– Конечно, всё хорошо. Я думаю…возможно…океан неспокоен… – Габриэль остановилась, не имея больше сил говорить всякую ерунду, и, стараясь выдавить из себя улыбку, опять поглядела на Берту. Не стоит оправдываться, ведь поверить в это трудно. – Я хочу возвратиться в комнату.
Габриэль развернулась к ступеням, шедшим в трюм. В глазах блестели слёзы. Дура наивная!
Габриэль саму себя убедила, когда Рей обнимала её, что в голосе той была настоящая искренность. Габриэль вторила себе, что Рей не сумела бы овладеть ею с такой полной любви нежностью, если бы сама не чувствовала этого.
Габриэль вынудила себя поверить, что, когда настанет утро, Рей больше не сумеет с ней разойтись…так же, как Габриэль не сумеет разойтись с Рей. Габриэль ошиблась. Рей выкрала её только для отмщения. И не произошло ничего такого, что могло бы переменить её планы. Ничто не отвадит её от намеченной цели. Габриэль смаргивала слёзы, и не увидела каната, лежавшего на её пути. Она споткнулась. Габриэль резко ринулась вперёд, палуба пошла девушке навстречу. Тут кто-то крепко схватил её за руку. Габриэль развернулась, намерившись сказать слова благодарности Берте, вскинула голову и пересеклась в миллиметре от себя с полными ярости золотыми карими очами.
– Рей…
Пиратка лишь сильнее сжала ей руку, не заботясь что-то сказать, отвернулась и сухо оповестила Берту:
– Возвращайся к своим делам.
Габриэль ощутила явное мешканье Берты на мгновение, перед тем, как та пошла выполнять команды капитанши. Габриэль ждала, когда Рей обратится к ней, но ярость во взоре пиратки совсем не пропадала, когда она твёрдой рукой повела пленницу к дальнему борту корабля. Рей остановилась в отдалении, где их не могли подслушать, развернулась к Габриэль с лицом, выражавшим твёрдость. Голос зазвучал отрывками.
– У нас есть несколько проблем, и мы обязаны их утрясти между собой, до того, как безумие превратится в беду. – Рей сделала паузу. – Прошедшей ночью мы повели себя неразумно, более опрометчиво будет разрешить ситуации продолжаться.
Габриэль молчала. Не было сил что-то ей ответить.
– Я отдала распоряжение направить судно к Аргосу, где смогу высадить свою команду на берег, чтобы они передали мои условия вашему папочке. Если ваш отец их примет без мешканий, то где-то недели через две вы вернётесь домой.
Габриэль молчала, потом кивнула. Рей пристально всматривалась ей в лицо. Взор пиратки был таким внимательным, что становился почти осязаемым.
Пиратка понизила голос:
– Я решила, что будет лучше мне покинуть вашу комнату до восхода солнца, чтобы вас не компрометировать. Я не хотела вас обидеть…
– Ясно.
Челюсти Рей сильнее сжались.
– Да неужели? Габриэль…
Очи пиратки засияли на некий миг, а взор приковался ко рту девушки так, что сердце Габриэль забилось принудительно.
– Мне жаль только то, что это была заключительная ночь, принадлежащая нам. Между нами стоит слишком многое.
Габриэль издала вздох:
– Слишком многое?
– Я проявлю беспощадность в своих требованиях к вашему папочке, и он примет их, лишь бы вас спасти. Пока что эти события кажутся далёкими, но посмотрим правде в глаза – вы возвратитесь к отцу, разделив с ним все беды. И тогда вы взглянёте на меня иным взором.
– Через недели две…
Рей взглянула Габриэль в глаза.
– Да, две недели, не больше.
– Не больше…
Рей сжирала девушку золотыми карими очами.
Габриэль поняла. Габриэль уже выбрала до того, как ей что-либо предложили.
Девушка не знала, есть ли у неё сейчас право выбора, ни в чём не уверенная, Габриэль шёпотом сказала:
– Рей, вы желаете меня?
Пиратка лишь сильнее сжала губы.
– Если да, – я ваша.
У Габриэль не было сомнений, что Рей со всей силы удерживает в себе свои эмоции. Габриэль подошла к ней ближе и сказала тихим голосом, через шум ревущего ветра.
– Прошедшая ночь принадлежала только нам. Пока я на вашем судне, всё остальное так далеко, что нет надобности принимать это в расчёт. Так уж всё вышло…хотя бы на короткое время.
Лицо Рей не поменялось.
– Вам ясно, что я толкую?
– Ясно.
– Вы уверены?
– Я не нуждаюсь в том, чтобы опять это обдумывать.
Габриэль была уверена в своих чувствах, ведь любовь переполняла её. Она поклала ладонь на её груди, ощутив боль, пронзившую пиратку от её прикосновения, и ответные стуки сердца.
Габриэль осмелела от этого, и набралась храбрости сказать слова, сдерживаемые до сей поры:
– Я желаю, чтобы ты меня любила.
– Габриэль…
– Я желаю провести в твоих руках каждую из оставшихся у нас ночей.
– Но твой папаша…
– Лишь две недели, Рей…
Вдруг Габриэль едва не сбил с ног порыв ветра.
Она осчастливилась, когда руки Рей моментально оплелись вокруг её талии.
Габриэль увидела пламя, воспламеняющее глаза Рей, когда та на миг привлекла девушку к себе, а потом твёрдо развернула к ступеням, идущим в трюм. Ревел ветер, стуча о нос Раптора. Ночное небо разбушевалось и обрушились водные потоки. Паруса прочно свернули, якорь скинули, судно поднималось и опадало, пережидая последние часы летнего шторма. Оказавшись в комнате, внизу, Рей крепче обвила руками Габриэль, слегка улыбнулась, стоило лишь Габриэль прижаться к ней теснее. Глаза пиратки открыто блестели, а Габриэль одаривала её улыбкой в ответ. Они вспомнили обстоятельства предыдущей бури, перенесённой её вместе. Рей была довольна, что Габриэль без проблем смогла преодолеть сложности морской жизни, хотя меньшего она и не ожидала. Взор Габриэль замер на лице пиратки, и Рей, наклонившись к ней, завладела её устами. Любовные мгновения, пережитые ими только что, были более бурными, чем бушевавшая вокруг них буря. Они пришли в себя недавно, но эхо любовного восторга всё ещё пребывало с ними…обе знали, что эти воспоминания будут в их сердцах навсегда. Рот Рей опять потянулся к Габриэль. Пиратка не могла насытиться девичьим телом, которое сильно воспламеняло её, в достаточной мере насладиться тем, что приносило такие мучения и радость одновременно. Рей не могла насытиться Габриэль. Она шептала на её ухо нежные любовные слова, звучащие проникновенной мольбой, отзывавшейся в сердце Габриэль. Мгновения высокого блаженства были бесценным даром судьбы, хоть и делали больно, когда Габриэль вспоминала, как мало у них времени.
***
Клара проходила по одной улице Аргоса и невольно замедлила шаги. Тут расположились элитные дома. Клара посмотрела на синее небо, на быстро мчавшиеся мелкие пёристые облака и вспомнила то время, когда вместе с Бертой и мамой проживала в огромном особняке, таком, мимо которых она сейчас шла. Мама была красивой, после того, как отец умер, у неё не было отбоя от воздыхателей. По общему убеждению, хоть дела отца к концу его жизни сильно расстроились, на будущее семьи это не должно было повлиять, ведь расположения привлекательной вдовы добивались самые богатые господа Аргоса. Вдруг приятные воспоминания стали горькими. Мать была доброй и приютила бедную опустившуюся особу, у которой никого не было в Аргосе.
Женщина появилась у дверей её особняка без динара в кармане. Мать считала своим долгом помогать гонимым. Она не выдала одичавшую особу её преследователям, несмотря на проклятие, идущее за ней, и тем самым навлекла на себя беду. Мать скончалась ужасно, а проклятье неотступно шло за ними.
Клара не хотела вспоминать годы, последовавшие дальше и те беды, обрушившиеся на неё и Берту. Клара знала лишь, что эти испытания научили её ценить настоящую дружбу и любовь. Клара подошла к роскошному дому в конце улицы и замедлила шаги. Сердце ускорило ритм, когда она увидела дивно отполированную дубовую дверь. Но у неё нет уверенности, что Жером Пуанти внутри особняка. Клара в последнее время была мало в чём уверена, и немудрено: от Рей и Берты нет вестей, о Габриэль Дибос ничего не известно.
Болтовня поситителей у мадам Люсиль не несла никакого намёка, куда уезжал Жером Пуанти, тайно покинувший Аргос и откуда внезапно возвратившийся. Нет и слухов, что Жерому Пуанти переданы условия о выкупе.
Много вопросов крутилось в голове Клары. Что произошло? Почему задерживаются? Где Рей и Берта? Что они сделали? Клара поправила изящной рукой на своих золотых волосах жёлтую шляпу, пытаясь унять в груди тревогу.
Она одевалась богато и с безупречным вкусом, как и положено было куртизанкам, только это не делало её уверенней. Клару парализовал непреодолимый страх к способности соображать, и она решила пару раз пройтись мимо особняка Жерома Пуанти, надеясь, что, возможно, столкнётся с ним…возможно, втянет в болтовню и тогда сумеет узнать…
– Клара, дорогая…
Клара вздрогнула, развернулась на знакомый тембр к экипажу, проезжавшему мимо. Её позвал господин, которого ей меньше всего хотелось тут встретить. Петроний приподнял шляпу и вышел из экипажа. Под шляпой были видны его каштановые кудрявые волосы, с которыми, казалось, он не справляется.
Господин нежно поднёс руку Клары к своим губам, ловя её взор как-то неуверенно.
– Я пришёл к вам не предупредив и мадам оповестила меня, что ей жаль. Если бы не Мими, я бы не сумел вас найти. – Петроний кинул взор на дверь, на которую смотрела Клара. – Я не вовремя?
У Клары усилилось переживание. Мими, изящная черноволосая куртизанка являлась первой сплетницей в доме мадам Люсиль, уделяя чересчур много внимания делам Клары.
Любопытно, что она уже наболтала Петронию?
В мужчине явно ожил интерес, а возможно, и ревность. Клара высоко ценила доброту, проявленную к ней Петронием, и вовсе не хотела допустить даже тени подозрения, что сама имеет какой бы то ни было интерес к Жерому Пуанти. Клара сдержала невольный вздох, приклала ко лбу платок, а мозг усиленно работал.
– Петроний, я очень рада вас увидеть. День сегодня чудесен, чтобы быть взаперти. Я решила прогуляться по улице, где было моё детство. – Брови Петрония удивлённо вскинулись, а Клара продолжила: – Разве вы не в курсе, что я с сестрой когда-то жила в достатке, за большими дубовыми дверями, как эти? Да, так и было. Странно, как бывает порой извилист путь жизни. Не так ли? – Когда мужчина опустил её руку, Клара слегка прижалась к нему и кокетливо улыбнулась: – Петроний, вы пришли, чтобы пригласить меня на прогулку? Если да, то я в вашем распоряжении. Признаюсь, я уже притомилась своими воспоминаниями.