Но подобраться к ней оказалось до смешного просто. Как только он покинул особняк Гамильтона, события приняли новое направление. Не отъехав и на милю от поместья, он бросил взгляд в зеркало заднего обзора и убедился, что на хвосте сидит неприметный голубой седан. Сардонически приподняв бровь, он съехал на обочину дороги.
Он зажег сигарету и неспешно затянулся, ожидая пока двое мужчин подойдут к его машине.
— Здорово, Куртис.
Тед Куртис наклонился, и, глядя в открытое окно, ухмыльнулся:
— Угадай, кто хочет тебя видеть?
— Дьявол! — не сдержался Грант. — Ладно, показывай дорогу. Мне ведь не придется ехать в Виргинию?
— Нет, только в соседний город. Он ждет в мотеле.
То, что Сэйбин счел необходимым покинуть штаб-квартиру, сказало Гранту о многом. Он знал Кэлла Сэйбина по старым временам — это был человек с железными нервами, в венах которого текла ледяная вода. Рядом с таким человеком чувствуешь себя неуютно, но Грант знал, что то же самое можно было сказать и о нем самом. Они оба были мужчинами, которые не живут по правилам, побывали в аду, жили и охотились в его серых джунглях, где не существует законов. Отличие между ними заключалось в том, что Сэйбину чувствовал себя комфортно в этой холодной серости, это была его жизнь, а Грант — нет. В его случае дело зашло слишком далеко. Он чувствовал, что человеческое в нем постепенно уменьшается. Он начал терять понимание того, кто он и что делает. Казалось, ничто больше не имеет значения. Он чувствовал себя живым только во время погони, когда адреналин бурлил в крови и придавал остроту чувствам. Пуля, которая едва не убила его, на самом деле стала спасением, потому что остановила его на достаточно долгий срок, и он снова начал думать. Именно тогда он решил уйти.
Двадцать пять минут спустя, держа в руке кружку крепкого, горячего кофе, удобно расположив обутые ноги на раскрашенном под дерево пластиковом кофейном столике, одном из тех, которые можно найти почти в каждом мотеле, Грант с недовольством проговорил:
— Ну, вот я и здесь. Рассказывай.
Кэлл Сэйбин был выше шести футов ростом, на дюйм ниже Гранта, его крепкое мускулистое тело показывало, что он все еще находится в хорошей форме, несмотря на то, что давно лично не участвует в операциях. У него были черные, как вороново крыло, волосы, черные глаза и кожа оливкового цвета. Благодаря кипучей энергии от него исходило ощущение силы. Он был загадочен, хитер как крадущаяся пантера, но Грант доверял ему. Он не мог сказать, что ему нравится Сэйбин, поскольку тот не был дружелюбным человеком. За двадцать лет совместной работы они стали неразрывно связаны друг с другом. В памяти возникла красно-оранжевая вспышка ружейного огня, и внезапно как наяву Грант ощутил плотную, влажную жару джунглей, смрад гниющей растительности, увидел вспышку выстрелившего оружия… и почувствовал надежное плечо человека, который прикрывал его спину. Воспоминания, которые остаются в мужской памяти навсегда.
Опасный он человек, Кэлл Сэйбин. Вражеские правительства готовы были заплатить любую цену, чтобы заполучить его, но Сэйбин был не более чем тенью, ускользающей от солнечного света, в качестве которой он руководил своими войсками из серого тумана.
С невозмутимым выражением черных глаз Сэйбин изучал человека, сидящего напротив в ленивой позе — как он знал, обманчиво ленивой. Во всяком случае, Грант стал даже более гибким и сильным, нежели когда был оперативником. Год бездействия не расслабил его. В Гранте Салливане все еще было что-то дикое, опасное и необузданное. Это отражалось в линии бровей и настороженном, беспокойном блеске его янтарных глаз, которые сверкали злостью и золотом, как у орла в темноте. Его непослушные темно-русые волосы до плеч слегка вились, подчеркивая, что он не до конца цивилизован. Он был загорелым до черноты; небольшой шрам на подбородке был не очень заметен, но тонкая линия, прорезавшая левую скулу, резко выделялась на бронзовой коже. Эти шрамы не уродовали его, но напоминали о прошлых стычках.
Если бы Сэйбину пришлось искать кого-то для освобождения за дочерью Гамильтона, он бы выбрал этого человека. В джунглях Салливан был хитер как кот, он становился частью джунглей, растворялся в них, использовал их. Он настолько естественно чувствовал себя в этом зеленом аду, что никто в мире не мог сравниться с ним.
— Ты отправляешься за ней? — наконец невозмутимо спросил Сэйбин.
— Да.
— Тогда позволь мне предоставить тебе некоторую информацию.
Полностью игнорируя тот факт, что Грант больше не имеет права на доступ к секретной информации, Сэйбин рассказал ему о пропавшем микрофильме. Он рассказал ему о Джордже Персоле, Луисе Марселе, смертельно опасной игре в кошки-мышки и молчавшей маленькой Присцилле, находившейся в ее центре. Ее использовали как дымовую завесу для Луиса, но Кэлл достаточно сильно тревожился о нем. Сейбину не нравилось, что человек бесследно исчез, да и Коста-Рика была не самым спокойным местом на земле. С Луисом могло случиться все, что угодно. Однако где бы он ни был, но точно не в руках какого-либо правительства или политической группировки, потому что все по-прежнему искали его. И все, кроме Мануэля Турего и американского правительства, искали Присциллу. Даже правительство Коста-Рики не знало, что женщина была у Турего — он действовал по собственному почину.
— Персол был темной лошадкой, — раздраженно заметил Кэлл. — Он не был профессионалом. У меня даже нет на него дела.
Если у Сэйбина не было досье, Персол мог оказаться не просто темной, а полностью невидимой лошадкой.
— Как все это началось? — Грант протяжно произносил слова, и глаза его были полузакрыты. Он выглядел так, будто собирался заснуть, но Кэлл знал, что это не соответствует действительности.
— Нашего человека выследили и схватили. Он был в бреду из-за лихорадки. Он не смог найти Луиса, но помнил, как связывался с Персолом. Кроме него, никто не знал ни имени Персола, ни как с ним связаться в случае необходимости. Наш человек просто передал микрофильм Персолу, и тут разверзлось пекло. Персол сбежал.
— Что с нашим человеком?
— Он жив. Мы вытащим его, но пока еще он в лапах Турего.
Грант хмыкнул:
— То есть Турего знает, что наш парень не приказал Персолу уничтожить микрофильм.
Кэлл бросил на него возмущенный взгляд:
— Все знают. Это не секрет. Слишком много людей продают любую крупицу информации, которую могут добыть. В организации Турего произошла утечка информации, и уже к утру все об этом знали. Тем же утром Персол умер от сердечного приступа в комнате Присциллы. До того, как мы успели что-либо предпринять, Турего забрал девушку.
Темно-коричневые ресницы почти полностью скрыли золотистый блеск глаз Гранта. Он выглядел так, как будто мог захрапеть в любую минуту.
— Ну и? Знает она что-нибудь о микрофильме или нет?
— Мы не знаем. Я полагаю, что нет. У Персола было несколько часов, чтобы спрятать микрофильм, до того, как он пришел в ее комнату.
— Какого черта она не осталась с папочкой, где ей самое место? — проворчал Грант.
— Гамильтон наехал на нас, чтобы мы вытащили ее оттуда, но они с дочерью не очень близки. Она не слишком разборчива в связях. Разведена, больше интересуется тем, как хорошо провести время, нежели как сделать что-то полезное. На самом деле он вычеркнул ее из своего завещания несколько лет назад, и с тех пор она путешествует по всему свету. Она провела с Персолом пару лет. Они не очень скрывали свои отношения. Персолу нравилось иметь ярких женщин, и он был в состоянии позволить ее себе. Он всегда выглядел как парень, с которым можно отлично провести время, что хорошо соответствует ее типу. Я был чертовски уверен, что никто не заподозрит в нем тайного агента и уж тем более достаточно умного, чтобы обмануть меня.
— Почему ты сам не займешься этим и не освободишь девушку? — спросил вдруг Грант, и открыл глаза, вперив в Кэлла пристальный холодно-золотистый взгляд.
— По двум причинам. Во-первых, я не думаю, что она знает о микрофильме. Я сосредоточен на поисках пленки и думаю, что для этого надо найти Луиса Марсела. Во-вторых, ты лучше других справишься с этой работой. Я думал приблизительно так, когда я… гм… привлек к тебе внимание Гамильтона.
То есть Кэлл позаботился о том, чтобы освободить девушку, но сделал это своим собственным окольным путем. Да, он мог действовать только из-за кулис.
— У тебя не будет проблем с тем, чтобы попасть в Коста-Рику, — сказал Кэлл. — Я уже все организовал. Но если ты не сможешь освободить девушку…
Грант поднялся, смуглый, грациозно-беспощадный, бесшумный и смертоносный.
— Я знаю, — уходя, сказал он.
Никто из них не произнес этого вслух, но оба знали, что быстрая смерть от пули для нее предпочтительнее тому, что с ней случится, если Турего решит, будто она знает, где находится микрофильм. Сейчас она нужна ему только как мера безопасности, но если микрофильм не появится, она, в конечном счете, останется единственной ниточкой к нему. Тогда ее жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
Сейчас он находился в Коста-Рике, среди тропического леса, опасно близко к границе с Никарагуа, чтобы чувствовать себя комфортно. Блуждающие банды мятежников, солдат, революционеров и террористов угрожали спокойной жизни людей, которые просто хотели жить в мире, но это не касалось Присциллы. Она была несостоявшейся тропической принцессой, изысканно потягивающей свой холодный напиток и игнорировавшей джунгли, регулярные вторжения которых в границы плантации приходилось отражать.
Да, он видел достаточно. Сегодняшняя ночь обещает быть темной. Теперь он знал ее обычное времяпрепровождение, знал распорядок охраны и пути их передвижения. Ему не нравилось передвигаться по джунглям ночью, но сейчас не было выбора. У него есть всего лишь несколько часов, чтобы вытащить ее отсюда, пока кто-нибудь поймет, что она пропала. К счастью, она всегда спит допоздна, по меньшей мере, до десяти утра. Вряд ли кто-нибудь хватится ее до одиннадцати, а к этому времени они уже будут далеко. Пабло должен прилететь за ними на вертолете завтра утром, на рассвете.