Мы молчим, пересекая подъемный мост, и направляемся на свой маршрут. Какое-то время мы едем вместе с паломидами и ланселотами, потом они поворачивают. Я вижу много напряженных лиц – не у одной меня мучительные воспоминания. Мы пересекаем реку и движемся вдоль южного берега, мимо актеров в шекспировских костюмах, троллей и прочих монстров, что скрываются там в бетонных лабиринтах. Мы скачем вдоль Темзы, где прежде в волнах плескались дельфины, келпи и русалки – с хвостами, облепленными водорослями и зелеными волосами, – они частенько грелись на солнце на гальке внизу. Теперь река темна, словно под ее поверхностью таится бездна воображения, ядовитого настолько, что оно поглощает все.
Мы уничтожаем несколько мелких кошмаров – гигантскую крысу и трикстеров, что достают молодых сновидцев. Наконец мы добираемся до чайного клипера[14] «Катти Сарк», что стоит у Гринвича, и поворачиваем на юг, прочь от воды, к деревне. Я невольно вспоминаю, что всего в нескольких милях к востоку от нас стоит старый Королевский арсенал, где в прошлом году Мидраут устроил свою штаб-квартиру. Окруженные оградами здания, что тянутся до парка, рождают неприятное эхо. Даже сны о леди в затейливых шляпках и пышном атласе не смягчают оглушительный стук копыт наших лошадей. Я использую Иммрал, чтобы смягчить звук.
– Спасибо, Ферн, – говорит Самсон. – Я уже начинал тревожиться, услышу ли я что-то в шлеме при таком стуке. Обычно ведь вокруг больше шума. Поэтому мы не так часто слышим наших лошадей.
Внезапно злобный лай разносится в пространстве, отдаваясь от каждой поверхности. Это Кавалл, он гавкает, как одержимый.
– Тише, Кав! – зыкаю я на него, но он не умолкает.
Пес кусает ноги какой-то статуи.
Я могла бы поклясться, что этой статуе следовало изображать какого-то военного – какого-нибудь давно усопшего адмирала. Но сейчас лицо, что таращится на нас, принадлежит Себастьяну Мидрауту. И это воплощение надменности. А может быть, просто общее воображение заменяет лица скульптур его образом. В любом случае пса это доводит до безумия.
– А он разбирается в людях, – отмечаю я, останавливаясь рядом с лающим зверем.
Лэм тычется в Кавалла носом. Он огрызается и разворачивается, потом энергично лижет морду Лэм. Она, похоже, не имеет ничего против.
– Скажи своей лошадке двигаться дальше, – говорит Олли.
– Поехали, – кивает Самсон.
Мы трогаемся с места, с сомнением оглядываясь на статую Мидраута.
В шлемах звучит голос Рейчел:
– Бедеверы! У нас знаки на Круглом столе.
Мое сердце подпрыгивает.
– Фиолетовый инспайр, – продолжает Рейчел. – Иммрал. На вершине холма прямо перед вами. Стол просто с ума сходит. Что бы там ни происходило, это серьезно.
Мы переглядываемся. Это то самое, думаем все мы. То самое, что затевает Мидраут.
Но по крайней мере на этот раз мы готовы.
45
Сайчи собирает поводья, ее руки дрожат.
Я тянусь к ней.
– Все будет в порядке, – говорю я.
– Ты этого не знаешь, – возражает она.
Мы пускаем лошадей галопом, скачем от Морского колледжа в парк Гринвич. Теперь копыта лошадей стучат по траве, а все сердца бьются в унисон. Мы объезжаем стада оленей, потом мчимся мимо одиноких волков и стай хищных рептилий. Когда травянистый склон поднимается круче, мы видим обсерваторию. Монументальное сооружение для изучения звезд. Оно весьма впечатляюще выглядит в Итхре, но в Аннуне просто ошеломляет. Звезды постоянно висят над ним, как полог, а вокруг кружат крошечные блестящие планеты. Но этой ночью здесь что-то не так. Что-то похуже предательского металлического вкуса силы Мидраута. Инспайры, что постоянно пульсируют возле меня, ожидая, когда я использую свой Иммрал, прячутся в меня, словно испугавшись того, что ждет впереди.
– Самсон? – окликаю я командира через шлем, чтобы меня услышал только он.
– В чем дело, Ферн?
– Нам нужно быть очень осторожными.
Заметив, что я явно встревожена, он поднимает руку. Полк тут же замедляет движение. Еще один сигнал рукой – и бедеверы делятся на три группы: Самсон продолжает двигаться вперед, дальше – Неризан, Брендон плетется за ними с сидящим на его плече морриганом. Олли берет с собой Майлоса и Вьен, а я веду Сайчи и Линнею на запад, вокруг обсерватории.
– Рейчел? – окликает Самсон. – Ты можешь заглянуть внутрь?
– Ответ отрицательный, – отзывается Рейчел. – Харкеры не в состоянии проникнуть сквозь стены. Предполагаем, это работа Мидраута.
В наших шлемах снова звучит голос Самсона:
– В куполе быть наготове.
Сайчи бросает на меня взгляд.
Купол тысячелетия – ближайшее место, где расположены аптекари. Я улыбаюсь Сайчи, стараясь ее успокоить, хотя даже кости у меня дрожат, чувствуя, как в поисках твердой опоры в них собираются инспайры.
– Ферн? – Это голос Рейчел.
– Да, Рейчел, что?
– Я не хочу, чтобы кто-то из вас входил туда.
– Почему? – спрашивает Самсон. – Ты получила новые данные разведки?
– Нет, – отвечает Рейчел, и ее голос слабеет. – Просто… не хочу терять еще кого-то из вас. Пожалуйста…
Следует долгая пауза, мы все осознаем ее слова. Когда Самсон наконец говорит, он очень мягок:
– Это наша работа, Рейчел.
Я веду Сайчи и Линнею вокруг одной стороны обсерватории. Здесь на первый взгляд ничего не изменилось, но я вдруг замечаю, что вокруг абсолютно тихо. Никаких снов вокруг здания. Обычно здесь бывали толпы сновидцев или снов безумных ученых, аэронавты и астронавты карабкались на стены; можно было увидеть ракеты, взлетающие над крышей, инопланетян, падающих с неба…
– Что с твоей стороны, Ферн? – спрашивает Самсон.
– Ничего.
– Олли?
– То же самое.
– Ладно, Ферн, подходи к заднему входу по моей команде. Олли, подходи ко мне с передней двери.
Сайчи, Линнея и я спешиваемся, я отправляю Лэм к кустам достаточно далеко от здания. Я не хочу, чтобы она попала под какой-нибудь перекрестный огонь. Мы крадемся вдоль стены обсерватории, заглядываем за углы, убеждаясь, что там нас никто не поджидает. Когда мы приближаемся ко входу, я кладу ладонь на деревянную дверь.
Вспышка инспайров вылетает из моих пальцев и стекает на землю, как расплавленный металл. И там на мгновение возникает некая форма, отозвавшись на мое воображение. Отсеченная голова Рамеша. Его мягкое выражение, его славное лицо… Сайчи резко вскрикивает.
Щелчком пальцев я снова превращаю видение в инспайров. Вот дерьмо… Линнея застывает, уставившись на то место, где возникла голова Рамеша, и ее пальцы впиваются в руку Сайчи.
Сайчи прижимает ладонь к горлу.
– У него была родинка вот здесь… – шепчет она неживым голосом. – Это он?..
Я заставляю ее посмотреть на меня.
– Мне жаль, что ты это увидела, – чуть слышно произношу я.
– Это Мидраут сотворил?.. – запинаясь, спрашивает она.
– Нет, – качаю я головой. – Это я, случайно. Мне очень жаль.
Сайчи смотрит на меня, дыша глубоко и часто, пытаясь справиться с паникой.
– Не думаю, что я могу… – бормочет она.
– Еще как можешь, – возражаю я.
– Я не хочу вот так…
Ее взгляд возвращается к тому месту, где появилась голова ее брата.
– Так не будет! – злобно бросаю я. – В тот раз я не была готова. Я не знала, что это приближается. Но теперь я готова. И я не позволю еще кому-то погибнуть.
– Ты не можешь этого обещать, – говорит Линнея.
– Очень даже могу, черт побери! Я сыта по горло тем, что этот выродок убивает моих друзей. Сыта по горло тем, что он обращает против меня людей, которых я люблю. И я никогда не позволю ему победить.
Линнея напряженно кивает, но мне нужно завоевать Сайчи.
– Готовы? – звучит в шлемах голос Самсона.
– Дай нам секунду, – тихо просит Линнея.
Я снова заставляю Сайчи глянуть на меня.
– Ты сражаешься с ним в Итхре, помнишь? Я знаю, ты устала от всего этого, все кажется бесполезным. Но здесь это не так. Здесь мы можем все изменить. Аннун станет местом, где мы отомстим.
– Надо двигаться, пока нас не заметили, – звучит голос Самсона.
Я не обращаю на него внимания. Я придвигаюсь ближе к Сайчи, и хотя знаю, что Линнея все равно может все услышать, говорю:
– Твой брат спас меня однажды, ты это знаешь? Меня бы выгнали из танов, но он меня защитил. Если бы не он, не знаю, как бы я выжила. Он очень долго был моим единственным другом. Я понимаю, мое горе несравнимо с твоим, но я никогда не прощу Мидраута за то, что он… Ты понимаешь? Никогда!
Кажется, это до нее доходит. Сайчи кивает, искра снова вспыхивает в ее глазах. Она сжимает свое копье, другая ее рука ложится на мою руку.
– Это очень мило, – говорит Линнея, – но нам предстоит столкнуться с каким-то кошмаром.
– Мы готовы, – отвечаю я в шлем.
– Вперед! – командует Самсон.
Я распахиваю дверь, и мы врываемся внутрь, адреналин бьет ключом. Обсерватория представляет собой галерею комнат, переходящих одна в другую. Вестибюль пуст, как и несколько следующих помещений. Самсон приказывает идти вперед, искать. Если бы инспайры внутри меня не твердили мне, что здесь что-то уж слишком не так, я бы подумала, что тревога ложная. Свет здесь тусклый, только от звезд над зданием льется зловещий свет – он проникает сквозь потолок.
– Центральная галерея, – командует Самсон. – Всем туда!
Дрожь в его голосе говорит мне, что он нашел то, что мы искали. Сайчи и Линнея идут вплотную ко мне, когда мы углубляемся в обсерваторию. Дверь во внутреннее помещение уже открыта. Я вижу, что несколько рыцарей застыли перед входом. Я проталкиваюсь между ними – и останавливаюсь.
Единственный источник света здесь – слабое сияние звезд наверху. На полу темные тени, и поначалу мне кажется, что это змеи, которые сонно шевелятся. Потом мои глаза привыкают к темноте, и я понимаю, что они видят. Я зажимаю рот рукой, чтобы не закричать.
На полу лежат пятеро сновидцев. Они не спят, их глаза смотрят на нас в откровенном ужасе, в агонии. Потому что они не м