— Мисс Грир, — осторожно спросил он, — вы знаете, что на этой пленке?
— Нет. Так же, как и Джордж.
Грант засмеялся опять.
— Давай, — сказал он Сэйбину, — расскажи ей, о чем микрофильм. Или, лучше всего, покажи. Ей понравится.
Сэйбин потряс головой, взял микрофильм и вытащил его, разматывая. Грант наклонился вперед, щелкнул зажигалкой и поднес конец пленки к огню. Втроем они смотрели, как пламя легко взлетело вверх по всей длине ленты до самых пальцев Сэйбина, который бросил ее в большую пепельницу.
— Этот микрофильм, — начал объяснять Сэйбин, — был копией того, который мы не хотели бы никому показывать. Нашей главной целью было уничтожить пленку до того, как кто-то чужой посмотрит ее.
Чувствуя запах горелого пластика, Джейн в тишине смотрела, как последний виток ленты вспыхнул и осыпался. Они всего лишь хотели уничтожить микрофильм, а она пронесла пленку через джунгли, через полконтинента только для того, чтобы вернуть его и увидеть, как микрофильм сгорит. Губы Джейн искривились, она побоялась устроить сцену и попыталась сдержать порыв. Но желание было непреодолимым, оно усиливалось и наконец смех начал вырваться на волю. Она повернулась и посмотрела на Гранта, между ними проскочила искра воспоминания о том, через что им пришлось пройти. Она хихикнула снова, а затем они оба засмеялись. Джейн держалась за рубашку Грант. Она смеялась так, что подкашивались ноги.
— Я упала с обрыва, — задыхалась она, — мы стащили грузовик … расстреляли другой грузовик… сломали нос Турего… чтобы посмотреть, как горит пленка!
Новый спазм смеха скрутил Гранта. Он согнулся пополам, поддерживая поврежденные ребра. Сэйбин смотрел на них, бросающих короткие взгляды друг на друга и неудержимо смеющихся. Им овладело любопытство.
— Зачем вы расстреляли грузовик? — спросил он и внезапно тоже рассмеялся.
Агент за дверью замер, наклонив голову, и прислушался. Нет, это просто невозможно. Сэйбин никогда не смеется.
Джейн и Грант лежали на кровати в отеле, который располагался в Вашингтоне, Федеральный округ Колумбия, охваченные приятной усталостью. Они занялись любовью сразу после того, как дверь в номер закрылась за их спинами. Они упали на кровать, сняв только самое необходимое. Но это произошло несколько часов назад, и теперь они были полностью раздеты и постепенно проваливались в сон.
Рука Гранта поднялась и лениво обрисовала контур ее спины.
— Насколько сильно ты была вовлечена в дела Персола?
— Немного, — прошептала Джейн. — Я знала о нем. Я должна была знать, так как могла прикрыть его, когда возникала необходимость. А он иногда использовал меня в качестве курьера, но не часто. Джордж мне много чего рассказывал. Он был странным, одиноким человеком.
— Он был твоим любовником?
Она удивленно приподняла голову с его груди.
— Джордж? Конечно, нет!
— Почему «конечно, нет»? Он же мужчина! И он был в твоей спальне, когда умер.
Она помедлила с ответом.
— У Джорджа были проблемы медицинского характера. Он не мог быть ничьим любовником.
— Значит, эта часть отчета тоже была ошибочной.
— Сознательно. Он использовал меня в качестве прикрытия.
Грант запустил пальцы в ее волосы и поцеловал ее.
— Я рад. Он был слишком старым для тебя.
Джейн смотрела на него умными темными глазами.
— Даже если бы он мог, меня это не интересовало. Ты также можешь захотеть узнать, что ты — единственный любовник, который у меня был. До встречи с тобой я никогда … никого не хотела.
— А когда ты встретила меня..? — прошептал он.
— Я захотела. — Джейн наклонила голову и поцеловала его. Обняв его, она заскользила по его телу до тех пор, пока не почувствовала, как он напрягся в ответ.
— Я тоже захотел, — признался Грант. Его теплое чистое дыхание овевало ее кожу.
— Я люблю тебя. — Эти слова прозвучали как крик боли, вырвавшийся в отчаянии. Джейн понимала, что это последняя возможность, если только она не рискнет. — Ты женишься на мне?
— Джейн, не надо.
— Не надо — что? Говорить, что я люблю тебя? Или просить тебя жениться на мне? — Она села сверху, широко раздвинув ноги и отбросив свои темные волосы назад.
— Мы не можем жить вместе, — объяснил Грант. Его глаза стали цвета темного золота. — Я не могу дать то, что тебе нужно. Ты не будешь счастлива.
— Я в любом случае не буду счастливой, — резонно ответила Джейн, сохраняя легкомысленный тон. — но предпочитаю быть несчастной с тобой, чем без тебя.
— Я одиночка. Супружество — это партнерство, а я предпочитаю идти по жизни один. Признай это, дорогая. Нам хорошо вместе в постели, но и только.
— Для тебя — может быть. А я люблю тебя. — При всем желании она не смогла удержать нотку боли в голосе.
— Любишь? Мы так долго были в состоянии стресса. В такой ситуации человеческая природа заставляет обратить внимание друг на друга. Я бы был очень удивлен, если бы мы с тобой не занялись любовью.
— Пожалуйста, избавь меня от своей армейской философии. Я не ребенок и не дура. Я могу понять, когда полюбила человека, и, черт побери, я люблю тебя! Тебе может это не нравиться, но не надо меня разубеждать.
— Ладно. — Он откинулся на спину и посмотрел снизу вверх в ее сердитые глаза. — Ты хочешь, чтобы я перешел в отдельный номер?
— Нет. Эта ночь — последняя возможность побыть вместе, и мы проведем ее вместе.
— Даже если мы ругаемся?
— Почему бы и нет? — она с вызовом подняла подбородок.
— Я не хочу с тобой ругаться, — сказал Грант, неожиданно приподнимаясь и переворачиваясь. Джейн в изумлении обнаружила, что она уже лежит на спине. Он осторожно вошел в нее, поднимая ее ноги повыше. Джейн закрыла глаза. Ее возбуждение нарастало по спирали. Грант был прав — намного приятнее проводить время, занимаясь любовью.
Она не стала повторять попытку убедить Гранта, что у них может быть совместное будущее. Из опыта Джейн знала, насколько Грант упрям, ему придется самостоятельно прийти к такому выводу. Поэтому Джейн решила провести оставшееся время, даря ему такое наслаждение, которое он не сможет забыть никогда, которое не сможет дать ему ни одна другая женщина. Это будет ее последним «прощай».
Поздно ночью Джейн наклонилась к нему.
— Ты напуган, — осторожно обвинила она Гранта. — Ты видел там много, что боишься позволить себе любить кого-нибудь. Ты знаешь, как легко мир может перевернуться.
Грант ответил утомленно:
— Джейн, пусть все останется, как есть.
— Хорошо. Я больше ничего не скажу за исключением следующего: если ты решишь рискнуть, найди меня.
Рано утром Джейн осторожно покинула кровать, когда Грант еще спал. Она знала, что он спит слишком чутко, чтобы не услышать, как она принимает душ и одевается. Но Грант ни одним движением не показал, что проснулся, и она сделала вид, будто поверила этому обману. Даже не поцеловав его, Джейн выскользнула за дверь. Все было сказано. Они уже попрощались.
Как только звук закрываемой двери затих, Грант повернулся на кровати и оглядел пустую комнату глазами давно проснувшегося человека.
Джейн и ее родители бросились друг к другу, смеясь и плача одновременно, крепко обнимаясь. Ее возвращение требовалось отпраздновать в кругу семьи, поэтому только поздно ночью Джейн и ее отец смогли остаться одни. У нее было несколько секретов от отца, который всегда казался слишком сообразительным и практичным. По молчаливому соглашению они решили скрыть от матери все детали, которые могли бы ее расстроить. Внутренней силой Джейн больше была похожа на отца.
Она рассказала ему о том, как развивались события в Коста-Рике, и даже описала переход через джунгли. Ее отец был проницательным человеком, и от него не ускользнуло то, как менялся ее голос, когда она упоминала Гранта.
— Ты любишь Салливана, не так ли?
Она кивнула, медленно потягивая вино из бокала.
— Ты с ним встречался. Что думаешь о нем? — ответ был для нее очень важен, потому что она доверяла его мнению о людях.
— Думаю, он необычный человек. Есть что-то пугающее в его глазах, но я доверил ему жизнь моей дочери, если тебе это говорит о том, что ты хочешь знать. И я сделал бы это снова.
— Ты не возражал бы, если он станет членом нашей семьи?
— Я принял бы его с распростертыми объятьями. Думаю, он мог бы удержать тебя на одном месте, — проворчал Джеймс.
— Знаешь, я попросила его жениться на мне, но он мне отказал. Я собираюсь дать ему повариться немного в собственном соку, а потом начну сражаться самыми грязными методами.
Отец улыбнулся быстрой задорной улыбкой, которую унаследовала его дочь.
— Что ты запланировала?
— Я собираюсь преследовать этого человека так, как никто и никогда его не преследовал. Думаю остаться здесь на неделю или две, а потом отправлюсь в Европу.
— Но он же не в Европе!
— Знаю. Я буду преследовать его на расстоянии. Главная идея состоит в том, чтобы он понял, как скучает по мне. А скучать он будет намного больше, когда обнаружит, как далеко я уехала.
— Но как он сможет это обнаружить?
— Что-нибудь придумаю. даже если не это сработает, съездить в Европу никогда не помешает.
Было удивительно, как сильно он скучал по ней. Джейн никогда не была на его ферме, но, казалось, что она везде. Ему слышался ее голос, а когда он поворачивал голову, то никого не находил. Ночью… Боже, ночи были просто ужасны. Грант не мог спать, скучая по нежной тяжести ее тела. Он пытался забыться в тяжелой физической работе. На ферме рутинная работа накапливалась быстро, а его не было две недели.
С деньгами, заплаченными за поиски Джейн, Грант мог выплатить весь долг, и еще много бы осталось, так что он мог нанять работника в помощь. Но работа стала его лекарством, когда он впервые приехал сюда, все еще слабый от ран и такой беспокойный, что достаточно было сосновой иголке упасть с дерева ночью, чтобы заставить его вскочить с кровати и схватиться за нож.
Грант занимался изнурительным трудом под палящем солнцем, копая ямы под столбы и устанавливая новые секции ограды, занимаясь покраской сарая. Он перекрыл крышу дома, работал на старом тракторе, который ему достался вместе с фермой, думал о том, чтобы расширить посадки следующей весной. Пока он посадил только немного овощей для себя, но если решит по-настоящему владеть фермой, то нужно будет становиться фермером.