Рулад за его спиной выгнулся и закричал.
Пусть будет что будет.
Вивал кое-как выкарабкался из могильника, роняя куски испачканной кровью глины. Через мгновение появился призрак, несущий обмякшее тело летерийца.
Шурк Элаль поднялась из-за спины Ублалы и погладила его лоб, недоумевая, отчего тот глупо улыбается. Уперев руки в бока, она осмотрела поле битвы. Пять распростертых тел, поваленные деревья, смердящая гнилая земля. Двое наемных работников у лицевой стены башни Азатов. Маг врачевал раны Поклявшегося. Что за титул такой, интересно?
Ближе к воротам – Кубышка с долговязым белокожим воином, сжимающим по мечу в каждой руке.
А он неплохо выглядит голеньким…
– Если не ошибаюсь, – сказала Шурк Элаль, – ты – той же крови, что тисте эдур.
Великан взглянул на нее сверху вниз и нахмурился.
– Нет. Я – тисте анди.
– Как угодно. Главное, что ты расправился с этими… тварями. Полагаю, что твои обязательства перед башней Азатов выполнены.
Верзила взглянул на башню странными красными глазами.
– Мы никогда не были… близки, – сказал он с улыбкой. – Башня теперь мертва. Я больше никому ничем не обязан. – Он внимательно посмотрел на женщину. – У меня есть чем заняться…
– Можно я пойду с тобой? – спросила Кубышка.
– Буду только рад.
Шурк Элаль сузила глаза.
– Город – во власти тисте эдур. Ты думаешь, тебя не заметят?
– В компании вивала, призрака и полумертвого раба, которого он отказывается бросить? Даже не сомневаюсь.
– Тогда вам лучше оставить летерийца.
– Согласен. Ты хочешь что-то предложить?
– Пока нет…
– Я…
Они обернулись. «Я» сказал Стальные Прутья, которого поддерживал маг.
– Никаких «я»! – вскинулась Шурк Элаль. – Ты теперь работаешь на меня. Я не потерплю самодеятельности.
– Так точно, капитан. Но им понадобится проводник. Кто-нибудь знающий, как незаметно выбраться из города. Тисте анди спас мне жизнь – хотя бы это я могу для него сделать?
– Работникам негоже соображать быстрее работодателя, – сказала Шурк Элаль.
– Прошу прощения. Больше не повторится, обещаю.
– Ты думаешь, я мелочная?
– Ну что вы… Неживые никогда не мелочатся.
Шурк скрестила руки.
– Вот как? Видишь эту яму? Там прячется еще один мертвяк по имени Харлест. Он ждет, кого бы напугать своими клыками и когтями.
Все повернулись и уставились на яму во дворе башни Азатов. Из ямы доносилось заунывное пение.
– Худовы яйца, – пробормотал Стальные Прутья. – Когда отплываем?
Шурк Элаль пожала плечами.
– Когда нам позволят. Кто такой Худ?
Ответил белокожий воин:
– Повелитель смерти. Могу подтвердить – он с яйцами.
Все повернулись к великану, но тот лишь пожал плечами.
Шурк хмыкнула.
– Не смешите меня.
– Мне нравится эта штука у тебя во лбу, мамочка. Правда-правда, – вставила Кубышка.
– Не будем ее касаться, хорошо?
К счастью, никто не понял скрытого смысла их диалога.
Тегол Беддикт спал на крышке саркофага. Бугг стоял рядом и задумчиво смотрел на хозяина, когда совсем рядом, почти за его спиной, послышались шаги. Слуга медленно повернулся навстречу фигуре Хранителя, который вышел из водопада, служащего входом в туннель.
Гость нес на плече чье-то тело. И остановился, рассматривая Бугга.
В сухом склепе, в месте, где правила воля старших богов, кровотечение из ран Хранителя остановилось.
Бугг вздохнул.
– О да. Тегол будет опечален, – сказал он, узнав летерийца на плече Хранителя.
– Странник говорит, что сохранил имена живыми, – ответил пришелец.
– Имена?.. Ах, ну да, конечно.
– Ты не помог нам, Маэль.
– Я знаю. Прошу прощения.
Хранитель прошел мимо него к саркофагу. Он резко наклонил голову в шлеме над Теголом Беддиктом.
– Этот – одной с ним крови.
– Он – его брат.
– Пусть тогда примет в себя память о всех именах. Ты не против?
Бугг покачал головой.
– Как я могу быть против?
– Да. Не можешь. Ты потерял на это право.
Хранитель взял руку Бриса и приложил ее ко лбу Тегола. Мгновение, и все закончилось. Гость отступил назад, к водопаду.
– Подожди, – попросил Бугг.
Тот задержался, глянул через плечо.
– Куда ты его несешь?
– В бездну. Куда же еще, старший бог?
Бугг нахмурился.
– Но там…
– Да. Теперь там будут два Хранителя. Отныне и навсегда.
– Ты считаешь, что ему понравится вечная служба?
Гость склонил голову на бок.
– Как знать. Думаешь, мне она нравится?
Вопрос повис в воздухе. Тем временем Хранитель с телом поборника на плече шагнул в водопад.
После долгой паузы Бугг повернулся к Теголу. Тот скоро очнется с кошмарной головной болью.
Ее ничем не унять… Разве что чай приготовить… Есть у меня одна мерзкая смесь, по сравнению с которой даже мигрень – пустяки. И если в мире найдется кто-либо, способный оценить ее по достоинству, то это – Тегол Беддикт из Летераса.
Но сначала, пожалуй, надо вытащить его из склепа.
По тронной зале Вечного дома были разбросаны мертвые тела. Одно из них, на помосте под троном, уткнувшееся лицом в плитки, заставило Пернатую Ведьму застыть на месте. Сердце заколотилось в груди, от страха или восторга – трудно сказать; возможно, и от того и от другого. Король Эзгара Дисканар был сброшен с трона, и теперь на троне восседал Рулад Сэнгар из племени тисте эдур. Глаза императора совершенно почернели.
Перед императором, по обе стороны скорчившегося Ханнана Мосага, дорого заплатившего за этот день торжества, стояли Томад и Урут. Казалось, колдун-король чего-то ждет, потупив взор и приняв позу человека, покорившегося страшной судьбе.
Но куда подевался Фир Сэнгар? И Трулл? Пернатая Ведьма помогла Урут обработать раны Бинадаса; пока его лечат, он не придет в сознание. Возле императора стояли лишь мать с отцом да кучка нареченных братьев – Чорам Ирард, Холб Харат и Матра Брит. Оба Буна отсутствовали. Как и воевода дшеков Б’нагга.
Помимо полуживых королевы Джаналл и принца Квилласа в зале находились еще два летерийца. Канцлер Трибан Гнол преклонил колено перед Руладом и поклялся служить ему верой и правдой. И лишь консорт королевы Трудал Бризад, казалось, не обращал никакого внимания на происходящее внутри Вечного дома.
Мужчина отличался необыкновенной красотой.
Пернатая Ведьма старалась держаться позади новой хозяйки – Урут, ничего не упуская. Командиры отрядов приходили и уходили с докладами: там еще продолжается борьба, здесь бой уже закончился, порт полностью захвачен… В полуразрушенном коридоре терпеливо ждали своей очереди посланники из протекторатов.
Рождение новой империи.
Сообщили, что Майен нашли мертвой. Пернатой Ведьме больше не придется сжиматься в комок от страха при вспышках хозяйской ярости. Шлюхе настал конец.
Как только Рулад пришел в себя, он приказал схватить Удинааса. Каждого нареченного брата снабдили ротой воинов и отправили в погоню. Раб дорого заплатит за измену.
Пернатая Ведьма никак не могла понять свои чувства. Лишь раз, единственный раз, мелькнула мысль, которую она тут же отогнала, – надежда, отчаянная мольба о том, чтобы Странник помог Удинаасу уцелеть. Чтобы его не нашли. Пусть хоть один из летерийцев победит, не подчинившись императору. Такая непокорность окончательно разобьет сердце Рулада.
Мир задержал было дыхание… а теперь снова дышит свободно и ровно, как во все времена, подобно непрерывному ритму приливов и отливов.
Свет в искусно прорезанных высоко в куполе узких окнах начал меркнуть. Судьбоносный день подходил к концу.
День, когда пало королевство. День, с которого начался обратный процесс – неизбежное уничтожение захватчиков побежденными.
За приливом следует отлив – в этом и состоит особый ритм времен. Кажется, такова вера тисте эдур? Время до полуночи – период, когда все останавливается и замолкает в ожидании последнего прилива.
Умирающий свет еще поблескивал в опухших глазах восседавшего на троне Рулада Сэнгара. Правая рука сжимала покрытый темными пятнами меч.
Пернатая Ведьма, бросив быстрый взгляд и тут же опустив глаза, как требовал обычай, успела заметить застрявший в щели помоста отрубленный палец. Маленький, словно детский. Он против воли притягивал ее взгляд, вызывая странное желание завладеть им. В таких вещах скрыта большая сила. Ведьма знала, как ее использовать.
Если только палец принадлежал важному человеку.
Ничего, я скоро это выясню.
Вечер вползал в тронную залу. Пора послать кого-нибудь за фонарями.
Она не выходила из дома. Зачем? Сидела не шевелясь, опустошенная, невосприимчивая к лязгу мечей, вою волков и отдаленным крикам за стенами. Надо просто ждать. Конец чего-то одного всегда дает начало чему-то новому.
Жизнь, любовь, все пространство бытия определяются такими переменами. Дороги расходятся в стороны, путь тяжел и неровен, но надо идти вперед. Кровь со временем высохнет, обратится в прах. Гробницы королей оставят в темноте, о них забудут. Для павших солдат выкопают могилы, гигантские ямы – раскрытые голодные уста земли. Живые погорюют, глядя на опустевшие дома и постели, на лежащие тут и там пожитки тех, кому они больше не понадобятся, и начнут гадать, что им уготовило будущее, какая новая запись появится на чистом листе. Они будут думать… А что теперь делать мне?
Королевства, империи, войны и их причины – как это все надоело.
Корло предупреждал: нельзя поддаваться плаксивости. Поэтому Сэрен сидела с сухими глазами, не рыдала вместе с городом. Со слезами покончено раз и навсегда.
В дверь постучали.
Аквитор поднялась с кресла, чуть не потеряв равновесие из-за покалывания в мышцах – слишком долго сидела, не меняя позы, – и неуверенным шагом пошла открывать.
Она даже не заметила, как спустился вечер. Кто-то решил, что сегодняшний день нужно закончить. В