Рэя покачала головой.
— Отчасти? Я не могу толком объяснить, хоть и хотела бы.
Руки Холли напряглись, она сжала край фонтана.
— Высшая жрица посетит нас. Она спрашивала о тебе.
Почему никто не сказал Рэе?
— Когда? — она надеялась, что голос не звучал испуганно.
— Завтра, — Холли нахмурилась. — Я думала, ты обрадуешься. Высшая жрица сказала, что ты была ей как дочь. Она редко так говорит о ком-нибудь.
Впервые со знакомства с Холли Рэя посмотрела на нее пристально. Они были на одной стороне, как она думала. Но теперь она задумалась, насколько сильной была верность Холли жрицам и их ордену.
Она облизнула губы и спросила:
— У тебя не вызывали сомнения наши жизни? То, как мы живем?
Холли нахмурилась в ответ.
— Никто не сомневается, Рэя. Высшая жрица знает, что лучше.
Она ошиблась? Холли казалась той, кто понял бы, к чему клонила Рэя.
Что изменилось?
Она нахмурилась и склонилась.
— Я думала, что ты могла увидеть, что алхимики причиняют вред.
— Побыв тут, ты не веришь, что Жути тоже так делают? — взгляд Холли потемнел, будто от ненависти. — Ты веришь, что Жути не принесли разрушения в наш мир? В наши жизни? Ты вернулась в крови.
Рэя должна была знать, что другие так думали. Она должна была знать, что ни одна жрица не пойдет против ордена после того, что они пережили на церемонии, заставившей их забыть, что такое быть ученицей. Быть человеком.
Рэя должна была знать многое. Но сейчас она ощущала только боль от потери друга. Или, может, от потери возможной подруги. Той, кто поняла бы Рэю.
Она встала и отряхнула юбку.
— Меня ждет Лорд Жути. Я должна идти.
— Ты получила кровавый камень? — спросила Холли ей вслед.
Вопрос вспыхнул в голове Рэи. Кровавый камень. Надежда всех алхимиков и жриц, что она принесет нечто сильное и загадочное. Кровавый камень.
— Нет.
Холли вытащила темный кристалл из кармана.
— У нас всех есть. Что сделает Высшая жрица, когда поймет, что ты не вытащила из него даже маленький?
Наверное, что Рэя предала их. Высшая жрица убьет ее, но насчет этого она и встречалась сегодня с Уриэлем. Они знали, что лидеры и народ из Собора будут злиться. Они попытаются заменить Рэю другой.
Жути не допустят этого.
Она глубоко вдохнула, расправила плечи. Она заставила мышцы расслабиться.
— Они сделают то, что посчитают необходимым, Холли.
И ушла.
Она вышла из крыла жриц и пошла по коридору. Страх не сразу добрался до ее плеч. Сердце колотилось в груди так сильно, что она боялась, что он вылетит на пол.
Она стала тут другой. Меньше боялась. Стала сильнее. Была способна на магию, о которой не мечтали алхимики, стала понимать магию лучше, чем любая жрица до нее.
Но она трещала по швам, потому что знала, что расстроит Высшую жрицу. Женщину, которая забрала ее из семьи и сделала Рэю таким же монстром, как она.
Мысль о разочаровании женщины, которая навредила ей, чуть не опустила ее на колени. И она ощущала стыд.
Уриэль открыл дверь. Он посмотрел на нее, пропустил в комнату, протянув руку и крыло для утешения. Он прижал ее к боку, согрел ее замерзшую кожу.
Тепло привело ее в чувство. Его магия тянулась к ней нитями света, обвила ее душу.
Она не просила силу. Она не тянула из него, но магия была там. Бесконечный источник утешения и исцеления, который он позволял ей трогать без вопросов.
— Мне стоит спрашивать, что случилось? — сказал Уриэль с улыбкой.
Рэя дала его словам ослабить ее страх. Она была не одна. Ученица стала новым видом жрицы, и она больше не будет одинокой.
Даже если он прогонит ее, в ней остался его кусочек. Магия, которую он не мог забрать, как бы ни пытался.
— Алхимики и жрицы придут завтра, — прошептала она. — Они хотят доказательства твоей магии, и если они не получат этого, они сделают со мной что-то страшное, — ее щеки казались холодными и онемевшими, так она боялась.
Уриэль прижал к ее лицу сильную ладонь с когтями. Но сегодня она заметила, что его когти были не такими длинными. Может, он их обстриг.
Его большой палец гладил ее скулу под глазом, поймал слезу, о которой она и не подозревала.
— Они не навредят тебе, пока ты под моей защитой, — прорычал он. — Тебе нечего бояться, Рэя.
Она хотела добавить «больше нечего». Величайший из Жутей стоял рядом с ней, знал, что она сделает все, чтобы сохранить его живым, и он сделает для нее так же.
— Я не мечтала, что смогу звать Жуть другом, — сказала она с тихим смехом.
— А у меня кожа холодела от мысли, что я доверюсь жрице, — ответил он. Улыбка на его лице была теплой, и клыки сегодня были не такими острыми. — Но я считаю тебя теперь дорогим другом, Рэя. И потому у меня есть идеальный план на время, пока алхимики будут тут. Завтра мы раскроем все их тайны. Сегодня мы строим планы.
Она не могла представить, как он одолеет их за один день. Им нужно было больше времени, но он был уверен в себе.
И Рэя знала, что не нужно было сомневаться в нем, когда у него был план.
Он отпустил ее и провел в свою спальню. Кабинет был удобным, но с бардаком. Она думала лучше в чистом окружении, и ему нравилось сидеть в кресле у камина, закинув крылья на спинку.
Она опустилась на привычное место и ждала, пока он нальет ей чай. Он вернулся к ней и вручил надбитую чашку.
— Во сколько они прибудут?
Черный чай стал горьким на ее языке, когда он сказал это.
— Не знаю. Они просто сказали завтра, но, думаю, в полдень, как обычно.
— Хорошо. Мой план нужно осуществить ночью.
Она приподняла бровь.
— Ты будешь мстить под покровом тьмы? Как в сказках?
Его хищная улыбка послала дрожь по ее спине. Не от страха, а чего-то, что она еще не испытывала. От этого трепета она улыбнулась.
— Рэя, мне нужно, чтобы ты сыграла роль. Если мы сможем заманить алхимика в склеп, Думаю, я нашел то, чем мы сможем его связать. Он не сможет колдовать, а только это мешает нам посмотреть на его разум.
Это был его план?
Безумие. Рэя могла думать лишь, что он сошел с ума, потому что они не могли похитить алхимика, ворваться в его разум и увидеть… что?
Она кашлянула.
— Магия — не единственное, что нам мешает. У алхимиков много козырей в рукаве. Чтобы похитить одного из них и получить ответы, нам нужно выбрать того, кто сильнее других. Алхимика высокого статуса.
— Не думаю, что ты права.
— Я знаю, что я права, — она нахмурилась. Как он смел сомневаться в ее знаниях о своем народе? Сейчас?
Уриэль бросил кусочек пергамента на столик.
— Прочти.
Она посмотрела туда и увидела почерк ее народа. Темный язык плавал перед глазами, становился словами.
— Зачем?
— Потому что так ты согласишься с моим планом, — он сделал глоток своего чая и приподнял бровь.
Она должна была отказаться и бросить бумагу на его колени. Он не имел права так ее путать. Словно он знал об алхимиках больше.
Но часть нее говорила, что он мог знать больше, чем она думала. Он знал, как обучить ее магии, когда даже Высшая жрица не справилась.
Она подняла кусочек пергамента и прочла вслух:
— Алхимиков нужно обучать темным искусствам. Когда прибудешь в священную пещеру, знай, что тебя ознакомят с высшей магией и тайнами всех алхимиков. Твой разум будет соединен с братством навеки в святости.
Ее разум опустел. Она смотрела на слова, словно они могли измениться и стать понятнее. Алхимики не были соединены… это было невозможно.
Но она видела, как они будто говорили друг с другом из разных частей комнаты. Она видела, как их магия бежала по всем алхимикам, даже когда колдовали не все.
— Они используют жизненные силы друг друга, — прошептала она. — Делятся душами, чтобы исполнять темные проклятия.
— И я так подумал.
Она посмотрела на его ухмылку и нахмурилась.
— Откуда ты узнал, что там?
— Может, я немного знаю темный язык, — она посмотрела на него без восторга, он добавил. — Или я узнал одно слово, и это «братство». Я догадался.
— Ах, — она не могла злиться на него, когда он был прав. Она подняла пергамент. — Тогда я должна сказать только одно насчет этого безумного плана.
— И?
Она указала на себя.
— Я не соблазнительная жрица, которая может заманить алхимика в темное уединенное место для ночи веселья. Ты забыл, что для них я все еще жрица, и я даже не получила от тебя кровавый камень.
Уриэль заерзала на стуле. Он сжал крылья у плеч, как всегда делал, стараясь выглядеть как человек. Он упер предплечья в колени, прижал кончики пальцев к своим губам и смотрел на нее.
Он молчал.
Ей не нравилось, когда ее разглядывали. Что он делал? У нее было что-то на лице?
Рэя коснулась пальцами рта, проверяя, не остался ли завтрак на губах.
— Что?
— Во-первых, ты достаточно соблазнительна, и если они это не видят, то алхимики слепы сильнее, чем выглядят. И, во-вторых, что за кровавый камень?
Объяснить это было проще, чем думать о его мнении насчет ее внешности. Рэя всегда была неуклюжим ребенком. Магия оставила шрамы. Она знала, как выглядела, и слышать от него, что она была соблазнительной…
Нет. Она не будет думать об этом. Хотя щеки пылали от того, что он считал ее привлекательной.
— Кровавый камень — остатки магии от Жути. Жрицы собирают камни и несут их алхимикам. Так они колдуют, — ее разум кричал, что она выдавала ему слишком сильные тайны. Но ей было все равно.
Если она собиралась предать свой народ, то могла сделать и это.
— Я не знал, что такое было возможно.
Он мог не знать, что жриц поэтому посылали к Жутям. Не просто шпионить и узнавать их тайны.
Рэя вздохнула.
— Мне жаль. Я не создавала кровавые камни от тебя, но другие жрицы сделали так со своими партнерами.
Уриэль потер лицо руками.
— Думаю, я не могу злиться на них за то, что они делают то, что им приказала их мать-гадюка.
Она ненавидела женщину за все, что она сделала, но Рэя напряглась от прозвища. Это было правдой? Да.