– Неплохая мысль. Я так и сделаю. Кэтрин, встретимся в гостинице и пойдем обедать.
– Договорились.
Рейнольдс помахал рукой и ушел. – Желаю хорошо провести время, крикнула ему вслед Кэтрин. – Не забывай писать письма.
– Что же, – сказал инструктор, – пора браться за дело.
К удивлению Кэтрин, ей понравилось заниматься. Сначала она нервничала. Казалась себе неуклюжей, двигалась неловко.
– Немного наклонитесь. Концы лыж должны смотреть вперед.
– Скажите это им. У них что-то свое на уме, – заявила Кэтрин.
– У вас неплохо получается. Теперь поехали вниз. Согните ноги в коленях. Добейтесь равновесия. Поехали!
Кэтрин упала.
– Еще раз. У вас прекрасно получается.
Она снова упала. И еще раз. И вдруг она обрела его, это самое чувство равновесия. Как будто у нее выросли крылья. Она поехала вниз по склону, и сердце ее замерло от восторга. Казалось, она летит. Ей нравился хруст снега под лыжами и ветер, бьющий в лицо.
– Замечательно! – воскликнула она. – Неудивительно, что люди привыкают к лыжам, как к наркотикам. А когда мы перейдем на склон побольше?
Инструктор рассмеялся:
– Сегодня останемся здесь. А уж завтра – на Олимпийские игры.
Это было чудесное утро.
Когда Кирк Рейнольдс вернулся с лыжной прогулки, она уже ждала его в гриль-баре. Кирк был оживлен, щеки покраснели от мороза. Он подошел к столику Кэтрин и сел.
– Ну как? – спросил он.
– Потрясающе. Ничего важного я себе не сломала. И упала только шесть раз. И знаешь, – заявила она с гордостью, – к концу урока у меня уже неплохо получалось. Тренер, вероятнее всего, заявит меня на участие в Олимпийских играх.
Рейнольдс улыбнулся:
– Замечательно. – Он стал было рассказывать Кэтрин о своем звонке Питеру Демонидесу, но в последний момент передумал, не желая вновь ее расстраивать.
После обеда они долго гуляли по заснеженным улицам, изредка заглядывая в маленькие магазинчики. Кэтрин почувствовала, что устала.
– Наверное, мне стоит вернуться в номер, – сказала она, – и немного вздремнуть.
– Хорошая мысль. Здесь довольно разреженный воздух, и пока не привыкнешь, быстро устаешь.
– А ты что будешь делать, Кирк?
Он посмотрел на дальний склон:
– Наверное, съеду все же по Грище. Я раньше там не ездил. Хочется попробовать.
Кэтрин взяла его за руку:
– Кирк, насчет вчерашнего вечера. Мне очень жаль. Я… Я постараюсь исправиться.
– Забудь об этом. Пойди в гостиницу и поспи.
– Уже иду.
Кэтрин смотрела ему вслед: «Он просто замечательный. Не понимаю, что он нашел в такой идиотке, как я?»
Кэтрин хорошо выспалась и никаких снов не видела. Когда она проснулась, было уже почти шесть часов. Скоро должен был вернуться Кирк. Кэтрин приняла душ и оделась, все время думая о том, что ждет ее вечером. «Нет, не вечером, – призналась она самой себе, – ночью. Сделаю все, чтобы ему было хорошо».
Она подошла к окну. Начинало темнеть. «Кирк, наверное, увлекся, подумала Кэтрин. Она взглянула на крутой склон в отдалении. – Это и есть Грища? Интересно, я смогу когда-нибудь съехать оттуда?»
В семь часов Кирка все еще не было. На улице совсем стемнело. «Не может же он ездить на лыжах в темноте, – рассуждала Кэтрин. – Готова поспорить, что он зашел в бар, чтобы выпить.»
Она уже направилась к двери, как зазвонил телефон.
Кэтрин улыбнулась. «Я была права. Он звонит, чтобы предложить мне присоединиться к нему в баре».
Она сняла трубку и весело спросила:
– Ну что, встретил снежного человека?
Незнакомый голос произнес:
– Миссис Рейнольдс?
Она совсем уж было собралась ответить отрицательно, но вовремя вспомнила, как Кирк записал их у дежурного.
– Да. Миссис Рейнольдс у телефона.
– Боюсь, у меня для вас дурные новости, миссис Рейнольдс. С вашим мужем произошел несчастный случай.
– О, нет! Это… серьезно?
– Боюсь, что да.
– Я сейчас приду. Где…
– Мне очень жаль, но он… он мертв, миссис Рейнольдс. Он спускался с горы и сломал себе шею.
Глава 16
Тони Риццоли смотрел, как она голая выходила из ванной, и думал: «Почему у гречанок такие большие задницы?»
Она скользнула к нему в постель, обняла и прошептала:
– Я рада, что ты выбрал меня, poulaki. Я тебя сразу захотела, как только увидела.
Тони Риццоли едва удержался, чтобы громко не расхохотаться. Эта сучка, видать, насмотрелась порнофильмов. – Конечно, – сказал он. – Я тоже, детка.
Он прихватил ее в «Ньюйоркере», сомнительном ночном клубе на улице Каллари, где она работала певичкой. Она была тем самым, что греки презрительно называют davyeezee skilo, или «тявкающая собака». Ни у одной из девиц, работающих в этом клубе, не было таланта, во всяком случае вокального, но за определенную мзду любую из них можно было увезти домой. Эту звали Хелена, она была довольно хорошенькая, с темными глазами, чувственным лицом и зрелым телом. Ей было двадцать четыре, и на вкус Тони Риццоли она была старовата, но он никого в Афинах не знал, так что выбирать было не из чего.
– Я тебе нравлюсь? – игриво спросила Хелена.
– Ага. Я с ума по тебе схожу.
Он принялся ласкать ее грудь и, почувствовав, как затвердели соски, ущипнул ее.
– Ой!
– Давай двигай вниз, детка.
– Я этим не занимаюсь.
Риццоли уставился на нее:
– В самом деле?
В следующее мгновение он схватил ее за волосы и дернул.
Хелена взвизгнула:
– Parakalo.
Риццоли дал ей увесистую пощечину:
– Еще один звук – и я сверну тебе шею.
Риццоли с силой ткнул ее лицом к себе в пах. – Он там, крошка. Ну-ка, доставь ему радость. – Отпусти, – простонала девушка. – Ты делаешь мне больно. Риццоли еще крепче ухватил ее за волосы.
– Эй, ты ж от меня без ума, разве забыла?
Он отпустил волосы, она подняла голову, глаза ее сверкали:
– А пошел ты!…
Но выражение его лица заставило ее замолчать. С этим мужчиной что-то было здорово не в порядке. И как она этого раньше не заметила?
– Нам нет причин ругаться, – сказала она, пытаясь его успокоить. -Мы…
Пальцы Тони впились ей в шею.
– Я плачу тебе не за разговоры. – Он опять ударил ее по лицу. -Заткнись и принимайся за дело.
– Конечно, радость моя, – торопливо сказала Хелена. – Конечно.
Риццоли был ненасытен, и Хелена выбилась из сил, доставляя ему удовольствие. Она лежала рядом с ним до тех пор, пока не убедилась, что он заснул. Тогда она тихонько выскользнула из постели и оделась. У нее все болело. Риццоли еще не заплатил ей, и в обычной ситуации Хелена попросту взяла бы деньги из бумажника, добавив хорошие чаевые. На этот раз какой-то инстинкт заставил ее уйти, не взяв никаких денег. Часом позже Тони Риццоли разбудил громкий стук в дверь. Он сел и посмотрел на часы. Четыре часа утра. Огляделся. Девушки не было.
– Кто там? – спросил он.
– Ваш сосед. – Голос звучал раздраженно: – Вас к телефону.
Риццоли потер лоб ладонью.
– Иду.
Он надел халат и прошел к креслу, на котором лежали брюки. Проверил бумажник. Все деньги были на месте. «Значит, эта сучка не дура». Достал из бумажника стодолларовую бумажку, подошел к двери и открыл ее.
Сосед стоял в холле в халате и тапочках.
– Сколько времени, знаете? – спросил он с негодованием. – Вы сказали…
Риццоли протянул ему сто долларов. – Мне страшно неловко, – сказал он извиняющимся голосом. – Я очень быстро.
Негодование соседа словно испарилось.
– Да ладно. Может, дело стоит того, чтобы будить людей в четыре утра. Риццоли вошел в номер соседа и взял трубку:
– Риццоли слушает.
– Тут возникла проблема, мистер Риццоли, – сказал голос в трубке.
– В чем дело?
– Я звоню по поручению Спироса Ламброу.
– О! – Внезапно его охватило беспокойство. – Что случилось?
– Это касается Константина Демириса.
– И что же?
– Один из его танкеров находится сейчас в Марселе.
– Ну?
– Нам удалось узнать, что мистер Демирис приказал перевести судно в Афины. Оно причалит в воскресенье утром и отплывет в воскресенье вечером. Константин Демирис собирается отплыть на Нем. – Что?
– Он пытается сбежать.
– Но мы с ним…
– Мистер Ламброу поручил мне передать вам, что Демирис собирается скрываться в Соединенных Штатах, пока не найдет способ от вас избавиться. Ну и хитрый, сукин сын!
– Понятно. Поблагодарите мистера Ламброу от моего имени. Скажите ему большое спасибо.
– Не стоит благодарности.
Риццоли положил трубку.
– Все в порядке, мистер Риццоли?
– Что? Да. Все в ажуре.
И так оно и было.
Чем больше Риццоли размышлял о телефонном разговоре, тем большее удовлетворение он испытывал. Он так напугал Константина Демириса, что тот пытается скрыться. Тем легче будет иметь с ним дело. Воскресенье. У него два дня на подготовку.
Риццоли знал, что должен быть осторожен. Куда бы он ни пошел, всюду за ним увязывался хвост. «Эти мудаки-полицейские, – презрительно думал Риццоли. – Когда будет нужно, я их стряхну в один момент».
Рано утром на следующий день Риццоли направился к телефонной будке на улице Кифиссиас и набрал номер Афинского государственного музея.
Сквозь стекло будки он видел мужчину, который делал вид будто рассматривает витрину магазина, и еще одного, через дорогу, с энтузиазмом беседующего с продавцом цветов, – те двое, что следили за ним.
«Успеха вам», – усмехнулся Риццоли.
– Кабинет куратора. Чем могу вам помочь?
– Виктор? Это Тони.
– Что-нибудь случилось? – в голосе Коронциса звучала паника.
– Да нет, – ответил Риццоли успокаивающе. – Все нормально. Виктор, помнишь хорошенькую вазу с красными фигурками?
– Амфора "К".
– Ага. Я ее сегодня заберу.
Последовала длинная пауза.