– В курсе чего? – нахмурился Жоэль. – Что тебе нужно? По какому поводу ты нас сюда затащил?
– Я вас не затащил, я просто хочу… убедиться, что все хорошо.
– Не все, – простонал лич. – Пузо твоей сестры мне давит на спину, и я вот-вот совсем приклеюсь к Эйр.
Волчица ткнула его локтем в живот, но я вижу, что этому движению недостает убедительности.
– Прюн?
Взгляд Огюстена стал суровым, даже пронзительным. Я украдкой взял Прюн за руку и… странная вибрация охватила меня с ног до головы. Обернувшись, я с изумлением увидел, что Кальцифер пристроился на шее огрицы, которая рассеянно щекочет ему животик.
Огюстен растерялся. Ответное рукопожатие Прюн парализовало мне руку всего на несколько часов.
– Все хорошо, Огюстен, – заверила она брата. – У меня теперь блейзер с рисунком, погляди!
И она напрягла бицепсы, чтобы виднее стали рисунки, которые Эйр нанесла фломастерами на обширной поверхности ткани.
Огюстен, невольно улыбнувшись, поглядел на нас. Его расширенные зрачки, высоко поднятые брови и дрожание огромного кадыка выдавали такую боль, что в моей душе внезапно поднялась волна сочувствия.
– Не переживай, – сказал я ему. – Мы очень сдружились с Прюн.
Жоэль и Эйр, прервав свою притворную перепалку, подтвердили мои слова.
– Хорошо, ладно, – вздохнул Огюстен. – Уделяйте ей внимание. И будьте благоразумны, младшие.
Он нас отпустил, снабдив запиской по поводу нашего опоздания, и мы вернулись на урок. Прюн почти буквально светилась от радости. А я пребывал в недоумении: поведение Кальцифера мне казалось необъяснимым.
– Видишь ли, у Кальцифера есть свои чувства, – заметил Скель, сидя на голове Эйр.
Меня поражает то, с какой легкостью он считывает мои мысли, хотя мы общаемся по-дружески всего несколько дней.
– Да, я это знаю.
– Однако ты явно удивлен, что он сам принял решение.
Я почесал Кальциферу подбородок, и он заворковал в ответ на моем плече.
– Да, – прошептал я, – это меня удивило.
– В любом случае этот малыш далеко пойдет.
– Почему так?
– Ему всего несколько месяцев, а у него уже складывается личность. Это редко бывает.
– Странно слышать это от тебя в твоем положении.
– От меня? А мне шестьдесят восемь лет, мой милый юноша.
Я споткнулся на ровном месте и приложился к спине Жоэля, который шел впереди и резко остановился.
– Шестьдесят восемь лет? – повторил я. – Но… как?
– Тебе шестьдесят восемь лет? – спросил Жоэль у Эйр. – Серьезно?
– А вы сразу поверили этому болвану? – рассмеялась волчица и сунула своего элементаля под мышку.
Всю дорогу до класса она убеждала нас, что Скель принадлежит к породе троллей. Когда началась лекция Дедекен, мы все приставали к ней с расспросами, пока наконец не поверили, одурев от алхимической теории. Хотя от практики я тоже не особо в восторге.
Когда я уже совсем был готов крепко заснуть, поднявшийся вокруг шорох прогнал дремоту.
– Что стряслось? – пробормотал я.
В переднем ряду упал стол, по классу раздались крики.
– Демон!
Пришла Ханоко.
Спасайся кто может! Почувствовав прилив адреналина, я схватил свой рюкзак, за мною – Эйр и Жоэль, и мы приготовились бежать, но тут один из огромных светильников рухнул с потолка нам под ноги.
– Не шевелитесь, – посоветовала Прюн. – Она пришла к нам.
– Что? – еле выдавил я.
Прюн подняла мой упавший стул, поставила, стряхнула пыль и жестом предложила сесть.
– Не бойтесь, я с вами.
В любом случае, бежать было уже поздно: класс опустел, даже профессорша исчезла, а Ханоко приближалась – темный силуэт, окутанный облачком светляков, вылетевших из останков люстры.
Ростом она была меньше метра, но я взмок так, будто стоял под душем. Ее глаза устремились на Прюн; остановившись, она спросила:
– Кто ты?
– Прюн, – ответила огрица.
– Я знаю, как тебя зовут. Я спросила, кто ты.
С потолка сорвался пласт штукатурки, едва не задев Жоэля. Он прижался ко мне.
– Прекрати это, – потребовала Прюн.
– Что прекратить?
– То, что ты делаешь. Это плохо.
– Я ничего не делаю. Это мой инугами, я его не контролирую. Я только задаю вопросы.
– Тогда прекрати спрашивать.
Прюн встала и подняла Ханоко на высоту своих двух метров.
– Ты хочешь сделать мне больно? – удивилась малютка. Ни страха, ни враждебности в голосе, только глубокое удивление, с оттенком восхищения. Прюн сбавила тон:
– Что? Нет. Но я защищаю своих друзей.
Ханоко оглядела нас одного за другим, и, когда наши взгляды встретились, мне показалось, что земля покачнулась. Она кое в чем внешне похожа на меня: ничего особенного (если не считать ее непоколебимой воли). На лбу несколько прыщиков, глаза миндалевидные, лицо почти круглое, короткая стрижка; моя мать не забыла бы упомянуть несколько явно лишних килограммов.
Но взгляд….
Ее жуткий взгляд!
В глубине глаз Ханоко есть что-то, какая-то древняя и злобная сущность. От ее присутствия у меня заныли зубы, и я не смог удержаться от стона. Но мои сообщники сами были так напуганы, что этого не заметили.
– Я пришла, чтобы отдать тебе вещи, которые ты сложила у меня в комнате, – вдруг сообщила Ханоко и вытащила из своего рюкзачка пакет, завернутый в неожиданно изысканный розовый шелк. – Я не знаю, что это, но было не очень честно прятать его у меня: гоблины не переступали моего порога.
Прюн приняла пакет с искренней улыбкой.
– Спасибо. Ты хорошая.
Брови Ханоко взлетели, и она рассмеялась.
– Ну что же, для меня это ново. Будете мне должны, чудаки из первого «Б».
Она развернулась и вышла из класса.
Только теперь мое дыхание восстановилось. Не знаю, как объяснить, но я чувствовал, что смерть кружила над нами, пока длился этот феерический разговор Ханоко и Прюн.
– Ну хорошо, – заявила Эйр немного дрожащим голосом. – В этом есть и положительный момент: сегодня вечером мы сможем приступить к работе.
Мы договорились собраться в комнате Прюн, где она живет одна. Интересно, сколько же у девочек отдельных комнат?!
Когда мы выходили из класса, Жоэль вдруг ткнул меня локтем в бок.
– Ага, значит, при встрече с демонами ты стонешь, красавчик?
Вот мерзавец!
Глава 28
– На этот раз, надеюсь, все получится.
Эйр потерла лоб, покрытый жемчужинками испарины. Скель, улегшись под котелком для фондю, который мы купили в городе, в течение многих часов усердно раздувал огонь. Первые минут десять это занятие его забавляло, но вскоре ему пришлось разочароваться.
Создание эликсира Полночи – дело чрезвычайно сложное, требуется держать под контролем огонь и температуру на уровне ста градусов.
– Я могу остановиться? – спросил Скель так уныло, что мне стало его жаль.
– Можешь, – подтвердила Эйр.
Скель свернул язычки своего пламени и сполз, как желе, на пол комнаты Прюн, слабо мерцая; он стал похож на светлячка, затерявшегося в ночи.
– Возьми, – сказала Прюн, вынув из кармана пакетик попкорна.
У Скеля не было сил подлететь к ней, и Прюн, опустившись на пол, стала его кормить зернышко за зернышком.
Я разбудил Жоэля, который похрапывал, свернувшись клубочком на одной из незанятых кроватей в комнате Прюн. Она устроила себе ложе, сдвинув две кровати, но, по-моему, оно все же получилось коротковато.
– Вы уже… уже готовуауауааа? – поинтересовался Жоэль, зевая во все горло.
Мы подтвердили этот факт и сами начали неудержимо зевать. Жоэль протер глаза и посмотрел на часы.
– Ух ты, полдня работы? Ну вы даете, ребята!
– Это Эйр все сделала, – справедливости ради уточнил я.
Это правда.
Я еще никогда не варил настоящих зелий; на занятиях мы не готовили ничего крепче бузинного сиропа. Вкусно, однако в общем не очень сложно. Для этого эликсира нужно было заготовить настои из пестиков разных цветков, особым образом снять скорлупу с орехов определенного вида, наложить чары на реактивы перед добавлением… Короче, тысяча возможностей ошибиться. А я уже провалил сотворение своего огонька. Каждый должен знать свои пределы, такова жизнь.
Зато Эйр действовала четко. Когда мы спросили, откуда такая уверенность (я стараюсь узнавать все, что касается тонкостей мастерства), она объяснила, что ее бабушка была шаманкой. Нас это убедило и впечатлило.
Известно, что агрессивность и сила волков-оборотней нагоняют страх на жителей Полночи, но их шаманки там пользуются почетом. Будучи связаны с Луной, они обладают невероятным могуществом, и многие обращаются к ним за помощью; даже моя мать их уважает, этим все сказано. Потому, видя, как искусно и ловко действовала Эйр при создании эликсира, я не сомневался в качестве результата.
Мы оставили себе тауму и реактивы, в которых нуждались, а остальное Жоэль отнес кузену Люка. Тот, по словам моего товарища, чуть не расплакался от счастья. Очевидно, для него и двухсот личей, учащихся в школе, наша добыча означала выход из кризиса на год вперед.
Ради этого стоило пройти через все передряги.
Когда Эйр, раскрасневшаяся от последних выбросов пламени Скеля, повалилась на постель, я понял, что процесс завершен.
Заглянув в котелок, я даже ругнулся от восторга, настолько был красив эликсир, ярко-синий и искрящийся тысячами звездочек. Мы словно создали жидкий небосвод, на нем можно было даже различить розоватую черту вроде млечного пути, как бы проведенную кистью.
– И что теперь? – спросил я.
Эйр ввела большую пипетку в жидкость и наполнила ее синим небом с блестками.
– Теперь я это выпью.
Глава 29
С самого раннего детства мне рассказывали о волках-оборотнях.
Об убийцах, затаившихся в снегу, прячущихся в тенях, бесшумно ждущих в травах.
Хотя нога моя никогда не ступала на землю Полночи, страх перед волками врос в мою душу. Это Великий и единственный хищник, опасный для вампиров, наш вечный враг.