юбимых. Ням-ням». У меня начал дергаться глаз. Мой пирог не шел ни в какое сравнение с караваем хлеба – красивым, лежащим на полотенце, тоже красивом, с идеальными складками. Про паштет в красивой баночке я вообще молчу. Куда мне с банальным жарким или как правильно склоняется это блюдо?
Родительский чат восхищался хлебом и паштетом. Правда, недолго. Возникла новая тема.
«Девочки, всем привет. Подскажите, если кто знает. Почему электронный градусник показывает разную температуру под мышкой и во рту? Если во рту тридцать семь и семь, а под мышкой тридцать пять и восемь, это как считать? Среднюю?» – спросила одна из мам.
«А зачем вы в рот градусник суете?» – уточнила другая.
«А мы в попе измеряем, ректально», – призналась еще одна.
«Кто-нибудь знает, как правильно и где?» – тут же задала вопрос третья.
Вопрос оказался насущным и болезненным, затмившим рецепты хлеба и паштета. Из серии «то, что вы давно хотели знать, но стеснялись спросить».
Мамы младенцев выставляли таблицы «диапазона нормальной температуры для детей разного возраста». Подмышечная, оральная, ректальная, тимпаническая. Значения, показатели.
«Простите, а тимпаническая – это где?» – спросила с явным ужасом одна из мам.
«В ухе, естественно. Как можно такое не знать?» – удивилась мама-специалистка.
И всем остальным, то есть еще тридцати мамам, участвующим в чате, стало стыдно не знать «такое».
Но тут опытные мамы взяли себя в руки и объявили, что градусникам вообще нельзя доверять, особенно современным цифровым. Лучший способ, проверенный временем, – губами ко лбу.
«И как понять губами, какая температура?» – уточняли в панике молодые мамы.
«Вы же мать! Как можете не понять? Вы должны почувствовать!» – отвечали опытные родительницы.
«А вы что, каждый день температуру измеряете?» – спросил кто-то.
«Естественно! Дважды в день», – ответили дружно ответственные мамы.
«Во всех местах, извините? Или одного достаточно?» – Кто-то, судя по поставленному в конце вопроса рыдающему от слез смайлику, попытался пошутить, однако шутка не прошла.
«А мужу тоже губами можно измерять? Я пойму? Или у взрослых по-другому?» – обеспокоенно спросила молодая мамочка.
«Девочки, смотрите на глазки! Когда есть температура, глазки всегда больные!»
«Надоело на него смотреть. Так хоть уходил каждый день, а сейчас все время мельтешит перед глазами».
«Как вы можете так про ребенка? Вы что – не мать?» – возмутился кто-то, сопроводив сообщение красным гневным смайликом в маске.
«Да я про мужа! А что, больше никого мужья не бесят?»
«Значит, это не любовь».
«Соглашусь. Нет в вашей семье любви!»
«Да ладно вам, девочки, чего вы набрасываетесь? Всех сейчас накрывает! При чем тут любовь-то?»
«Вот у моей знакомой муж собирался из семьи уходить к любовнице. Окончательно. Только загсы закрылись, и они заявление о разводе не успели подать. А потом он в семье самоизолировался. На даче. Ну и вроде как у них медовый месяц наступил, и все хорошо. Дети счастливы, теща пирожки зятю каждый день печет. Он только до магазина ездит и обратно, ласковый, нежный весь из себя. В любви признается, прощение вымаливает. С детьми уроки делает. Для тещи грядки какие-то копает. А подруга страдает, каждый день плачет. Вот если бы не эта самоизоляция, то что бы было? Муж действительно в семье решил остаться или только на время? По необходимости? А после карантина что будет? Он уйдет или останется? Мать на нее кричит, говорит, что не было бы счастья, да несчастье помогло. Будто специально им этот коронавирус на голову свалился, чтобы семья сохранилась и дети без отца не остались. Ведь так часто бывает, что вроде бы все хорошо, а на самом деле – все плохо. Сидишь на даче, смотришь, как муж с детьми играет, без всяких просьб в магазин едет за продуктами, цветочек аленький готов достать, лишь бы угодить, а счастья нет. И любви нет. Да фиг с ними, со счастьем и любовью. Спокойствия нет. Сердце еще больше надрывается, потому что муж не сам решение принял остаться в семье, а его обстоятельства заставили».
Чат молчал.
Каждое утро я доставала пачку молотого кофе, нюхала, проверяя себя на отсутствие или наличие обоняния как одного из верных признаков заболевания. К счастью, благодаря ежедневной родительской «летучке» в чате убедилась, что не одна такая нервная и мнительная. Кто-то каждое утро ел лимон, чтобы проверить вкусовые рецепторы, кто-то разрешил мужу курить дома, а не на общественном балконе, – опять же в целях проверки чувствительности обоняния. Если еще бесит запах, значит, все хорошо.
У меня оставался вопрос: если я вдруг начала пересаливать и увлеклась специями, это к чему?
Мои домашние не реагировали ни на специи, ни на новые блюда, ни на мою панику. Сима увлеклась шитьем кукол. Кажется, она решила защищать дом собственными силами, изготовив обереги на все случаи жизни. Когда-то этот способ шитья ей показала моя подруга. Куклы шьются из натуральных тканей специальным способом – нитками, без использования швейной машинки и иглы. Основа – из мешочка с крупой, кружева, ленточки, пуговки. Детали можно рассматривать до бесконечности. Кукла Подорожница, защищающая путешественников. Кукла Мама – оберег. Если поднять платье, то внутри можно найти маленькую куколку-младенца. У каждой – свое предназначение и своя история. Они прекрасны. Та же моя подруга подарила Симе здоровенный мешок натуральных льняных волокон – для кукольных волос – и снабдила ее папкой с инструкциями, аккуратными квадратиками ткани, ленточками и кружевами. Как шить, какая кукла от чего защищает, какой смысл несет.
Сначала Сима сшила куклу Желанницу. У нее на руках ленточки. Надо загадать желание, завязать узелок на ленточке, и оно обязательно сбудется. Потом смастерила Берегиню – хранительницу домашнего очага. Потом Домового, которого назвала Иннокентием и усадила на кухонную полку рядом с корзиной для специй. Видимо, чтобы я не переставала готовить. После появилась кукла Благополучница, которая, по легенде, была то ли боевой подругой, то ли женой Домового. Ее еще называли Домовушка. Наша Домовушка Даша, как объявила Сима, будет привлекать в семью не только достаток, но и радость.
– Симуль, может, сначала достаток, а потом радость? – рассмеялась я.
– Нет, достаток без радости не нужен, – решительно ответила дочь.
– Ну понимаешь, иногда радость напрямую зависит от достатка, – сказала я.
– Нет, не зависит. Вот у тебя, например, нет денег на новую куклу для меня, а я ее сама сшила. И очень радуюсь. Если нет денег что-то купить, можно самим сделать!
– Если так пойдет дальше, мы дойдем до истины про «с милым рай в шалаше», – заметил муж.
– Ага, у тебя нет на примете знакомого атташе с сыном, чтобы этот милый нашей дочери рай обеспечил? – расхохоталась я.
Сима сшила и Ведучку, которая передавала знания дочери или воспитаннице и заодно защищала домашний очаг и ребенка.
– Лишь бы Сима не сшила куклу, которая отвечает за появление в доме младенцев, – сказала я мужу. – Она верит в эти обереги. А мне приходится готовить, потому что это не я захотела, а домовой Иннокентий на меня так хорошо повлиял.
К счастью, Симе хватало старшего брата, который не успел сбежать в общагу или на съемную квартиру, чем без конца грозил до карантина, а остался с нами. Так что инструкцию, как шить куклу, отвечающую за наступление беременности и пополнение в семье, дочь пролистала за ненадобностью.
Все вокруг, если верить соцсетям, саморазвиваются – смотрят вебинары, проходят онлайн-курсы по йоге, готовят в режиме онлайн с шеф-поварами, рисуют картины по номерам и осваивают новые профессии. Одна я ничего не хочу. Почему я ничего не хочу? В соцсети заглядываю с ужасом и ненадолго – мои знакомые каждый день выдают новые кулинарные шедевры, хвастаются спортивными достижениями в условиях квартиры, списком прочитанных книг, вышитыми гладью узорами.
Я могу похвастаться лишь тем, что начала плакать над дурацкими сериалами, поставила личный рекорд по невставанию с кровати и пребыванию в пижаме в течение дня.
Дети, кажется, тоже впали в истерику, но активную. Сима, помимо шитья кукол, попросила купить ей онлайн-курс углубленной математики за шестой класс.
– Зачем? – спросила я на всякий случай.
– Чтобы потом не было больно. В шестом классе! Мы темы закрепили? Не закрепили! Отработали? Не отработали! С какими знаниями мы придем в шестой класс? Правильно, с нулевыми! – заявила дочь, и я все гадала, кого этот монолог и обороты мне напоминают. Ну точно не математика. Конечно же! Учительница русского языка Елена Юрьевна так говорит! Вот за русский можно не волноваться. После выставления годовых оценок детям объявили, что уроки теперь только по желанию. Елена Юрьевна решила, что если она желает, то и дети тоже. Даже вопрос на обсуждение не выставила. Дала расписание уроков – и все.
У Симы же появилась и собственная присказка: «Давай я все сдам, чтобы уже успокоиться». Это относится к домашним заданиям – школьным, домашке по тренировкам и танцам, творческим конкурсам, которые устраивают тренеры. В оставшееся свободное время, которого у нее нет, она пытается закрыть шкаф ногой, закинутой в махе назад. Или читает книгу в стойке на руках. Или шьет в шпагате с провисом.
– Симуля, может, ты уже отдохнешь немного? – призываю я, потому что дочь явно думала над тем, чем бы еще себя занять. Видимо, подобная гиперактивность – ее способ справляться с нервами и стрессом.
Сын, который обычно лежит на диване, сидит в кресле, снова лежит, тоже вдруг удивил. Но сначала испугал. Из его комнаты доносился голос. Его. Но очень громкий. Обычно Василий разговаривает, как его отец, – требуется по губам читать. Но тут я узнала, что у сына прекрасный баритон, как и у его отца. И он даже умеет кричать. Крики прекрасным баритоном раздавались минут сорок. Мы собрались под дверью и решали, кому первому зайти и кого Вася меньше всех за это убьет. Обычно запускают меня, но тут даже я не рисковала его потревожить. Отправили выяснять, что случилось, Симу – брат ее обожает и лишь ей позволяет врываться к себе в любое время суток, заваливаться на кровать, обниматься и рассматривать его записи на разбросанных по столу листках бумаги.