя», это было такое мощное заявление. Вы говорили: я сильная. Вы словно сообщали нам, своим фанатам, что у вас все хорошо. Итак, как проходит турне?
– Ну, отлично. И да, я просто решила сообщить, что я здесь проживаю свою лучшую жизнь. Но немного скучаю по дому.
– По которому? – спросил Марселу со слегка дерзкой улыбкой. – В смысле, вы чувствуете себя как дома больше в Лондоне, в Лос-Анджелесе или на побережье Амальфи?
Похоже, в этой жизни ее углеродный след был самым насыщенным.
– Не знаю. Пожалуй, я бы сказала, в Лондоне.
Марселу резко втянул в себя воздух, будто следующий вопрос требовал нырка под воду. Почесал бороду.
– Ладно, наверно, это тяжело для вас, но я знаю, что вы жили в одной квартире с братом?
– Почему это должно быть тяжело?
Джоанна с любопытством выглянула из-за коктейля.
Марселу посмотрел на нее с сентиментальной нежностью. Его глаза словно заволокла пелена.
– Я имею в виду, – продолжил он, осторожно отхлебнув пива, – ваш брат был такой важной частью вашей жизни, играл большую роль в группе…
Был.
Сколько ужаса в этом маленьком слове. Как камень, падающий в воду.
Она вспомнила, как спросила Рави о брате до выхода на бис. Вспомнила реакцию толпы, когда упомянула брата на сцене.
– Он еще рядом. Он был здесь сегодня.
– Это значит, что она чувствует его, – вмешалась Джоанна. – Они все его чувствуют. Он был сильным духом. Мятущимся, но сильным… Трагично, к чему в итоге его привели выпивка, наркотики и вся жизнь…
– О чем вы говорите? – спросила Нора.
Она больше не притворялась. Ей искренне требовалось понять.
Марселу смотрел на нее печально.
– Вы же знаете, прошло всего два года с его смерти… передозировка…
Нора ахнула.
Она не вернулась в библиотеку в тот же момент, потому что не смогла это осознать. Она вскочила, ошеломленная, и, пошатываясь, вышла из номера.
– Нора? – засмеялась Джоанна нервно. – Нора?
Она вошла в лифт и поехала в бар. К Рави.
– Ты сказал, что Джо обхаживает прессу.
– Что?
– Ты сказал. Я спросила, где Джо, а ты ответил: «обхаживает прессу».
Он отставил пиво и уставился на нее в замешательстве.
– И я был прав. Она обхаживала прессу.
– Она?
Он указал на Джоанну, которая выглядела растерянной, направляясь от лифтов в зал гостиницы.
– Да. Джо. Она была с прессой.
И Нора ощутила печаль как удар.
– О нет, – сказала она. – О, Джо… О, Джо… о…
И бар гранд-отеля испарился. Стол, напитки, Джоанна, Марселу, парень на звуке, постояльцы гостиницы, Рави, остальные, мраморный пол, бармен, официанты, люстры, цветы – все обратилось в ничто.
«Вой»[88]
Она убежала из дома,
От всего, что ей было знакомо,
В зимний лес,
И некуда больше идти.
А ветер вздымает ее до небес,
А ветер сбивает с пути.
Они хотят ее душу и тело,
Им нравится возраст и пол,
Фальшивых улыбок смелость, —
Это и есть рок-н-ролл!
Волки окружают тебя:
Горячечный сон в ночи.
Волки окружают тебя:
Самое время – кричи!
Вой, пока солнца нет,
Вой, пока не наступит рассвет,
Вой, вызывая на бой,
Не пой, а правильно вой,
Вой, вой, вой, вой.
(Ублюдки.)
Ты не можешь вечно бороться,
Выть и кричать во тьму,
Если жизнь твоя не работает,
Спроси себя: почему.
(Речитатив.)
Помнишь,
Мы были молоды,
Еще сегодня с утра,
Мы не боялись завтра,
Не плакали по вчера.
Вся земля была только
Для нас,
Время было только
Сейчас,
И жизнь была нашей,
И не ускользала,
Словно рука в рукав,
Или слова в тетрадь,
Да, нам хватало времени,
Чтобы дышать.
Приходит паршивое время – держись!
И пусть у него вся власть,
Но разве может закончиться жизнь —
Она еще не началась!
Море бурлит, и волна полна холода,
Все, что блестит, превращается в золото,
Чтобы усилить мелодию, я приглушаю струну.
Перестань улыбаться, оскалься и вой на луну.
Вой, пока солнца нет,
Вой, пока не наступит рассвет,
Вой, вызывая на бой,
Не пой, а правильно вой,
Вой, вой, вой, вой.
(Повтор, тише.)
Любовь и боль
– Ненавижу этот… процесс, – сообщила Нора миссис Элм во всю силу своего голоса. – Пусть это ПРЕКРАТИТСЯ!
– Пожалуйста, тише, – ответила миссис Элм, держа в руке белого коня, сосредоточившись на ходе. – Это же библиотека.
– Мы здесь одни!
– Не в этом дело. Это все равно библиотека. В храме ты ведешь себя тихо, потому что это храм, а не потому, что там есть другие люди. С библиотекой так же.
– Ладно, – сказала Нора, сбавив тон. – Мне это не нравится. Я хочу, чтобы это прекратилось. Я хочу отменить свое членство в библиотеке. Хочу получить свой читательский билет.
– Ты и есть читательский билет.
Нора вернулась к изначальному требованию.
– Я хочу, чтобы это прекратилось.
– Неправда.
– Правда.
– Тогда почему ты все еще здесь?
– У меня нет выбора.
– Поверь мне, Нора. Если бы ты действительно не хотела быть здесь, тебя тут не было бы. Я объяснила тебе в самом начале.
– Мне это не нравится.
– Почему?
– Это слишком больно.
– Почему это больно?
– Слишком по-настоящему. В одной из жизней мой брат погиб.
Лицо библиотекарши снова обрело жесткость.
– А в одной из жизней – в которой он жив – погибла ты. Будет ли ему больно?
– Сомневаюсь. Он не хочет со мной общаться. У него своя жизнь, и он винит меня в том, что она не сбылась.
– Так все дело в твоем брате?
– Нет. Все не так. Похоже, невозможно жить, не причиняя боли другим людям.
– Так и есть.
– Тогда зачем вообще жить?
– Ну, если честно, от смерти людям тоже больно. Итак, какую жизнь ты выберешь следующей?
– Никакую.
– Что?
– Я не хочу еще одну книгу. Не хочу другую жизнь.
Лицо миссис Элм побледнело, как много лет назад, когда ей позвонили и сообщили о смерти Нориного папы.
Нора ощутила, что пол под ногами задрожал. Небольшое землетрясение. Она и миссис Элм взялись за полки, а книги попадали на пол. Лампочки заморгали, а потом свет и вовсе погас. Шахматная доска и столик, на котором она стояла, перевернулись.
– О нет, – воскликнула миссис Элм. – Опять.
– В чем дело?
– Ты знаешь, в чем дело. Это место существует из-за тебя. Ты – источник энергии. Когда работа этого источника нарушается, библиотека подвергается опасности. Дело в тебе, Нора. Ты сдаешься в самый неподходящий момент. Ты не можешь сдаться, Нора. Мне есть что тебе предложить. Перед тобой уйма возможностей. Существует так много версий тебя. Вспомни, что ты почувствовала после встречи с белым медведем. Вспомни, как сильно ты хотела жить!
Белый медведь.
Белый медведь.
– Даже этот неприятный опыт для чего-то нужен, разве ты не видишь?
Она увидела. Сожаления, с которыми она жила почти всю свою жизнь, были напрасными.
– Да.
Небольшое землетрясение стихло.
Но книги были разбросаны по всему полу.
Свет появился, но лампочки еще моргали.
– Извините, – сказала Нора.
Она попыталась собрать книги и расставить их по местам.
– Нет, – рявкнула миссис Элм. – Не трогай их. Положи.
– Извините.
– И прекрати извиняться. Лучше помоги мне. Безопаснее будет.
Она помогла миссис Элм собрать шахматные фигуры, расставить их для новой партии и вернуть столик на место.
– А как же все эти книги на полу? Вы их просто бросите?
– Тебе-то что? Я думала, ты хотела, чтобы они вовсе исчезли?
Миссис Элм, возможно, действительно была механизмом, который существовал, чтобы упростить причудливую сложность квантовой вселенной, но прямо сейчас – сидя между двумя полупустыми полками у шахматной доски и готовясь к новой игре – она выглядела печальной, мудрой и бесконечно человечной.
– Я не хотела грубить, – проговорила миссис Элм, наконец придя в себя.
– Ничего.
– Помню, как мы только начали играть в шахматы в школьной библиотеке и ты сразу сдавала самые лучшие фигуры, – сказала она. – Ты подставляла ферзя или ладьи под удар, и они уходили. И тогда ты действовала дальше так, будто игра уже проиграна, ведь оставались лишь пешки и пара коней.
– Почему вы сейчас об этом вспомнили?
Миссис Элм увидела затяжку на своем кардигане, попыталась убрать ее, но затем передумала и оставила как есть.
– Тебе нужно понять кое-что, если ты когда-нибудь захочешь научиться играть в шахматы, – сказала она так, словно у Норы других забот не было. – И вот что ты должна понять: эта игра не заканчивается до самого финала. Она не заканчивается, если на доске осталась хоть одна пешка. Если у одного игрока осталась только пешка и король, а у другого – все фигуры, игра все равно продолжается. Даже если бы ты сама была бы пешкой – может, мы все лишь пешки, – ты должна помнить, что пешка – самая удивительная фигура. Она может казаться маленькой и обычной, но это не так. Потому что пешка – всегда не просто пешка. Это будущий ферзь. И все, что тебе надо делать, – продолжать двигаться вперед. Ход за ходом. И ты сможешь добраться до другого края и раскрыть свои способности.
Нора оглянулась на книги, которые ее окружали.
– Так вы говорите, у меня остались одни пешки?