Рэя вытащила их из воспоминаний Уриэля как можно тише и нежнее. Она не знала, в каком он состоянии был, увидев это. И она знала, что другие воспоминания всплыли в его голове. Не одно воспоминание было за тем барьером.
Она открыла глаза и осталась между его ног, ладони лежали на его бедрах.
Уриэль открыл глаза и посмотрел на нее. Она старалась не смотреть на него с жалостью, потому что он не смотрел на нее так, когда она была слабой.
Вздохнув, она сжала мышцы под пальцами.
— Вот и все.
— Теперь мы знаем.
— Знаем, — она встала, колени скрипели от движений.
Рэя не сдержалась и проверила ладони. Убедилась, что они были все еще юными и гладкими. Может, это было мелочно, но она не хотела снова стать ужасной, какой была целый день.
Обрадовавшись, что ее облик не изменился, она прошла туда, где видела чайник. В нем должны быть травы и вода. Она тряхнула металлический контейнер, услышала плеск. Она подняла ручку, отнесла чайник к огню и повесила над ним.
— В шкафу есть кое-что для меня, — пробормотал он.
Рэя вернулась и открыла шкаф, на котором стоял чайник. Внутри был сосуд с чем-то, похожим на виски, и два стакана. Она хотя бы знала, где была его голова.
Вздохнув, она принесла ему виски и вручила бутылку.
— Я буду немного в чае, когда он заварится.
— Тогда я не выпью все без тебя, — он отсалютовал сосудом, приподнял его и выпил половину, а потом опустил. — Вряд ли я хотел вспоминать это. Я не знаю, стал ли с ними счастливее.
— Я бы ощущала такое же на твоем месте.
У него был сын. Мальчик стал алхимиком, и они оба видели его раньше. Она не могла представить бурю в голове Уриэля.
Если он вспомнил все из жизни до того, как его сделали монстром, он должен был помнить мальчика. Первые шаги, первые слова, все милые мелочи, которые случались, пока он рос.
Ее сердце разбивалось за них обоих.
Рэя решила, что не могла понять, что он переживал. У нее не было ребенка. Она не лишилась любимого, ведь не любила никого так, как отец сына.
Чайник засвистел, пар полетел из носика. Рэя быстро налила себе чашку, вдохнула запах зеленого чая с мятой, протянула к Уриэлю.
— Виски, пожалуйста.
Он налил ей довольно много, дождался, пока она опустилась на стул.
— Я не знаю, как примириться с существом, каким я являюсь сейчас, и тем, что мы видели в воспоминаниях.
— Ангел?
Уриэль вздрогнул. Он сделал еще глоток виски и ответил ей:
— Да. Думаю, так я выглядел. Когда-то.
— Ты сможешь вернуть тот облик? — спросила она.
Он махнул на свою голову.
— Воспоминания все еще всплывают в голове. Будто кто-то шепчет на ухо, но я не все слышу.
Она не могла представить, как это путало. Рэя боялась, что он не выдержит. Сколько лет воспоминаний к нему вернулось? Сколько мыслей потрясло его? Испугало?
Что он знал о ее народе?
Она кашлянула, поднесла чашку к губам и сделала осторожный глоток.
— И что ты собираешься делать?
Каждый раз, когда она видела его, он поворачивал ее магию в другую сторону. Он направлял ее к загадочной силе, которая была не как магия жриц или алхимиков. Он пытался сделать что-нибудь другое. Что-то новое.
Рэя просто не знала, что от него ожидать. Он видел свои воспоминания. Он знал, кем он был, или мог стать, когда поймет, что делали алхимики.
Уриэль встал как старик. Он прижал ладонь к спине, замер и тряхнул головой, словно пытался очистить разум.
— Не знаю, — пробормотал он. — Так много… не знаю.
Она смотрела, как он прошел в другую часть комнаты. Он полез в сундук у кровати, вытащил один из своих корсетов.
Каждое движение было медленным, полным боли. Как сильно ему вредили воспоминания? Он не мог страдать физически. Он был еще жив, так что она вряд ли навредила ему так, побывав в его разуме.
Но пробитый барьер навредил ему иначе. Они не знали, какими будут последствия.
Рэя встала и подошла к нему. Он прижал корсет к груди, пытался завязать шнурки на спине.
— Позволь, — сказала она легким, как первый снег, голосом.
Он замер под ее ладонями. Она умело зашнуровала корсет, делала это много раз для разных жриц.
Вблизи она видела его крылья детальнее. Вены тянулись в мембранах, которые были нежнее, чем она думала. Костяшки его крыльев выпирали, острые когти на концах поблескивали на свету.
Они открывались и закрывались от его дыхания. Едва заметно. Рэя опустила ладонь на ближайшее, глядя, как он сделал глубокий вдох.
Кости тянулись из его спины, но мышцы над ними были напряжены, выпирали как узлы, и это заметила даже она. Выглядело болезненно.
— Потому ты носишь корсет? — спросила она. Рэя коснулась нежно пальцем выпирающих мышц, чуть надавила, чтобы проверить, поддастся ли она. Не вышло.
Он с болью вдохнул.
— Они тяжелые.
Слезы жалили ее глаза. Он страдал от боли. Может, она хотела плакать из-за того, как они выглядели раньше. Красивые белые перья и позолота придавали ему облик божества.
А теперь?
Она провела ладонью по крылу. Мембраны шелестели под ее ладонью.
Теперь он был таким. Существом с рогами из кошмаров людей. Оставшееся в тени, потому что от его вида все боялись бы того, что он мог сделать, и кем он был.
Она затянула корсет. Он глубоко вдохнул, но в этот раз с облегчением, ведь корсет помог удерживать крылья на месте.
Полоски раздраженной кожи под костями крыльев оказались над краем корсета. Рэя решила, что боль от корсета была приятнее, чем вес, тянущий его спину.
— Хорошо? — спросила она с пересохшим горлом.
— Лучше, — исправил Уриэль.
Он повернулся, и в его взгляде было что-то еще. Она не видела этого раньше. Мягкость сияла как бриллиант на дне спокойного пруда. Эти желтые глаза еще ни разу так на нее не смотрели.
Он коснулся ладонью с когтями ее щеки.
— Ты много раз меня удивила, жрица.
Тепло его ладони прогоняло холод комнаты. Она вдруг поняла, что давно мерзла.
— Мне жаль, что они сделали это с тобой, — сказал он. — Мне жаль, что они забрали тебя из твоей семьи, как моего сына. Мне жаль, что никто не говорил тебе, что есть другой мир, где люди готовы тебе помочь.
Ее сердце разбивалось от его слов.
— Знаю.
— И мне жаль, что я должен просить больше. Но я хочу, чтобы ты сделала меня больше, чем просто их существом. И чтобы ты стала больше. Ты знаешь, как использовать их магию, тебя учили этому с детства. Я хочу вырвать их планы с корнем, а потом уничтожить их.
Его доброта твердела на ее глазах. Это был уже не монстр, созданный алхимиками, а божество, желающее отмщения.
Рэя не хотела биться с теми, кто ее вырастил. Но теперь она была на странном месте, ощущала себя так, словно вовсе их не знала.
Высшая жрица была как мать, которая бросала ей вызов, чтобы она стала лучше. Рэя не считала ее плохой, только что у нее были высокие стандарты для учениц. Для ее дочерей.
И алхимики… ей всегда было не по себе в их присутствии, но ее учили думать, что это было из-за их силы. Она ошибалась? Они были ужасными существами, которые хотели навредить людям?
Она пыталась осознать перемены. Уриэль просил ее заняться отмщением с ним. Навредить тем, кого она любила, хоть ее магия была все еще непостоянной.
— А если я не хочу им вредить? — спросила она.
— Ты не хочешь мести за то, что они сделали с тобой?
Да, она хотела мести. Она хотела, чтобы они ощутили, как потерять семью, не узнать ее. Чтобы они поверили, что были сиротами.
— Я не могу им вредить так, — ответила она. — Магия разорвет меня.
Он смотрел на нее большими глазами с осознанием.
— Ты не можешь на них напасть?
Она обдумала свои чувства. Если магия была от ее чувств или намерений, то она, наверное, могла.
Рэя не могла ненавидеть всех. Они были ее семьей, и хоть они предали ее, заставили жить так, как она не выбирала, хоть они использовали ее как пешку для создания кровавых камней… она простила их. Ее могли использовать всю ее жизнь, но она все равно простила бы их.
Но она не могла простить их за то, что они сделали с Уриэлем, Жутями, жрицами, даже детьми, которых превратили в таких же монстров, как они.
Она терпела бы, но другие не должны были.
Рэя выдохнула.
— Я могу напасть на них с тобой. Но меня ведет не отмщение.
Он убрал ладонь от ее щеки и с интересом посмотрел на нее.
— Тогда что тебя ведет, жрица?
Она расправила плечи и ответила гулким голосом:
— Справедливость.
ГЛАВА 29
— Рэя, ты в порядке?
Она вздрогнула. Голос Холли разбил ее мысли о разрушении. Даже к лучшему. Она уже ощущала, как магия кипела под кожей, и это ощущалось неправильно.
То, что Уриэль просил сделать… она переживала, что этим он попросил ее превратить народ в уродов.
Они оба знали теперь, что Жути не появились естественным путём. Хоть она не знала, как их сделали, какие чары применили алхимики, это не было естественным.
Он хотел мести.
Она хотела справедливости для всех.
И она боялась, что эти два желания не сочетались.
— Рэя? — снова спросила Холли. — Ты в порядке?
Сколько раз она спрашивала себя тут об этом? Больше, чем до этого в жизни. И она не знала, была ли в порядке.
Рэя пару раз моргнула и решила ответить честно:
— Не знаю.
— Ты можешь рассказать? — Холли села на фонтан напротив Рэи. — Ты была далеко в последнее время.
Могла ли она рассказать? Нет. Уриэль не хотел бы, чтобы жрицы знали, что происходило. Они поступили бы глупо, сказали бы Высшей жрице, что Жути собирались бороться с алхимиками. Что они почти поняли, как уничтожить их раз и навсегда.
Рэя покачала головой.
— Вряд ли.
— Это Лорд?
Имя звучало теперь странно. Она не думала о нем как о Лорде Жути. Он был просто Уриэлем. Сложным и странным мужчиной, который хотел спасти мир, хотя не знал всей истории тьмы.