Надменным движением головы Ноэми отбросила спутанную гриву на спину, дописала внизу листка «Браво, безграмотные!» и с удовлетворением полюбовалась на свою работу.
– Твоя сестра осталась с Эйр и директрисой после моего ухода, кажется, она пыталась добиться, чтобы волчицу отправили на сторону Полночи и там судили.
Я поморщился.
– Потом Самия проводила меня в медпункт, а потом мы сели сочинять письмо моим родителям, чтобы они подали жалобу. Клянусь, как только Портал откроется, я…
– Значит, ты не можешь мне сказать, где сейчас находится Сюзель?
Ноэми оглядела меня с ног до головы с неприязненным видом судьи телевизионного шоу.
– Не верится, что ты ее брат! Нет, я не знаю, где она. – Она ткнула в указатель на стене. – На этаже администрации ты смотрел? Насколько я могу судить, она там занимается как раз такими неприятностями.
Я застыл, разинув рот. Ну почему я сам сразу не додумался? Если бы Ноэми не была Ноэми, я бы ее чмокнул в щечку. Но, подозревая, что она ядовита, я предпочел пуститься бежать, бросив ей «спасибо» через плечо.
Она права! Именно там я должен найти Сюзель!
Я мчусь по коридорам, как слаломист, проскакивая между учениками, уверенный, что найду сестру в ее кабинете, занятую разбирательством жалоб учеников и ворчащую.
Я миновал развилку коридоров и прыжками спустился на один пролет лестницы, чудом не врезался в Прюн, которую принял за стену.
– Извини! – крикнул я ей на бегу.
Она что-то пробормотала, но я не обратил на нее внимания, как всегда. До кабинетов администрации уже близко, нужно только завернуть за угол коридора, и я немного умерил свой галоп. Перед приоткрытой дверью толпились сильно взволнованные ученики, и мне пришлось поработать локтями, чтобы пробиться вперед. И вот что я услышал:
– Вопрос уже решен.
Это Эйр.
Волоски на моей коже становятся дыбом.
– Я только следую протоколу, Эйр, – вздыхает Огюстен. – Вы все-таки вчера допустили рукоприкладство.
– Но я ничего не сделала!
– Это так, – подтвердил Скель. – Это я виноват.
– Дело ясное, что дело темное, как говорится, – возразил Огюстен.
– Я не очень-то понимаю, зачем меня вызвали, поскольку, повторяю, директриса вчера разобралась с этим делом. И если моих слов тебе недостаточно, предлагаю пойти и поговорить с нею лично.
– Знаешь, тебе лучше не слишком нажимать на этот козырь. Я могу тебя поймать на слове.
– Но я об этом и прошу! Доставь себе удовольствие.
– Я тебе советую поменьше дерзить.
– Иначе что? – взвилась Эйр. – Что ты можешь мне сделать?
Воцарилось молчание, но Огюстен его нарушил.
– Извини, я не хотел, чтобы ты восприняла мои слова как угрозу.
– Дело не вышло, – подытожил Скель.
– Я просто должен тебя предупредить. Если Сюзель не отзовется на вызов, твое положение, я думаю, в ближайшие дни сильно усложнится.
– Но еще и по этой причине я к ней на пушечный выстрел не приближаюсь.
– Ты точно не видела ее?
– Огюстен!..
– Очень хорошо, прекрасно. Я тебя отпускаю. Могу только посоветовать держаться потише несколько дней.
– Я всегда держусь тихо.
Ответ Огюстена заглушил скрип открываемой двери. Я не успел спрятаться, и Эйр оказалась прямо передо мной. Она застыла на мгновение, удивленная, и могу поклясться, что она покраснела.
Потом она скрылась, держа Скеля под мышкой, и подозрительные взгляды учеников, стоявших в коридоре, были устремлены на нее, как прицелы.
Не сомневаюсь, что этот разговор станет известен всей школе за десять минут.
– А, Симеон! – окликнул меня Огюстен. – Супер, а я как раз тебя искал. У тебя есть какие-нибудь новости о Сюзель?
У меня во рту пересохло. Эта реакция происходит мгновенно, и я не способен ее объяснить ни с научной, ни даже с магической точки зрения.
Вместе со слюной испаряется моя последняя надежда найти сестру.
Сюзель пропала.
Глава 14
Есть только один след, по которому я еще не прошел, и это не самая простая задача.
Эйр.
Я должен с ней поговорить. Может, она не откажется рассказать мне, о чем шла речь в кабинете директрисы? Сильно сомневаюсь, но все же… А еще та история с фотографией Колена, которая меня тревожит: в каких обстоятельствах она могла снять его в природном виде? Ведь ему для трансформации нужно промокнуть насквозь!
Я должен узнать. Мне необходимо это выяснить. Связаны ли исчезновения Сюзель и Колена, неизвестно, но, если честно, меня нельзя обвинить в паранойе.
Итак, да: задача, несомненно, деликатная для любого следопыта. Но я не хочу бросать это дело, иначе придется признать, что я неспособен контролировать события. А это означает, что я позволю через несколько дней добавить имя моей сестры в список учеников, которых профессора перестанут вызывать на перекличке ради собственного спокойствия.
Ни за что!
Сюзель жива, она где-то есть. И Эйр мне поможет.
Я пытался поговорить с ней всю вторую половину дня, но она была более недостижима, чем туалеты на четвертом этаже. Подойти к ней даже на три метра невозможно – она ускользает, и меня одолевает отчаяние. Пятнадцать тысяч закоулков не обойдешь за половину дня после уроков, черт возьми!
Когда солнце село, я в изнеможении опустился на каменный парапет, ограждающий двор. Настроение мое, и без того плохое, упало еще ниже, когда я увидел на дисплее телефона вызов от папы.
Я нажал кнопку.
– У тебя есть какие-нибудь новости от сестры? – спросил он сразу.
Прощай, благодушный покой вчерашнего дня.
– Нет, – вздыхаю я. – И ее коллега по администрации подтвердил, что днем ее не видел.
– Значит… Значит, у твоей сестры неприятности?
Не могу объяснить почему, но я солгал (пусть это просто умолчание, и все же.
– Я ничего не знаю.
– Понятно… – вздыхает отец. – Теперь я… я попробую связаться с твоей матерью, подумаем, что следует предпринять.
– Зачем связаться? Она вообще где?
– На стороне Полночи. Там какие-то неполадки с криптами, нужно продлить ряд арендных договоров.
– Как же она туда попала? У нас Портал закрыт.
– Вот как? Нет-нет… у нас в Страсбургском соборе все было нормально.
Мы обменялись еще несколькими незначащими фразами и распрощались. Отсутствие матери – это благая весть. Иначе она очень скоро появилась бы в школе. И как только она узнает, что Эйр и Сюзель подрались…
Я не стану дописывать эту фразу.
Поговорить с Эйр. Такова моя главная и единственная миссия на нынешний вечер.
Я долго раздумывал о том, как найти волчицу, пока вдруг не сообразил, что верный способ у меня в руках – телефон!
Я лихорадочно открыл сетевые приложения, ввел ник, которым пользуется Эйр, – Колен его надписывал повсюду, сложно было бы не запомнить. Как и следовало ожидать, в самых старых сетях она отсутствует.
Но в самых современ… Джекпот мой!
Я просмотрел историю посещений волчицы и едва сдержался, чтобы не испустить победный клич под вечереющим небом.
Когда-нибудь придется поговорить о том, как опасно открыто пользоваться сетями, но сегодня вечером я готов поблагодарить волчицу за наивность, с которой она пригласила своих читателей собраться «у трибунала», чтобы сделать фото «в рамках социального партнерства».
Установить, где она, нетрудно: я узнал водокачку у нее за спиной. Эйр находилась в нескольких кварталах от Полночной школы, и я поспешно отправился туда. Но, прибыв на место, засомневался.
Как к ней подойти?
– Тррр тррр тррро? – спросил Кальцифер.
Он вился у меня над ухом, я похлопал его по теплой и мягкой голове. Хотел бы я втолковать вам, что полночники и их огоньки не нуждаются в словах для взаимопонимания. Но ведь вы в буквальном смысле сидите в моей голове, зачем же я стану вам вешать лапшу на уши?
Важно то, что я понимаю отнюдь не все, что рассказывает Кальцифер, от природы болтливый (интересно, в кого это он пошел). Поэтому я привык воспринимать его щебет как фоновый шум, обычно приятный, если только ему не вздумается посвистеть у меня прямо над ухом ни свет ни заря.
– Да, да, – успокаиваю я его, почесывая то место, где находился бы его подбородок, не будь Кальци просто круглым сгустком энергии.
Он мурлычет, и я понимаю, что он доволен.
Наконец я заметил Эйр: с книгой в руке она принимает разные позы перед телефоном, поставленным на треногу. Это ужасно, потому что снимать она явно не умеет; мельком заглянув в ее аккаунт в инстаграме (шесть тысяч подписчиков тем не менее), я понял: ее счастье, что она красива, потому что в настройке кадра она разбирается не лучше какой-нибудь рыбки.
Я делаю глубокий вдох. Сжимаю и разжимаю кулаки.
«Давай, Кальцифер, – бормочу я. – Нужно идти…» – И я двинулся вперед. Теперь я хорошо представляю то состояние, которое автор описывает как одиночество своего героя. Сложность этого положения…
Эйр внезапно умолкла, и я понял, что она увидела мое отражение в камере. Она вышла из роли комментатора, книга выпала из руки. Но волчица еще не успела обернуться, как Скель уже подлетел ко мне, пульсируя от ярости.
– Чего ты хочешь от нас?
– Спокойнее, Скель, – предупредила его Эйр.
– Я?!
– Говорю тебе: спокойнее!
Если бы огоньки умели плеваться, он бы, несомненно, в меня плюнул. Вместо этого он окинул меня злобным взглядом и пристроился на плече своей хозяйки.
– Что тебе надо, Сен-Поль?
Эйр произносит мое имя как ругательство, и в глазах ее я не вижу больше ни печали, ни страдания. Только стальная воля и, возможно, – лишь возможно! – намек на желание разорвать меня живьем в клочья.
– Я… я только хотел поговорить с тобой.
– Я занята, – бросила она, поворачиваясь ко мне спиной. – Иди болтать с твоими дружками. Я так понимаю, у тебя их достаточно, нет?
– Про вчерашнее…
– Не говори мне про вчерашнее. Никогда.
– Ноэми дура.
Волчица оглянулась на меня через плечо, и я догадался, что она встревожена. Как будто выжидала, какой подвох я ей готовлю.