– Говори, Удинаас.
– Прибыла делегация, император.
– Мы связаны, правда, Удинаас? Раб и хозяин. Ты услышал мой призыв.
– Да, хозяин. – Удинаас понял, что солгать будет проще всего.
– Делегация ждет в лагере торговца. Приведи их, Удинаас.
– Как прикажете. – Он поклонился и начал осторожно пятиться к выходу.
– Не нужно, Удинаас, меня не оскорбляет человеческая спина. Иди и скажи летерийцам, что правитель эдур готов их приветствовать.
Удинаас повернулся и вышел из палаты.
Снова под дождь, снова через мост. Одиночество настраивает на размышления, но Удинаас не поддался. Весь туман мира окутывал его мозг. Он раб. Раб должен выполнять, что прикажут.
Под широким навесом рядом с фургонами торговца собрались люди. Первой заметила Удинааса аквитор Сэрен Педак. Да. В ней больше, чем она сама сознает. Призраки ее любят, вьются, как мошки вокруг свечи. А она их даже не видит. Он заметил, как аквитор сказала что-то, и остальные повернулись к нему.
Удинаас остановился на краю навеса, отводя глаза.
– Правитель эдур приглашает вас в цитадель.
Один из солдат прорычал:
– Ты находишься в присутствии твоего принца, летериец. Пади на колени, а не то я срублю тебе голову с плеч.
– Тогда доставай меч, – ответил Удинаас. – Мой хозяин – тисте эдур.
– Он никто, – сказал молодой, богато одетый мужчина рядом с солдатом и небрежно махнул рукой. – Нас наконец-то пригласили. Ведите, первый евнух.
Большой, тяжелый человек, с лицом мрачным, как и его одеяние, подошел к Удинаасу.
– Аквитор, прошу сопровождать нас.
Сэрен Педак кивнула, накрывая капюшоном голову, и встала рядом с первым евнухом.
Удинаас повел летерийцев через мост. Ветер принялся швырять дождь горстями поперек их пути. Прошли мимо больших домов благородных семей, поднялись по ступенькам.
Тени-призраки заметались перед дверью.
Удинаас повернулся к Квиллу Дисканару.
– Принц, вашей охране нельзя входить.
Молодой человек нахмурился.
– Финадд, ждите здесь со своими людьми.
Морох Неват заворчал, но расставил охранников веером по обе стороны от входа.
Духи выстроились, образовав коридор к двойным дверям.
Удинаас распахнул створки, вошел и обернулся. За ним шли Нифадас и аквитор, последним – хмурый принц.
Первый евнух мрачно посмотрел на занавес в конце комнаты.
– В тронном зале полно благородных эдур? Почему же ничего не слышно?
– Ждут вашего появления, – объяснил Удинаас. – Правитель тисте эдур стоит в центре возвышения. Вас может смутить его облик…
– Раб, – презрительным тоном произнес Квиллас, – мы не ждем, что переговоры начнутся немедленно. Мы только ждем, что нас объявят гостями…
– Я не могу ничего гарантировать, – невозмутимо ответил Удинаас. – Только посоветовал бы быть готовыми к чему угодно.
– Но это абсурд…
– Пойдемте, – сказал первый евнух.
Принц, не привыкший, что его постоянно перебивают, покраснел.
Заговорила аквитор Сэрен Педак:
– Удинаас, по твоим словам я поняла, что Ханнана Мосага свергли.
– Да.
– И Рулад Сэнгар провозгласил себя новым королем тисте эдур.
– Нет, аквитор. Императором.
Все замолчали, потом принц недоверчиво фыркнул.
– Какой империи? Шесть племен охотников на тюленей? Он совсем рехнулся.
– Одно дело, – медленно проговорил Нифадас, – объявить себя императором. И другое – заставить благородных эдур преклонить колени. Удинаас, они сделали это?
– Сделали, первый евнух.
– Это… поразительно.
– А Ханнан Мосаг? – спросила Сэрен.
– Он тоже преклонил колени и поклялся в верности, аквитор.
Все снова замолчали.
Потом первый евнух кивнул Удинаасу.
– Спасибо. Я готов встретиться с императором.
Удинаас коротко поклонился в ответ, отодвинул занавес и вошел в палату. Благородные эдур разошлись, образовав проход к центральному возвышению. Все стояли на ногах. На возвышении опирался на меч Рулад Сэнгар; несколько монет отвалились, открыв пятна обгорелой кожи. От сырости, жара и масляных ламп воздух пропитался бледным туманом. Удинаас взглянул на происходящее взглядом постороннего и поразился неприкрытому варварству. Это падший народ.
Который снова воспрянет.
Первый евнух и аквитор появились на пороге, и Нифадас отошел влево, чтобы пропустить принца Квилласа Дисканара.
Удинаас произнес громким голосом:
– Император! Первый евнух Нифадас и принц Квиллас Дисканар. Летерийская делегация.
– Проходите, – хриплым голосом пригласил император. – Я Рулад Сэнгар, и я объявляю вас гостями империи тисте эдур.
Нифадас наклонил голову.
– Мы благодарны вашему величеству за прием.
– Летерийский король желает заключить формальный договор с нами, – сказал Рулад и пожал плечами. – Я считал, что у нас уже есть договор. И мы соблюдаем его, а ваши люди – нет. Так зачем нужен новый договор?
Первый евнух собрался ответить, но Квиллас вылез вперед.
– Вы забрали добытых клыкастых тюленей. Пусть так. Этого уже не отменишь. Тем не менее возникла проблема долга.
Удинаас улыбнулся – ему даже не нужно было смотреть на лица потрясенных собравшихся.
– Ханнан Мосаг, – сказал Рулад, – будет говорить по этому вопросу от эдур.
Удинаас поднял глаза и увидел, как бывший колдун-король выходит на край возвышения.
– Принц, вам придется пояснить, как летери пришли к идее долга. Вы же не станете отрицать, что добыча была незаконной?
– Не станем… Нет, Нифадас, я буду говорить. Как я уже сказал, Ханнан Мосаг, мы не спорим по поводу законности промысла. И все же полученная летерийцами добыча сейчас в руках эдур. В действующем договоре, как вы наверняка помните, установлена рыночная стоимость на клыкастых тюленей, и эту цену мы должны получить.
– Необычайная логика, принц, – сказал Ханнан Мосаг чуть громче.
– К счастью, – продолжил Квиллас, – мы готовы к компромиссу.
– Правда?
Удинааса удивило – почему молчит Нифадас. Его молчание могло быть истолковано как согласие с высказанной позицией.
– Да, к компромиссу. Мы можем простить долг – в обмен на землю. А именно – оконечность Предела Трейта, где, как нам обоим известно, ваши рыбаки устраивают лагеря только на сезон. Эти лагеря, разумеется, останутся нетронутыми. Вы получите к ним свободный доступ за скромный процент от улова.
– Получается, – сказал Ханнан Мосаг, – что наш договор мы начнем уже в долгу перед вами.
– Да.
– На основании предположения, что украденная добыча у нас.
– Разумеется…
– Но ее у нас нет, принц Квиллас Дисканар.
– Что?!
– Вы можете сами проверить все наши склады, – рассудительно продолжал Ханнан Мосаг. – Мы наказали промысловиков и были в своем праве. Однако добычу не вернули.
– Корабли появились в Трейте с пустыми трюмами!
– Возможно, опасаясь нашего гнева, экипажи избавились от груза, чтобы плыть быстрее. Но, как оказалось, это не помогло. – Принц оторопело молчал, и Ханнан Мосаг продолжил: – Таким образом, мы не в долгу у вас. А вот вы – в долгу. На рыночную стоимость добытых клыкастых тюленей. Впрочем, мы еще не определили, в каком виде хотим получить компенсацию. Монеты ведь нам не нужны.
– Мы привезли дары! – закричал Квиллас.
– За которые потом потребуете плату с процентами. Мы знакомы с вашей тактикой культурного завоевания соседних племен, принц. Теперь ситуация перевернулась, и мы вам сочувствуем, но, как у вас принято говорить, дело есть дело.
Нифадас, наконец, заговорил:
– Похоже, нам очень многое нужно обсудить вдвоем, император. Увы, наше путешествие было долгим и утомительным. Могли бы вы позволить нам немного отдохнуть перед новой встречей?
– Блестящая мысль. – Рулад улыбнулся, звякнув монетами на лице. – Удинаас, проводи делегацию в большой дом для гостей. Потом возвращайся. Нам предстоит долгая ночь.
Принц застыл, как марионетка с обрезанными нитями. Аквитор и первый евнух, впрочем, хранили невозмутимое выражение лица.
Все равно мы все здесь похожи на марионеток…
Трулл Сэнгар смотрел, как раб ведет аквитора и делегацию прочь из палаты. Мир раскололся; перед глазами мелькали острые черепки, трещины, тысяча осколков, хранящих бесчисленные отражения. Лица эдур в разобщенной толпе, пятна дыма. Несогласованное движение, лихорадочные невнятные звуки, текучий блеск золота и меч.
Безумная мозаика, медленно складываемая руками сумасшедшего. Трулл уже не понимал, кто он и откуда. Брат императора. Это ведь Рулад, но это и не он. Я не знаю его. И все же знаю слишком хорошо.
Ханнан Мосаг вполголоса разговаривал с Руладом, демонстрируя, как легко свыкся с новой ролью. Трулл понимал, что все это только чтобы успокоить собравшихся, и задумывался, чего это стоит колдуну-королю.
Кивком и коротким взмахом руки Рулад отпустил Ханнана Мосага, который отошел к своим к’риснан. По требованию Рулада на возвышение принесли большое кресло, и император сел – Трулл увидел, как изможден брат. Нужно накопить силы, чтобы выдерживать этот громадный, ужасный вес. Император откинул голову на спинку кресла и оглядел благородных эдур. Толпа быстро затихла.
– Я познал смерть. Я уже не тот неокропленный воин, которого вы знали до нашего путешествия в ледяную пустыню. Я вернулся, чтобы принести вам память о нашем предназначении. Чтобы вести вас. – Рулад замолчал, будто собираясь с силами после короткой речи. – Фир Сэнгар. Брат, подойди.
Фир послушно приблизился и замер на краю внутреннего круга перед возвышением.
Рулад посмотрел на него сверху вниз, и Трулл заметил внезапный голод в блестящих глазах.
– Второй после Ханнана Мосага, Фир, твоя преданность нужна мне больше всего.
Фир выглядел удивленным, словно не понимал причины сомнений.
Вернулся раб Удинаас, однако стоял позади, в тени, оглядывая зал покрасневшими глазами.
– Чего ты хочешь от меня, император? – спросил Фир.