Конечно, наилучшим местом были бы объятия Лукана, Габриэлла хотела быть с ним, но понимала, что от этого отчаянного желания ей нужно избавиться, и чем скорее, тем лучше. Она не собиралась вымаливать у Лукана любовь, разумнее к его возвращению из рейда окончательно выбросить его из головы.
Габриэлла приблизилась к открытой двери в тихом, слабо освещенном боковом коридоре. Где-то внутри помещения горела свеча. Уединенность, легкий аромат ладана и старого дерева привлекли Габриэллу, и она вошла. Это была домовая церковь, Габриэлла видела ее во время осмотра бункера.
Женщина прошла вдоль двух рядов скамеек к престолу в глубине церкви. Именно здесь горела свеча — большая, из малинового воска, пламя трепетало в самой ее сердцевине, освещая пространство мягким красноватым мерцанием. Габриэлла опустилась на одну из скамеек и прислушалась к собственному дыханию, растворяясь в царившем здесь покое.
Она открыла мобильный телефон, мигал значок «голосовое сообщение», Габриэлла нажала на кнопку. Это было сообщение от Меган двухдневной давности, в то же самое время она звонила ей домой, обеспокоенная нападением на Габриэллу.
— Гэбби, это снова я. Я оставила уйму сообщений на твоем автоответчике, но ты мне так и не перезвонила. Ты где? Я очень волнуюсь! После того, что случилось, тебе нельзя быть одной. Перезвони мне, как только получишь сообщение, сразу же!
Габриэлла стерла сообщение и перешла к следующему, оставленному вчера в одиннадцать вечера. Голос Кендры показался ей немного уставшим.
— Привет! Ты дома? Тогда сними трубку. Черт, я понимаю, сейчас поздно, прости. Ты, может быть, спишь. Я всех обзваниваю. Почему бы нам не встретиться — выпить, повеселиться, в клуб заглянуть? Завтра вечером, хорошо? Перезвони.
Ну, слава богу, по крайней мере несколько часов назад с Кендрой было все в порядке. Одним поводом для беспокойства стало меньше. Хотя Кендра общалась с тем парнем, Отверженным, напомнила себе Габриэлла, и, возможно, даже не знает, что ей угрожает опасность. У Габриэллы холодок пробежал по спине.
Она перешла к последнему сообщению — от Меган, полученному два часа назад.
«Привет, дорогая. Звоню просто так, узнать, как ты. Не хочешь позвонить мне и рассказать, как все прошло в участке? Уверена, твой детектив был рад тебя видеть, хочу все знать в деталях».
Голос Меган был спокойным и даже немного игривым — совершенно нормальным, без сумасшедшей паники, сквозившей в предыдущем сообщении и тех, что она оставила на домашнем автоответчике Габриэллы.
Слава богу, с ней все хорошо.
После того как Лукан стер воспоминания Меган и Рэя, волноваться о них больше не было причин.
«К сведению, сегодня мы с Джейми решили поужинать в «Чао Белла», твоем любимом. Если получится, присоединяйся. Мы встречаемся в семь. Придержим для тебя местечко».
Габриэлла стерла сообщение и посмотрела на часы — 7.20.
Нужно позвонить друзьям и сообщить, что с ней все в порядке. К тому же ей так хотелось услышать их голоса — почувствовать хоть какую-то связь с прежней жизнью, которую Лукан Торн перевернул с ног на голову. Габриэлла нажала на кнопку быстрого набора и с волнением ждала ответа. В трубке послышался гул голосов и только потом голос Меган.
— Привет, Мег.
— Ну наконец-то! Джейми, это Гэбби!
— Где пропадает эта девчонка? Она придет или нет? — Пока не знаю. Гэбби, ты к нам присоединишься?
Габриэлла слушала знакомую болтовню друзей, ей так хотелось быть сейчас с ними. Хотелось вернуться к той, прежней жизни…
— Я… я не могу. Тут возникли кое-какие дела, и я…
— Она занята, — сообщила Меган Джейми. — А где ты сейчас? Мне сегодня звонила Кендра, искала тебя. Она сказала, что заходила к тебе, но тебя не было дома.
— Кедра заходила? Ты ее видела?
— Нет, но она хочет, чтобы мы собрались все вместе. Кажется, она рассталась с тем парнем, помнишь, с которым в клубе познакомилась.
— Брент, — театрально громко, перекрикивая Меган, подсказал Джейми.
— Они расстались?
— Не знаю, — ответила Меган. — Я спросила, как у них, а она просто сказала, что больше с ним не видится.
— Хорошо, — с облегчением выдохнула Габриэлла. — Это действительно хорошая новость.
— Ну а что у тебя такого важного случилось, что ты не можешь с нами поужинать?
Габриэлла нахмурилась, обвела взглядом церковь; пламя свечи чуть затрепетало, потревоженное движением воздуха. Габриэлла услышала шаги за спиной и чей-то вздох. Она оглянулась и увидела стоявшую в дверном проеме высокую блондинку. Женщина, словно извиняясь за вторжение, посмотрела на Габриэллу и повернулась, собираясь уйти.
— Я сейчас… не в городе, — понизив голос, сказала Габриэлла в трубку. — Меня не будет несколько дней, может быть, больше.
— И что ты делаешь?
— У меня заказ, — неохотно солгала Габриэлла, но иного выхода не было. — Я перезвоню, как только смогу. Ну, пока. Люблю вас всех.
— Габриэлла…
Не дослушав, Габриэлла дала отбой, она боялась сказать что-нибудь лишнее.
— Прости, — произнесла блондинка, — я не думала, что здесь кто-то есть.
— Нет-нет, не уходи. Я просто… — Габриэлла тяжело вздохнула. — Я только что солгала своим друзьям.
— О! — Светло-голубые глаза незнакомки с сочувствием посмотрели на нее.
Габриэлла вертела в руках телефон.
— Прошлой ночью я в спешке уехала из дома с Луканом. Никто из моих друзей не знает, где я и почему так неожиданно исчезла.
— Понимаю. Возможно, когда-нибудь ты им все объяснишь.
— Надеюсь. Я просто боюсь навлечь на них неприятности.
Женщина кивнула, мягко откинула прядь золотистых волос.
— Ты, должно быть, Габриэлла? Саванна сказала, что Лукан привел женщину и она находится здесь под его покровительством. Я — Даника. Я подруга… была подругой Конлана.
Габриэлла встала и пожала протянутую руку:
— Прими мои соболезнования.
Даника печально улыбнулась и рассеянно положила ладонь на чуть обозначившуюся округлость живота.
— Я хотела найти тебя и познакомиться, но, боюсь, сейчас я не самая веселая компания. В последнее время мне совершенно не хочется выходить из своих комнат. Мне так трудно… справиться… привыкнуть к новым обстоятельствам, моя жизнь так резко переменилась.
— Я тебя понимаю.
— Лукан и другие воины проявили ко мне великодушие. Каждый предложил свою помощь, если она потребуется мне или моему ребенку.
— Ты беременна?
— Четырнадцать недель. Это будет наш первый с Конланом ребенок, мы хотели, чтобы у нас было много сыновей. Мы строили планы. И так долго ждали возможности создать семью.
— Почему ждали? — Вопрос вырвался сам собой, и Габриэлла пожалела о своей бестактности. — Прости, я, кажется, сую нос не в свое дело.
Даника покачала головой:
— Тебе не за что извиняться. Нормальный вопрос. Мне даже приятно поговорить о Конлане. Давай присядем.
Они прошли к скамейке.
— Я была совсем юной, когда встретила Конлана, на нашу деревню — я родилась в Дании — напали, как мы думали, захватчики, но это оказалась банда Отверженных. Они не щадили никого, убивали женщин, детей, стариков. Воины Рода появились в самый разгар резни. Среди них был и Конлан. Они спасли жизнь многим жителям деревни. Когда на моем теле обнаружили метку, меня отправили в ближайшую Темную Гавань. Там я узнала о мире вампиров и о том, что я часть этого мира. Но я все время думала о своем спасителе. Судьбе было угодно, чтобы через несколько лет наши с Конланом пути опять пересеклись. Я была так рада снова его увидеть. К моему величайшему удивлению, он меня тоже не забыл.
— Когда все это было?
Даника задумалась:
— Мы с Конланом прожили вместе четыреста лет и два года.
— Господи, — выдохнула Габриэлла, — так долго…
— Поверь, как одно мгновение. Не буду лгать, жить с воином нелегко, но эту жизнь я не променяла бы ни на какую другую. Конлан свято верил в то, что делал. Он хотел, чтобы наши дети жили в лучшем мире.
— И поэтому вы так долго не заводили детей?
— Мы не могли начать семейную жизнь, пока Конлан считал, что его первейший долг — служить Ордену. Все время находиться на передовой линии и одновременно думать о детях невозможно. Именно поэтому ни у одного из воинов нет семьи. Слишком велика опасность, с которой наши мужчины сталкиваются каждый день, и они должны быть полностью сконцентрированы на исполнении своего долга.
— И никаких исключений из правил?
— Незапланированная беременность редко случается среди представителей Рода, зачатие происходит не так обыденно, как у людей, у них это сакральное действо. У пары, связанной кровными узами, период зачатия выпадает на первую или последнюю четверть лунного месяца, и если женщина хочет завести ребенка, то должна получить от своего мужчины не только семя, в ее теле должна циркулировать его кровь. Это священный ритуал, он едва ли доступен парам, не связанным кровными узами.
Габриэлла представила, как это могло бы быть у нее с Луканом, и мгновенно почувствовала жар внизу живота. Она даже думать не хотела о другом мужчине, если ребенок, то только от Лукана. А нет, так лучше она на всю жизнь останется одна; скорее всего, так оно и будет.
— Что ты собираешься делать? — спросила Габриэлла, погрустнев от перспективы вечного одиночества.
— Пока не знаю, — ответила Даника. — Знаю одно: я не смогу связать свою жизнь с другим мужчиной.
— Тебе нужна пара, чтобы сохранить молодость?
— Конлан был моей парой. Он ушел, и бесконечно длинная жизнь мне не нужна. Если я откажусь от кровных уз с другим мужчиной, я начну стареть естественным образом, как это было до Конлана.
— И ты умрешь?
Даника улыбнулась спокойно и уверенно:
— Конечно, когда придет время.
— Где ты теперь собираешься жить?
— Мы с Конланом мечтали вернуться ко мне на родину, в Данию, и поселиться в одной из Темных Гаваней. Он хотел, чтобы я была счастлива. Но сейчас я думаю, что должна воспитать сына на родине его отца, в Шотландии, Конлан так ее любил. На земле отца, которого мальчик никогда не увидит, он сможет лучше понять, каким он был. Лукан уже ведет подготовку моего переезда.