— Нет, это она. Проверь еще раз.
Она опустилась на пол и просунула руку, как можно дальше под сиденье, обшаривая все вокруг.
— Ничего. Посмотри под своим.
Грант быстро наклонился и протиснул руку под свое сиденье. Тихо выругавшись, он нащупал ключ, прикрепленный к небольшому бруску дерева. Бормоча проклятья в адрес людей, которые не могут выполнить элементарных указаний, он вставил ключ в замок зажигания и завел машину.
Несмотря на возраст машины, двигатель работал ровно и бесшумно. Грант переключил передачу и выехал задом из переулка. Он не включал фары до тех пор, пока они не отъехали достаточно далеко от «Голубого Пеликана» и не свернули на хорошо освещенную главную улицу.
Джейн откинулась в старом, пахнущем плесенью кресле, не в состоянии поверить, что наконец-то у них все хорошо. С утра уже так много всякого произошло, что она потеряла счет времени. Скорее всего, было не так поздно, около десяти часов. Она смотрела на дорогу, загипнотизированная ею, замечая только то, что выхватывали из темноты фары, уставшая, но не в состоянии заснуть.
— Мы едем в Лимон?
— Почему ты спрашиваешь? Это то, что ты сказала своему любовнику?
Джейн выпрямилась и сжала зубы от гнева, который клокотал внутри нее. Хорошо, она попробует еще раз.
— Он не мой любовник, и я ему ничего не говорила. Я делала все это для того, что бы меня не связали до тех пор, пока я не застану кого-нибудь из них врасплох и не заберу его оружие, — она пыталась говорить спокойно, но при этом, ее грудь поднималась от гнева. — Иначе, как, по-твоему, у меня в руках оказался пистолет, который ты отобрал у меня?
Ей казалось, что этот аргумент он не должен был проигнорировать, но Грант пропустил его, отмахнувшись.
— Послушай, ты не должна оправдываться, — сказал он скучающим тоном — Мне не интересно…
— Останови машину! — закричала Джейн в бешенстве.
— Только не начинай размахивать своими кулачками! — предупредил он, бросив в ее сторону тяжелый взгляд.
Джейн, слишком разгневанная, чтобы думать о последствиях, наклонилась и схватилась за руль. Ругаясь, он оттолкнул ее одной рукой, но Джейн поднырнула под его руку, ухватилась за руль и резко дернула его на себя. Грант ударил по тормозам, стараясь удержать машину одной рукой и отпихивая Джейн другой. Она снова ухватилась за руль и повернула его в свою сторону, после чего машину сильно встряхнуло, и она съехала на обочину.
Грант выпустил Джейн и начал сражаться с машиной, пока ее кидало из стороны в сторону на узкой дороге. Он резко затормозил, и автомобиль остановился. Теперь он переключил все свое внимание на Джейн, но еще до того как машина остановилась, она открыла дверь и выпрыгнула.
— Я убираюсь из Коста-Рики! — заорала она, хлопая дверью.
Он тоже вышел из машины.
— Джейн, немедленно вернись, — крикнул он ей вслед.
— Я не проеду больше с тобой ни единой мили, ни даже единого дюйма!
— Ты поедешь, если я свяжу тебя по рукам и ногам! — ответил он, идя за ней широкими шагами.
Она не остановилась.
— Это твой способ решать все проблемы, не так ли? — презрительно усмехнулась она.
Внезапно Грант бросился бежать. Он двигался так быстро, что у Джейн не было возможности убежать. Она вскрикнула и откинулась назад, когда он поймал ее вытянутой рукой за блузку и резко дернул. То, что она оказалась такой легкой добычей, окончательно вывело ее из себя, придало сил. Она вертелась, извивалась, все сильнее изгибаясь, стараясь вырваться из его захвата. Грант же поймал руки, которыми она дико размахивала, и прижал их к телу:
— Проклятье, женщина, почему ты все усложняешь? — задыхаясь, спросил он.
— Отпусти меня! — закричала Джейн, но он обхватил ее руками, удерживая ее собственные внизу. Она пинала его и извивалась, но он был сильнее, и она не смогла ничего сделать, когда он нес ее обратно к машине.
Однако для того, чтобы открыть дверь, Гранту нужно было освободить одну руку, и когда он это сделал, Джейн резко извернулась, одновременно подняв ноги. Из-за этого движения и внезапной дополнительной нагрузки Грант не смог удержать Джейн, и она заскользила по его руке. Он перехватил ее, при этом его пальцы зацепились за низкий вырез кофты. Ткань кофты затрещала, разрываясь, и кофта сползла с плеч.
Слезы брызнули из ее глаз, и Джейн подхватила обрывки кофты, стараясь прикрыть ими грудь.
— Полюбуйся, что ты наделал! — отвернувшись от него, она разрыдалась. Ее плечи тряслись.
Рыдания ее были такими бурными и горькими, что у него опустились руки. Он устало протер лицо. Ну почему она не могла плакать как-нибудь иначе, например, шмыгать носом, так нет же, она рыдала так, как будто он ее ударил! Несмотря ни на что, ему хотелось обнять и прижать ее голову к своей груди, гладить ее темные волосы и шептать, что все будет хорошо.
Она повернулась к нему, вытирая одной рукой слезы, а второй придерживая разорванную блузку на груди.
— Подумай немножко! — прохрипела она — Подумай о том, как у меня оказался тот пистолет. Подумай о Турего. Вспомни, что когда он подкрался к тебе сзади и прицелился, я тебя предупредила! Перед тем, как выстрелит в него, ты заметил, что его лицо было в крови? Помнишь, как у него из носа шла кровь? Думаешь, это было из-за высоты? Ты большой, глупый, упрямый болван! — взревела она с необычайной яростью, потрясая своим кулаком около его носа. — Черт возьми! И после этого ты так и не понял, что я тебя люблю?
Грант окаменел, на его лице не дрогнул ни один мускул, но он чувствовал, что задыхается, как будто его сильно ударили в грудь. Все навалилось на него сразу, и он замер в нерешительности. Она права. Лицо Турего было в крови, но тогда он не обратил на это внимание. Он был так ослеплен гневом и ревностью, что не обращал внимание ни на что, кроме того, что она его предала. Ведь она не только сообразила, как остаться свободной, но сделала все возможное, чтобы помочь ему, как только смогла. А когда он вспомнил, как она выглядела, когда ворвалась в ту дверь, вся бледная и взбешенная… головорезам Турего, возможно, повезло, что он освободился первым. Она любит его! Он взглянул на нее, на ее маленький кулачок, которым Джейн размахивала в опасной близости перед его носом. Она была просто великолепна: ее волосы разметались по плечам, лицо горело от гнева, который она не могла контролировать, и она вопила на него, как какой-нибудь баньши[15]. Другой рукой, которая не угрожала его физиономии, Джейн прижимала к своей груди смехотворный клочок одежды. Упрямая. Бесстрашная. Сводящая с ума. И такая желанная, что его внезапно затрясло от этого.
Он поймал кулачок и дернул на себя, прижима ее к себе так сильно, что она начала задыхаться, и уткнулся лицом в ее волосы.
Джейн продолжала бороться, барабаня кулачками по его спине и вскрикивая:
— Отпусти меня! Позволь мне уйти!
— Не могу, — прошептал он и, поймав за подбородок, поднял ее лицо. Он хотел поцеловать ее губы, а она как загнанная в угол кошка попыталась его укусить. Смеясь, он отдернул назад голову, и дикая радость наполнила его. Разорванная блузка упала, и ее обнаженные груди прижались к нему, и их приятная полнота напомнила ему, как хорошо, когда она с ним не дерется. Он снова поцеловал ее, обхватив грудь ладонью, большой палец потер ее бархатный сосок, заставляя его напрячься.
Джейн тихонько заскулила под яростной атакой его рта, но ее гнев уже почти иссяк, и она обмякла, внезапно осознав, что он ее понял. Она цеплялась за свой гнев, но не могла продолжать злиться. Она лишь смогла вернуть ему поцелуй, крепко обнимая за шею. Его рука обжигала ее грудь, гладя необыкновенно чувствительную кожу, и она ощутила возбуждение между бедер. Теперь ему не требовалась удерживать её, и он положил другую руку на ягодицы, сильнее прижимая к себе, показывая, что не только она возбуждена.
Грант оторвался от нее, коснувшись губами ее лба.
— Клянусь, ты в ярости — это нечто, — прошептал он — Ты прощаешь меня?
Это был глупый вопрос. Что еще она могла ответить, после того как повисла на его шее как елочная гирлянда?
— Нет. — сказала она, уткнувшись ему в шею, желая почувствовать его теплый мужской запах. — Я собираюсь помнить это, чтобы бросить тебе в лицо, когда мы поругаемся в следующий раз.
Она хотела сказать «всю оставшуюся жизнь», но, хотя Грант крепко обнимал ее, он все равно не сказал ей о своей любви. Джейн не нужны были слова, если он не мог чувствовать то, что говорил.
— О да, ты можешь, — ответил он и рассмеялся. Грант неохотно разжал объятия, убирая ее руки со своих плеч. — Мне бы очень хотелось остаться вот так, но нам необходимо добраться до Лимона.
Он опустил взгляд на ее груди, и его избитое лицо напряглось.
— Когда все это закончится, я собираюсь затащить тебя в отель и не выпускать из кровати до тех пор, пока ни один из нас не сможет пошевелиться.
Они вернулись в машину. Джейн сняла разорванную кофточку, спрятала ее в рюкзак и натянула камуфляжную рубашку Гранта, которую утром упаковала. Рубашку можно было дважды обернуть вокруг нее, а плечи, казалось, свешивались почти до локтей. Она закатала рукава, насколько смогла, и завязала длинные полы рубашки на талии. Конечно, не последняя мода, но зато она была одета.
Форд въехал в Лимон рано утром, и, хотя улицы были пусты, было ясно, что этот средних размеров портовый город был густо населен. Руки Джейн сжали сидение. Были ли они здесь в безопасности? Обманула ли Турего брошенная машина?
— И что теперь?
— Сейчас я постараюсь связаться с кем-нибудь, кто сможет увезти нас отсюда вечером. Я не хочу дожидаться утра.
Значит, он думал, что люди Турего слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Неужели это никогда не кончится? Как бы ей хотелось остаться в джунглях, спрятавшись так глубоко в дождевых лесах, что никто и никогда не смог бы их найти.
Очевидно, что Грант уже бывал в Лимоне: он легко ориентировался в улицах. Он подъехал к железнодорожной станции, и Джейн бросила на него озадаченный взгляд.