– Есть что-то? – слышу я голос Олли.
– Ты можешь подойти?
Я чувствую, как рука Олли касается моей руки и знакомый толчок, когда соединяются наши Иммралы. И вот они – воспоминания спящей. Картины ее жизни в Итхре мелькают передо мной.
– Там блок, как в уме Лотти, – говорит Олли.
– Нужно ли нам забрать их в Тинтагель? – напряженно произносит Самсон.
Мы все помним, что я сделала с Лотти.
– Да, думаю, это было бы неплохо… – начинаю я, потом добавляю: – Погоди…
Вот. Я улавливаю что-то в ее мозгу. Жужжание. Вибрацию.
– Что там, Ферн?
– Подожди. Может, это просто…
Но все не просто, я знаю. Воображение этой сновидицы не похоже ни на что такое, с чем я сталкивалась прежде. Когда я мучила мою старую обидчицу Дженни, ее воображение представляло собой сплошную черноту. Она не способна была понять ничего, что выходило за рамки ее собственного опыта. Здесь иначе. Ум этой спящей кажется мягким. Пустым, но и не пустым, словно там, где должен быть ум, очутилась невидимая губка. Я пытаюсь сжать эту губку своей силой, и тут снова чувствую это. Вибрация. Как будто в голове спящей поселилось нечто вроде пиявки, изнутри пожирающей ее мысли. Я снова нажимаю – и вижу, что там, и чуть не отшатываюсь от потрясения.
– Ферн, что происходит?
– Не надо вести ее в Тинтагель! – кричу я, удерживая ладонь на голове сновидицы.
– Почему?
Я смотрю на то, что прячется в руинах воображения женщины, а оно смотрит на меня. Пара глаз без тела таращится на меня сквозь фиолетовые радужки.
Мидраут наблюдает.
21
Январь 2005 года
В архиве никого нет, слава богу. Уна нажала изо всех сил, чтобы отодвинуть деревянную панель, скрывающую узкий проход, боясь, что рееви ее услышат. Она приготовила объяснения, но это был бы третий раз, когда ее нашли бы здесь без разрешения. И безусловно, у них возникли бы подозрения. А за подозрениями идут последствия. Вроде сообщения лорду Мидрауту…
Быстро ступая вдоль книжных стеллажей, она жалела, что не потратила здесь больше времени, когда только стала рыцарем. Поначалу она воротила нос от этого пыльного, душного места – что интересного могло найтись в книгах и рукописях, когда за стенами замка раскинулись восторги Аннуна? И только когда Уна уже не была сквайром, когда у нее стало куда меньше предлогов заглядывать сюда, она начала понимать, насколько полезным может оказаться архив.
Вот оно. «Король Артур Пендрагон». Бронзовая табличка с гравировкой прибита к стеллажу в самом конце. Уна отодвинула стеллаж в сторону и проскользнула в щель. Но она не стала тратить время на просматривание папок. Вместо того она прошла вглубь и достала из-под полки папку, которую спрятала здесь в прошлый раз.
Некоторые из отчетов были настолько забыты, что стали просто нечитаемы, буквы поблекли, бумага почти рассыпалась. Уна просматривала их как можно быстрее. Стихи… нет. Какой-то рецепт… нет. Любовное письмо… нет.
Уна замерла. Она была уверена, что услышала рядом какое-то движение. Очень мягкие шаги двигались к ее концу стеллажей. Почти неслышные шаги охотника. Сжимая в одной руке пергамент, Уна прижалась к полкам и осторожно двинулась к проходу. Если дело дойдет до этого, она рванется мимо того, кто бы там ни был, и помчится к тайному входу.
– Райоу?
Чертов кот! Уна чуть не засмеялась вслух, когда напряжение покинуло ее тело. Этот полосатый зверек, сотворенный из инспайра, искал не мышей, а ласки. Уна подхватила его и вернулась к полкам. Она почесала кота, погладила его нематериальную головку.
И тут ее взгляд упал на следующий лист пергамента. Он был вырван из какой-то древней книги, одного угла не хватало. Буквы стали совсем бледными, но, если поднести лист к свету, удастся разобрать часть слов. Текст был на староанглийском. Уна, вообще-то, никогда не изучала этот язык, лишь время от времени улавливала кое-какие слова и в Итхре, и в Аннуне. Она не была уверена, что переводит их точно. Там что-то говорилось о силе и что-то о сосуде.
Эти слова соотносились друг с другом; они соединялись, как две стороны монеты, как две чаши весов. Уна не обладала достаточными знаниями, чтобы по-настоящему все понять. Ее разочарование вырвалось наружу, она нервно вздохнула. Если бы у нее было больше времени…
Она отложила в сторону обрывок пергамента и перебрала другие листы. Ничего. Она встала, уронив кота на пол. Тот возмущенно царапнул ее.
– Бедняжка, – рассеянно прошептала Уна, проводя ладонью по наклейкам на папках.
Она чувствовала, что вот-вот отыщет ключ. Уна собирала по клочкам историю этого предмета и уже отчасти представляла, на что он способен, попади он в руки правильного человека. Ей просто нужно было выяснить, где он…
– Опять ты здесь!
Уна сначала почти не расслышала этого. Слова прозвучали как шепот у самого ее уха, хотя говоривший находился в конце прохода.
Себастьян Мидраут пристально смотрел на нее, положив одну руку на стеллаж. Это был вроде бы небрежный жест, но Уна знала, что́ он означает: ей закрывали выход.
– Милорд… – пробормотала она.
Полосатый кот терся о ее ноги, мяукая. Уна снова подхватила его и прижала к груди, желая, чтобы теплое тельце успокоило ее колотившееся сердце.
– Ты нашла то, что искала?
«Он знает, он знает, он знает», – пронеслось в голове Уны.
Но сказала она другое:
– Одно из последствий журналистской работы в Итхре. Иногда вспыхивает любопытство, и тогда я не нахожу покоя, пока не разберусь во всем.
Она сунула пачку листов обратно на полку и бодро улыбнулась Мидрауту:
– Наверное, мне лучше вернуться домой.
Мидраут не тронулся с места. А потом Уна почувствовала: что-то тянуло за центр ее ума. Так вот каково это – когда твои мысли читают… Она прикрыла сознание плотным одеялом. Она много лет практиковала медитацию двойственной жизни, и теперь это пригодилось.
– Я ничего от вас не скрываю, милорд, – сказала она, стараясь говорить с максимальной искренностью.
– Ты ищешь Экскалибур, – тихо произнес Мидраут. – Зачем?
Уна понадеялась, что на ее лице ничего не отразилось. Он мог лишь предполагать это по сумятице мыслей, которые увидел в ее голове. Но он мог и ошибиться в оценке. И лучше пусть так и думает. Лучше, чем если он поймет правду. Будто она ищет нечто такое, что может уничтожить его, а не то, что может придать ему сил.
– Мне нравятся загадки, вот и все, – пожала плечами Уна. – А вы разве никогда не задумывались о том, что с ним случилось после смерти Артура?
– Короля Артура.
– Да, конечно.
Уна шагнула вперед, выпустив кота, и тот очутился на полу. Она подтолкнула его так, чтобы он оказался за ее спиной. До нее доходили слухи о том, что делает Мидраут с животными, которые его раздражают.
– Думаю, мне действительно следует вернуться до…
Мидраут двинулся вперед так стремительно, что Уна не успела отреагировать. Его пальцы сжались на ее горле, и хотя он держал ее достаточно свободно, невероятная сила, скрывавшаяся в его мускулах, по-настоящему испугала Уну. Инспайры с треском понеслись по ее венам, как электрические разряды, и каждый вонзил по иголке в ее череп.
Казалось, они стояли так целую вечность. Уна не желала просить пощады и не пыталась оторвать от себя его пальцы. И то и другое было бессмысленно. Мидраут рылся в ее воспоминаниях. И Уна решила позволить ему это. Она скармливала ему картины своей жизни в Итхре. Работа, друзья, даже Ангус… Но истинные цели она припрятала поглубже, умоляя о том, чтобы Мидраут оказался не настолько силен, чтобы откопать то, что было скрыто в глубине ее души.
Наконец, когда она уже думала, что дольше не выдержит, он отпустил ее.
– Лучше иди и подари своему мужу утреннее наслаждение, – произнес Мидраут, искривив губы в кособокой презрительной усмешке. – Пока еще можешь.
Уна не стала ждать. Она умчалась не оглядываясь и не останавливалась, пока не очутилась в безопасности Итхра и в объятиях Ангуса. Она не могла сейчас вернуться в Тинтагель – только не после всего этого! Она не нашла того, что искала, – способа свергнуть Мидраута, – но в ее арсенале уже было достаточно оружия. Уна подумала о доказательствах в своем шкафчике в замке: дар Майси, свидетельства от венеуров и харкеров. Нынешней ночью она сможет передать все это другим командирам танов и молить, чтобы они ей поверили. Иначе она покойница.
22
Мы привели двоих сновидцев к стенам Тинтагеля, но не далее. Мы не могли рисковать и позволить Мидрауту разглядеть то, что происходит в замке. Неризан ведет в Тинтагель пострадавшую пару к аптекарям, которые сумеют залечить раны на их руках.
– Может, мы используем заодно и морриганов, чтобы стереть этот кошмар, – замечает Олли.
– Не болтай глупостей, – возражает Вьен. – С чего тебе захотелось, чтобы они не боялись подобных людей? Мы должны их бояться.
– А тебе не лучше тоже заглянуть в госпиталь? – спрашиваю я брата.
– Ох, из-за этого? – Он смотрит на рану на своем плече, из-за которой его синяя туника почернела. – Это может подождать. Кроме того, я могу тебе понадобиться.
Лорд Элленби уже шагает к нам по подъемному мосту, рядом бежит его пес, но он несется дальше, в замок. С лордом Элленби идут Майси, капитан харкеров, и Джин. Отлично. Мы рассказываем им о происшествии, а группа рееви возводит временный шатер, чтобы укрыться от шпионских глаз. Я втайне думаю, что, пожалуй, они опоздали, если то, что я подозреваю, осуществляется. Джин бросает короткий взгляд на рану Олли и роется в своей аптекарской сумке в поисках холодной примочки, а потом заставляет Олли прижать ее к ране.
– Можешь ты заглянуть в их умы, Ферн? – спрашивает лорд Элленби. – Не причиняя им вреда? Думаю, нам необходимо повнимательнее рассмотреть, с чем мы имеем дело.
Я киваю и кладу ладони на голову мужчины. Олли опускает руку на мое плечо. Иммрал Олли, хотя и не активен, поддерживает мою силу, позволяя мне легче переносить головную боль.