– Твой кузен сможет найти для нас некоторые ингредиенты?
Жоэль просмотрел список, не отрываясь от картофельной запеканки; он уронил с вилки на лист большой комок пюре, и Эйр поморщилась.
– Порядок, – ответил наконец Жоэль. – Думаю, он предоставит нам в кредит большую часть списка, особенно если ты не передумаешь насчет зуба, Эйр. Главная наша проблема – это таума.
И как нам быть? Без нее зелье не заработает.
– Когда вы намереваетесь напасть на делегацию гоблинов? – спросила Эйр.
Жоэль подавился запеканкой, а Прюн едва не доконала его, похлопав по спине. Он схватил большой стакан с водой и выпил залпом.
– Ты… ты о чем?
Эйр, наколов свой сырой стейк на вилку, впилась в него зубами и оторвала кусок.
– Мы видели ваши планы там, в подземелье.
– Даже так? – удивился я.
– Я их видел, – промурлыкал Скель. – Любительский уровень.
– Пожалуйста, не говорите никому, – попросил Жоэль, низко пригнувшись к столу. – Это действительно вопрос жизни и смерти.
Эйр положила стейк в тарелку и склонилась к нему.
– Когда эта проблема станет для тебя совсем острой?
Жоэль подергал себя за волосы.
– Месяца через два. Я пока в норме, а вот другим скоро придется туго.
Я нахмурил брови.
– Но… гоблины только что доставили тауму. Следующая поставка будет не раньше двух, а то и трех месяцев.
– Мы как-нибудь перебьемся.
– Как же?
– Придумаем. Мы всегда находим решение. Конечно, из-за временного закрытия Портала дела пошли медленнее. Обычно мы рассчитываем на поставки оттуда, чтобы пополнить кассу и купить тауму в магазине, но теперь… резкий рост цены, с одной стороны, с другой – невозможность вести дела, выбирать нам не из чего.
– Почему ты мне ничего не говорил? – удивился я. – Ты же знаешь, у меня-то деньги есть!
Лич пожал плечами, грустно улыбнулся.
– Ага, я знаю, друг. Но я беспокоюсь больше не за себя, а за других. В школе учится около двухсот личей, ты хочешь финансировать нас всех?
Я поморщился. Будь моя воля, да, я бы это сделал. Но моя мать, хоть ее и не назовешь скрягой, не отличается милосердием. Даже притом что, по сути, дела вампиров процветают благодаря личам.
– Нападать на делегацию гоблинов в лоб… – проворчала Эйр. – Вы спятили! Их десятеро! Они вооружены! Вас просто искромсают в куски.
До какого же уровня отчаяния должны были дойти личи, чтобы так рисковать!
– Окончательно еще ничего не решено. И потом, по большому счету, этот план не может дать быстрого результата. Как верно сказал Симеон, следующая поставка таумы будет не раньше чем через несколько месяцев. Мы загнаны в угол.
– А у меня есть решение, – вдруг сказала Прюн. – Придумала, когда смотрела на гоблинов. Они смешные.
Все мы обернулись к ней. Она застыла в ожидании на своем табурете: на скамье ее впечатляющая фигура не помещалась. Вилка в руке огрицы казалась игрушечной.
– Какое? – спросили мы все разом.
С тысячью предосторожностей она ухватила стакан с водой, робко сделала глоток и прищелкнула языком от удовольствия.
– Нужно ограбить магазин.
Глава 26
– Это лучший день в моей жизни! – ликует Жоэль у меня за спиной.
Я не удержался от смешка наподобие куриного квохтания, но, к счастью, все слишком взволнованы и этого не замечают.
Это безумие. Но я не могу ничего сказать, потому что речь идет о спасении моей сестры. Да, и Колена и, мы надеемся, других пропавших. И все же… То, что Прюн, Эйр и Жоэль готовы рискнуть своей жизнью ради нее, не позволяет мне озвучивать свои сомнения. Я уже чувствую себя настолько плохо, что вот-вот оскандалюсь.
Кальцифер примостился у меня на плече, сосредоточенно прищуриваясь и раздуваясь. Скель также сидит на плече Эйр, излучая синеватый свет, подходящий к обстоятельствам. Я раньше не знал, что наши огоньки умеют менять цвет… Когда я спросил, как он это делает, Скель обозвал меня вампиром-невеждой, и я не стал настаивать, ибо он пребывал в плохом настроении. Никого не тянет подставляться Скелю, когда он в таком состоянии.
– Ох! – выдохнула Эйр, когда мы вошли внутрь. – Смотри не промахнись!
– Я ничего не вижу в двух шагах, – напомнил я ей шепотом.
– Так вытяни руки, ну, не знаю, что еще. Ты меня ткнул носом в затылок, понял?
Я вытянул руки. Нащупал что-то мягкое. Получил тычок.
– Ай!
– Ну до чего же вы бываете тупы, вампиры!
– А ты не можешь понять, когда я говорю, что ничего не вижу?
– Потише, – оборвал нас Жоэль. – Мы уже близко.
Я продолжал двигаться вперед, максимально сосредоточившись на носках своих ботинок, слабо светящихся благодаря совместным усилиям Скеля и Кальцифера. Я должен слепо (очень точное сравнение) довериться моим сообщникам, чтобы пройти по коридорам, залитым ночной тьмой.
– Стоп, – шепчет Прюн. – Пришли.
Еще несколько шагов, и я разглядел наконец дверь магазина, освещенную одним из окон коридора. Аллилуйя! Лунный свет слаб, но после похода в полумраке мне кажется, что я вышел на концертную сцену с прожекторами.
Как только Прюн откроет дверь и отключит сигнализацию, у нас будет лишь несколько минут, чтобы найти то, что нам нужно. Мы уверены, что защитные устройства передадут сигнал тревоги в каморку, где спит консьерж, и можно не сомневаться, что он, как порядочный гоблин, сумеет с помощью подручных средств быстро превратить свой рабочий экзоскелет в боевого робота.
– Все помнят, что кому нужно брать? – спросил я.
У каждого из нас есть точный список необходимых компонентов, которыми не располагают личи, и нам следует прихватить также и их вместе с таумой. Жоэль и Прюн откликнулись сразу, но Эйр о чем-то заговорила со Скелем, и тот, слетев с плеча хозяйки, уселся на моем.
– Тебе потребуется освещение, – объяснил он.
– У меня есть Кальцифер.
Скель погладил моего огонька.
– Ну да, конечно, есть.
Мерзкий тип.
– Мне и так нормально, – шепнула Эйр. – Пожалуй, пора начинать, Прюн.
Огрица что-то буркнула в знак согласия, и ее огромная фигура воздвиглась в полутьме. Меня проняла дрожь, когда она спокойным шагом приблизилась к двери. Внезапно я испугался. Прюн мне очень нравится, а, насколько я понимаю, когда к кому-то хорошо относишься, то не требуешь открывать дверь, которую гоблины могли снабдить своей взрывчаткой.
Чья-то рука легла мне на плечо.
– Не нервничай, – сказал Жоэль. – Она же огрица.
Я возмущенно повернулся к нему, но он поспешил успокоить меня:
– Ох, пойми меня правильно. Я хочу сказать, что огров почти невозможно убить. И гоблины, несомненно, не предвидели, что могут иметь дело с кем-то из них.
– «Несомненно, не предвидели»? – повторил я ровным голосом.
– В любом случае, когда мы сюда приходили с Люка, никаких ловушек для огров не видели.
Когда Прюн предложила взломать магазин, у меня возникло дурное предчувствие. Но она держалась очень уверенно, даже после того как Жоэль вручил нам список защитных приспособлений, которые гоблины наставили вокруг автомата-дозатора таумы. Такой защите позавидовали бы швейцарские банки, как любитель-теннисист завидует чемпиону. Меня убедили, что беспокоиться незачем, и я двинулся вслед за всеми.
Но теперь, в шаге от двери, все безумие этой затеи стало слишком очевидно. Оставив Жоэля, я хотел подойти к Прюн, но было уже поздно. Она вздохнула, зажала в кулаке ручку двери и вырвала ее одним движением вместе с засовом и замком.
Я не был готов к тому, что последовало.
Сначала яркий свет! По всему помещению загорелись стробоскопические лампы, ослепив нас мечущимися лучами, а красные иглы лазера впились в Прюн.
Потом по коридору, еще мгновение назад такому тихому, с ревом промчались огненные смерчи, сотрясая силуэт Прюн и унося прочь клочья ее разорванной блузки. Я, кажется, взвыл, но с тем же успехом мог бы исполнить гимн Полночи: никто не расслышал бы среди этого чудовищного грохота.
Между тем Прюн сорвала дверь с петель и разломила ее надвое на колене, а потом швырнула обломки так, что защитные устройства попадали на пол.
Тишина меня едва не уложила на месте, и мы – Эйр, Жоэль и я – застыли, потрясенные неистовым буйством стихии. Эти гоблины, похоже, совсем чокнутые!
Прюн обернулась к нам, благостно улыбаясь. Блузка ее висела лохмотьями, открывая живот, весьма мускулистый; и тут я понял, что орудия были настроены, чтобы попасть в лицо подростку среднего роста.
Мерзавцы. Стоит ли удивляться, что Люка потерял половину своей башки.
– Идите, – велела нам Прюн, но мы, перепуганные, будто вросли корнями в пол коридора.
Скель хлопнул меня по щеке, я дернулся и первым подошел к Прюн, а потом ринулся на поиски материалов, числившихся у меня в списке.
– Не более двух минут! – крикнула Эйр.
Она кралась вдоль стеллажей, мягко ступая, выискивая ингредиенты, до которых труднее всего дотянуться. Жоэль совершил налет на запасы растений. Мне нужно было отыскать кровь полночной рыбы-лиманды, сушеных медуз и плазму мамонта, живущего в мире Полночи. Консьерж не снабдил свои товары этикетками, и если отличить цветки ромашки от лепестков розы нетрудно, то с жидкостями дело обстоит похуже. К счастью, вампирский нюх у меня действует превосходно.
Я уже открываю первые флаконы, как вдруг в нескольких сантиметрах от меня, едва не задев мои ноги, падает холодильник с таумой.
– Ой, прости! – воскликнула Прюн с другого конца помещения. – Он не хочет открываться.
Кивком головы я даю ей понять, что все в порядке, но тихонько отхожу в сторону, когда она подходит ближе, чтобы распотрошить аппарат голыми руками.
– У меня все! – крикнула Эйр.
– Помоги мне найти полночную вербену, – попросил ее Жоэль из-за ряда шкафов.
Я сосредоточился на различении запахов, которые улавливали мои ноздри; к ним примешивался назойливый душок пыли, пропитавший помещение. Мне нужно было распознать приятные ароматы: торф и хлорофилл – это мамонт; соленое и пряное – лиманда. Насчет последней я был немного не уверен, мог ее спутать с кровью пикши. Но мать считала своим долгом скармливать мне сангинады со всевозможными отдушками, чтобы развить мое вкусовое восприятие и обоняние.