– Если вы желаете изоляции…
– Мы этого не сказали.
Принц Квиллас неожиданно улыбнулся, вновь обретая самообладание.
– Идете на открытую вражду, император? Остерегайтесь! Хотя я в любом случае не расстроюсь.
– Отчего же, принц Квиллас?
– Если начистоту, мы жаждем ваших природных богатств. А теперь вы даете нам повод их захватить. Признай вы долг, вопрос можно было бы решить мирно. Вместо этого вы делаете абсурдное заявление, что мы вам должны!
Рулад помолчал мгновение, затем кивнул.
– Экономика Летера основана на необычных принципах.
– Необычных? Наша деятельность подчиняется естественным и неоспоримым законам. Вы скоро сами в этом убедитесь. И очень пожалеете!
– Первый евнух, принц говорит от имени Летера?
– Это имеет значение?
– А ты неглуп! Более достоен разговаривать с нами, чем этот напыщенный осел, положение которого объясняется лишь тем обстоятельством, что он появился на свет между ног у королевы. Все именно так. Это не имеет значения. Нам просто любопытно.
– Я не обязан удовлетворять ваше любопытство.
– Показываешь зубы, Нифадас? Очень приятно. В таком случае передай своему королю, что тисте эдур больше перед ним не склоняются. Нам безразличны ваши бесконечные игры, обман и ядовитые речи…
Он запнулся. Необъяснимая пауза. По лицу скользнуло что-то похожее на спазм. Император встряхнулся, откинулся на спинку трона. На мгновение его глаза словно потухли. Он поморгал, нахмурился, и осознанность вернулась.
– Более того, мы говорим от лица порабощенных вами племен, несчастных, уничтоженных народов. Пришло время отвечать за свои злодеяния!
Нифадас медленно наклонил голову набок и тихо спросил:
– Это объявление войны?
– Объявлять мы станем делами, первый евнух. Мы высказались. И отпускаем вашу делегацию. Вы зря проделали долгий путь. Возможно, мы еще побеседуем, хотя, скорее всего, – при иных обстоятельствах.
Нифадас поклонился.
– В таком случае, император, позвольте собираться в дорогу.
– Позволяю. Халл Беддикт, аквитор, задержитесь.
Сэрен смотрела, как Квиллас и Нифадас чопорно покидают зал. Из головы никак не шло замешательство императора. Словно сквозь трещину на мгновение проглянул прежний молодой Рулад.
– Аквитор, – начал он, как только опустились занавеси, – передай Буруку Бледному, что ему предоставляется право проезда по нашим землям. Однако же оно кратковременное, посему пусть поторопится.
– Император, чтобы снарядить обоз…
– У него нет на это времени.
Она поморгала.
– Вы хотите, чтобы он бросил железо здесь?
– Торговля сопряжена с риском. Вы, летерийцы, не преминете напомнить об этом при любом удобном случае. Увы, то же самое верно, когда стороны меняются местами.
– Сколько дней вы нам даете?
– Три. И еще одно: нереки остаются здесь.
– Нереки?
– Они в долгу у Бурука, мы знаем. Увы, еще одна досадная неприятность, постигшая беднягу… Предай ему наши соболезнования.
– Бурук купец, император, он привык передвигаться на повозке. Три дня на обратную дорогу могут оказаться ему не под силу.
– Прискорбно для него. – Мертвый, холодный взгляд перешел на Халла. – Халл Беддикт, с чем ты пришел?
Халл опустился на одно колено.
– Я присягаю вашему делу, император.
Рулад улыбнулся.
– Ты не знаешь какому.
– Мне кажется, я понимаю больше, чем вы думаете, государь.
– В самом деле…
– И я с вами!
Император вновь перенес внимание на Сэрен.
– Тебе лучше идти, аквитор. Разговор не для твоих ушей.
Сэрен и Халл переглянулись. Хотя ни один, ни другой не шевелились, ей показалось, что он отдаляется, становится все меньше и недостижимее. Расстояние между ними превратилось в непреодолимую бездну.
Значит, ты меня покидаешь. Ради этой… твари.
Мысли остановились. Несуществующие мысли о невозможном будущем, забвение… И вот мы бросаемся в омут…
– Прощай, Халл Беддикт.
– В добрый путь, Сэрен Педак.
На ватных ногах она двинулась к занавешенному выходу.
В десяти шагах от крепости ее поджидал Герун Эберикт. Во взгляде читалось радостное удивление.
– Он остался? Надолго?
Сэрен пожала плечами, пытаясь прийти в себя.
– Что вам нужно, финадд?
– Сложный вопрос, аквитор. Брис Беддикт просил меня переговорить с братом. Но шансов, я смотрю, становится все меньше.
Что бы ты сделал, скажи я, что Халл для нас потерян?
Герун Эберикт улыбнулся, словно прочитав ее мысли.
Она отвела глаза.
– Халл Беддикт находится под защитой императора.
– Рад за него.
Она бросила на финадда свирепый взгляд.
– Вы не понимаете! Оглянитесь вокруг! Деревня полным-полна теней, слуг эдур.
Его брови поползли вверх.
– Полагаете, я хочу его убить? Откуда такие подозрения? Я сказал «переговорить».
– Ваша репутация заставляет беспокоиться.
– Независимо от политических предпочтений Халла, у меня нет причины объявлять его врагом. Если его признают изменником, у государства есть свои способы. Нет никакого резона вмешиваться. Я просто обещал Брису.
– Чего он хочет?
– Не знаю. Раньше мне казалось, что понимал, но теперь все изменилось.
Сэрен бросила на него пристальный взгляд.
– А вы, аквитор? Вернетесь с купцом в Трейт, а дальше?
Она пожала плечами. Скрывать не было смысла.
– Домой.
– В Летерас? Давненько вас там не видали.
– Времена поменялись.
Он кивнул.
– В обозримом будущем проводники не понадобятся, Сэрен Педак. Я почту за честь, если вы согласитесь работать на меня.
– Работать?
– В моем поместье. Я участвую во многих предприятиях… А вы честный человек, и я мог бы вам доверять. Не торопитесь с ответом. Я навещу вас в столице.
– Думаю, вы будете слишком заняты военными хлопотами.
– Мое место во дворце, я не командую армиями. – Он снова расплылся в щербатой улыбке. – Этим дикарям до Летераса не дойти. Им повезет, если смогут пересечь границу. Не забывайте, нам не впервой. У нереков была их богиня, как там ее…
– Эрес’аль.
– Да, Эрес’аль. А у тартеналов – пятеро Серегалов, Повелителей ярости. Колдуны, Ведьмы, проклятия и демоны – мы всех их уничтожили. Седа и его команда даже не вспотели.
– Боюсь, теперь все иначе.
Он наклонил голову.
– Аквитор, что вам представляется, когда речь заходит о бирже?
– Не понимаю…
– Я о сердце финансовой системы, которая правит Летером, его жителями, их взглядом на мир. Биржа – не просто монеты в тайном хранилище или игроки, выкрикивающие цифры перед закрытием торгов. Биржа – корень нашей цивилизации, ее соки проникают повсюду.
– К чему вы клоните?
– Не притворяйтесь глупее, чем вы есть. Это сердце питается как лучшим, так и худшим в человеческой природе. Ликование, достижение, амбиции и жадность – все работает, как слаженный оркестр. Четыре составляющие нашей натуры, и ни одной не по душе узы и ограничения. Воюют не только армией, Сэрен Педак. Мы побеждаем, потому что наша система находит отклик у самого лучшего и худшего, что есть во всех живых существах, не только в людях.
– Судьба.
Он пожал плечами.
– Называйте как хотите, но мы добились неизбежности…
– В наших действиях, финадд, я вижу мало ликования и достижений. Значительно перевешивают…
Он расхохотался.
– В этом суть свободы, Сэрен Педак!
В ней закипала злость.
– Я всегда считала, что свобода подразумевает право быть иными, не боясь преследования.
– Красивые слова, не имеющие ничего общего с реальностью. Мы выковали из свободы меч и будем одного за другим уничтожать непокорных, пока не сломим их дух.
– А вдруг вы недооцениваете тисте эдур? Вы тоже согласитесь умереть во имя своей великой цели?
– Кто-то может умереть. Кто-то, безусловно, умрет. Но если только победители не выжгут все дотла, сердце продолжит биться, и корни оплетут новую плоть. У императора могут быть морские чудовища, но у нас есть гораздо более могущественный всепожирающий демон. Что он не может поглотить, то душит или морит голодом. Победят тисте эдур или потерпят поражение, они в любом случае проиграют.
Она отступила на шаг.
– Я не желаю иметь ничего общего с вашим миром, финадд Герун Эберикт. Считайте, что я уже ответила!
– Как будет угодно. Однако я не перестану вас уважать, когда вы измените свое решение.
– Не изменю.
Он посмотрел в сторону.
– Чтобы жить, нужны деньги, дорогуша. Увидимся в столице.
Во время аудиенции Удинаас стоял тут же в полумраке. Соплеменники его не заметили. А если бы и заметили, ничего бы не изменилось, ибо всем командовал император. Отпустив делегацию и аквитора, Рулад подозвал Халла поближе.
– Ты присягаешь на верность, – пробормотал он, словно пробуя на вкус каждое слово, прежде чем оно слетит с запекшихся губ.
– У меня есть важные сведения: расположение и состав гарнизонов, лагерей. Я знаю их тактику, боевые построения, магические приемы. Знаю, где находятся хранилища воды и продовольствия.
Рулад подался вперед.
– Ты готов предать свой народ. Почему?
– Месть.
Удинаас вздрогнул.
– Мой народ меня предал, государь. Давно. Я долго ждал этой возможности.
– Значит, месть… Достойный мотив?
– Ничего другого мне не осталось.
– Скажи нам, Халл Беддикт, могучий флот летери выйдет против нас?
– Вряд ли. Во всяком случае, не сразу.
– А армия?
– Вначале оборона, быстрые отступления, заманивание вглубь. Затем контрнаступление, удары с флангов. Атаки и отступления. На третьем этапе – окружение и полное уничтожение. Флот будет уклоняться от стычек, ибо они знают, что вам все равно нужно высадиться на сушу. Скорее всего, отправят корабли далеко в море и ударят по вашим землям с тыла. Деревни будут сожжены дотла, а тисте эдур, стар и млад, – безжалостно убиты.
Рулад хмыкнул.