И тут, вздрогнув, она поняла, что у нее нет времени на сетования. Любой ценой она должна быть рядом с Дэвидом.
Пробраться сквозь толпу было нелегко. Наконец она оказалась перед сценой. Эдди попыталась позвать одного из рабочих, собирающих оборудование, но перед ней вырос бдительный охранник и строго произнес:
— Вам пора на выход, мисс. Концерт окончен.
— Но мне нужно видеть Дэвида. Я должна поговорить с ним, — с мольбой сказала она.
Охранник кивнул со знанием дела:
— Об этом мечтает каждая женщина. Проходите. На выход.
Эдди попыталась докричаться до рабочего, но охранник отогнал ее от сцены.
Бесполезно. Эдди побежала вниз по боковому проходу, пока не оказалась с другой стороны стадиона. Высокий забор шел вдоль всего пространства, где парковались машины с оборудованием группы. Эдди сумела сквозь щель в заборе разглядеть белый лимузин, но ни Дэвида, ни группы не было. Она проследовала вдоль длинной ограды и нашла выезд. У входа тоже сидел охранник. Он смерил ее подозрительным взглядом, но промолчал.
Притворившись, что она просто прогуливается, Эдди отошла в сторону и присела на траву. Она ждала, когда появится лимузин, и обдумывала, что скажет Дэвиду.
Заметив, как оживился охранник на въезде, Эдди вскочила и сразу услышала шум приближающегося автомобиля. Лимузин успел проехать мимо, прежде чем ей удалось его остановить. Эдди закричала ему вслед, и раздался скрип тормозов.
Из окна показалась Марта:
— Эдди! Что ты здесь делаешь? Я думала, ты не…
— Нет времени рассказывать, милая. Где Дэвид?
— Он сказал, что больше не может ждать. Он уже на пути к твоему дому. Забрал мою взятую напрокат машину и умчался сразу после окончания концерта.
Из окна машины высунулся Билли и крикнул:
— Эй, Рэйни, где ты была?
Прежде чем она успела ответить, показалась голова Грейди.
— Эдди, ты просто бессердечная девушка! Немедленно разберись с Дэвидом, пока он не разделал нас под орех.
— Я постараюсь, постараюсь, — смеясь, ответила Эдди.
— Эдди! — крикнул Кокомо. — Ты до сих пор считаешь, что Дэвид украл у тебя песню?
Марта смерила его испепеляющим взглядом.
— Болван! Конечно, нет! — И обратилась к Эдди: — Дэвид уехал пятнадцать минут назад. Тебе лучше поторопиться. Он будет очень переживать, если не застанет тебя дома.
Эдди бросилась к пикапу, крикнув сестре через плечо:
— Ты отлично пела сегодня вечером, Марта! Ты настоящая рок-певица!
Наступила полночь, когда Дэвид подъехал к дому Эдди. Он испытал сильное разочарование, увидев, что в окнах не горит свет. У дома не было ни машины Эдди, ни его красного пикапа.
Поднявшись на крыльцо, Дэвид постучал в дверь. Изнутри не донеслось ни звука, но, когда Дэвид взялся за круглую ручку, она легко повернулась.
Он в темноте шарил руками по стенам, пока не нашел лампу над диваном. Освещенная комната выглядела очень уютно. Здесь по-домашнему пахло сосной. Проходя мимо висящих на стене инструментов, Дэвид коснулся рукой мандолины Лейна Рэйнтри. Бродя по комнате, Дэвид потрогал цветы, стоящие в вазе, потом дотронулся до вышитых подушек на диване.
В кресле лежала всеми забытая игрушка Рори — ее любимая собачка. Мордочка была измазана виноградным желе, а из одного уха свисал выдранный клок меха. Дэвид взял ее и прижал к щеке — она приятно пахла Рори. От мучительной тоски у Дэвида перехватило горло.
Все в доме напоминало ему об Эдди и ее дочери. Он любил этот дом так же, как любил их. Он жил в разных местах, но ни одно из них не могло сравниться с домом Эдди. Здесь не было вечеринок до рассвета и журналистов. Он понимал теперь, что поступил правильно, отказавшись несколько недель назад выступить с заявлением для прессы, как предлагал ему Скотт. Теперь Дэвид был дома, и Эдди получила достаточно времени на обдумывание. Если она откажет ему, то он превратится в самого богатого бездомного человеком во всей Америке. И если он постоит здесь в раздумьях еще минуту, то просто расплачется как дурак. Где же Эдди?
Дэвид постарался стряхнуть с себя грусть, вспомнив, что даже не успел принять душ после выступления. Аккуратно положив игрушку в кресло, Дэвид направился в ванную.
Запыхавшаяся и растрепанная, Эдди вбежала в дом.
— Дэвид, я пришла!
Однако где же он?
Прислушавшись, Эдди уловила шум воды в ванной комнате. Дрожащими руками Эдди быстро поправила прическу, смотрясь в зеркало над камином. Комната еще была наполнена дневной духотой, и Эдди включила вентилятор.
Когда звуки льющейся воды, доносившиеся из ванной комнаты, стихли, Эдди вздрогнула. Нерешительно подойдя к дверям, она подняла руку, чтобы постучать. И тут дверь открылась.
Ошеломленный Дэвид застыл в дверях, забыв даже поздороваться.
Эдди пробормотала извинения, не отрывая глаз от его обнаженной груди и ног. Бедра Дэвида прикрывало широкое белое полотенце. Его имя непроизвольно сорвалось с губ Эдди.
В ответ он широко улыбнулся:
— Я тут устроился как дома. Надеюсь, ты не имеешь ничего против?
— Нет-нет! — поспешила успокоить его Эдди. Она сгорала от желания немедленно прикоснуться к нему. — Надо же, забыла закрыть дверь. Но я так торопилась на концерт, что едва успела договориться, чтобы с Рори кто-нибудь посидел…
— Ты была там? На концерте? — Дэвид удивленно приподнял черные брови.
Эдди кивнула и прислонилась к двери. Прижав руки к груди, она проговорила:
— Да, я там была. Пыталась пробраться к тебе, но умудрилась забыть в спешке пропуск.
Она наблюдала, как он приглаживал рукой волосы.
— Застала последнее действие?
— Да. — Она сделала паузу, увидев вопросительное выражение его лица. — Честно говоря, я не собиралась туда ехать. По крайней мере сначала. Меня соблазнила Марта.
— Так Марта…
— Эта жуткая ворчунья…
— Я ее обожаю! Значит, это она заставила тебя приехать?
— Скорее мои собственные слова, смысл которых я осознала только сегодня. — Она переступила с ноги на ногу. — Помнишь, я говорила, что мужчины редко принимают все на веру? А перед тем, как я уехала тогда, ты сказал, что веришь мне. Но мне потребовалось очень много душевных сил и времени…
— Двенадцать дней, если быть точным!
— Двенадцать долгих одиноких дней, пока смысл этих слов дошел до меня. Но даже если бы я не решилась поверить тебе на слово, то все равно я не представляю, как смогла бы жить без тебя. Ты для меня так много значишь. Я отправилась сегодня на концерт, чтобы сказать тебе об этом. И попросить прощения.
Дэвид перекинул через плечо полотенце, которым вытирал волосы, и шагнул к Эдди.
— Ну, раз наступило время извинений, то в первую очередь позволь мне принести свои. Мне следовало тогда сразу остановить Скотта. Но видишь ли, я просто понимал: что бы там ни было на кассете, моего мнения о тебе не сможет изменить уже ничто. Даже если бы там было заснято, как ты перед всем честным народом признаешься, что все это придумала, я и тогда не поверил бы.
Стоя рядом с Дэвидом, Эдди с удовольствием вдыхала исходящий от него приятный аромат.
— Если уж говорить о лжи, то ты всех заткнул за пояс сегодня, не так ли? — сказала она. — Господи, совершенно не понимаю, зачем ты перед тысячами зрителей сказал, что эту песню сочинили Рэйнтри?
Дэвид ласково приподнял подбородок Эдди, заставив ее взглянуть ему в глаза.
— А что еще мне оставалось делать? Я не мог позволить проклятой песне встать между нами!
— Но ведь ты, таким образом, отказался от своей композиции! — воскликнула Эдди. — Ты ведь говорил, что это лучшее из того, что ты сочинил! Как же ты мог решиться расстаться с ней? Если бы я сумела добраться до сцены, я бы тебе этого не позволила!
Дэвид приложил палец к ее губам, принуждая к молчанию. Затем протянул руку и дотронулся до сережки Эдди с зеленым изумрудом и филигранной золотой дужкой.
— Так и думал, что ты это оценишь. Тебе нравятся эти серьги?
Эдди, смутившись, пробормотала:
— Да… они красивые, все твои подарки мне очень нравятся, но не уходи от разговора.
— Воспринимай «Долгую ночь» как подарок. Мой дар тебе. Хорошо? Кроме того, тебе не удалось бы меня остановить в любом случае. Я к тому моменту уже твердо решил, что поступлю именно так. Потому и выступил. И теперь дело сделано.
— Нет! Я не могу остаться в стороне и позволить им осуждать тебя за то, в чем ты не виноват. И кроме того, это выглядит так, будто ты лжесвидетельствовал на суде.
Дэвид мрачно покачал головой:
— Возможно, ты права, и мне придется затаиться на пару месяцев. Но поскольку налагать арест на уже проданные записи они не будут, то скорее всего заставят меня дать ряд концертов в уплату штрафа. Но я и так всегда давал много благотворительных концертов. Так что невелика беда.
— Нет, Дэвид, так не годится! — воскликнула Эдди. — Я очень благодарна тебе за это, но я не смогу остаться в стороне.
Схватив ее за плечи, Дэвид горячо заговорил:
— Послушай, Эдди! Ты можешь выступить и рассказать все как было, у тебя, я знаю, хватит решимости. Но мне нужно, чтобы ты была рядом со мной, что бы ни случилось. Обещай мне!
У Эдди от волнения на глазах выступили слезы, она обняла Дэвида за талию.
— Обещаю, — прошептала она, спрятав лицо у него на груди.
В ответ Дэвид крепче сжал ее в объятиях.
— И никогда меня не бросишь? — выдохнул он.
— Никогда! — ответила она, целуя его.
Их губы слились в страстном поцелуе. Эдди почувствовала, как напряглась ее грудь. Но когда она попыталась снять полотенце с бедер Дэвида, то услышала, что у него заурчало в животе. Отступив на шаг, Эдди засмеялась:
— Теперь тебе самое время признаться, что ты умираешь с голоду.
Он пожал плечами:
— Я еще не ужинал.
— Ладно, ладно. Придется тебя накормить. Сегодня ночью тебе понадобится много энергии.
— Тогда пойдем посмотрим, что есть у тебя в холодильнике.
Положив на тарелку макароны, салат и три куска жареного цыпленка, Эдди поставила ее перед Дэвидом. Потом, налив в стакан лимонад, она села за стол, наблюдая, как Дэвид ест. В раскрытое окно дул легкий ветерок.