Монах в летах, широк в плечах,
Имеет хмурый вид.
У пояса монаха меч,
В руке тяжелый щит.
– Игра, пожалуй, стоит свеч:
Рискну – кто крепче сшит.
Монаха пнул: – На берег тот
Доставить надо груз.
Перенеси-ка через брод,
А то я рассержусь.
Монах ни слова не изрек.
На плечи взял стрелка
И перенес через поток –
А ноша нелегка!
Но только вышел из воды,
Он Робину сказал:
– В награду за мои труды
Тащи меня назад.
И Робин Гуд не возразил,
Присел, согнул хребет,
Хоть тяжело катать верзил –
Привык держать ответ.
Под этой тушей не вздохнуть!
Скривив в усильи рот,
Прошел с монахом Робин Гуд
Обратно через брод.
На берег вышел и сказал:
– Долг надо отдавать.
Ты отдохнул, а я устал,
Неси меня назад.
Опять ему на шею сел.
А Робин был тяжел.
Монах покорно нес, терпел,
В воде по пояс шел.
На глубине монах стрелка
Стряхнул в речной поток:
– Ты можешь плыть или тонуть,
Как хочешь, паренек.
На берег вылез Робин Гуд,
Держась за куст ракит.
Лук осмотрел и тетиву –
Он очень был сердит.
Он выбрал лучшую стрелу,
Чтоб бить наверняка,
Монах отбил ее щитом,
Смеясь, дразнил стрелка.
– Тебе слабо попасть в меня,
Но, ежели не лень,
Трудись, стрелок, еще стреляй
Хоть целый божий день.
– Тогда лови еще стрелу!
Их все отбил монах.
Отброшен бесполезный лук.
– Сразимся на мечах!
И с десяти часов утра
Рубились, что есть сил.
Под вечер Робин Гуд устал,
Пощады запросил.
– Прошу, монах, не погуби!
Я в драке изнемог,
Позволь мне трижды протрубить
Вот в этот старый рог.
– Когда так просят нежно, то
И отказать нельзя.
Труби вовсю, пока на лоб
Не вылезут глаза.
Три раза рог пропел в бору,
К стрелку на этот зов
С оружием в руках бегут
Полсотни молодцов.
– А это кто? – спросил монах. –
Они твои друзья?
Похоже, что трубить в лесах
И разрешать нельзя.
Теперь и я прошу: дружок,
Позволь подать мне знак.
Но я трубить не стану в рог,
А посвищу в кулак.
– Чтоб свистом мог с ума свести –
Такого не слыхал.
В кулак свистишь? Не просвисти
Нажитый капитал.
Три раза просвистел монах.
Сквозь лес на этот зов
К нему несутся во весь мах
Полсотни злобных псов.
– Шустра, – заметил Робин Гуд, –
Компания твоя.
– Они стрелков твоих порвут
На штрипки для белья.
На Робина два злобных пса
Набросились, рыча.
И разлетелись по кустам
Ошметки от плаща.
Йомены целились в собак,
Но не могли попасть –
Стрелу обученные псы
В прыжке ловили в пасть.
Малютка Джон сказал: – Монах,
Собачкам дай отбой.
– Ты кто и на каких правах
Беседуешь со мной?
– Меня зовут Малютка Джон.
И видят небеса:
Коль волкодав не усмирен,
Берусь за дело сам.
Он десять раз согнул свой лук
И десять метких стрел
Подряд вогнал в десяток псов –
Никто не уцелел.
– Постой, стрелок! – сказал монах. –
Не надо больше так!
Поговорим же о делах –
Я вижу, ты мастак.
Прошу пожаловать в сей дом –
За драку не взыщи.
Стрелкам с меня – накрытый стол
И новые плащи.
По воскресеньям – уговор:
Обедаете здесь.
Я с вами в Ноттингем и в бор –
Собьем с шерифа спесь.
Держал аббатство за рекой
Семь лет лихой монах,
Ходили лорды стороной –
Испытывали страх.
Робин Гуд спасает трех стрелков
Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый радостный в году
Веселый месяц май.
Вот едет, едет Робин Гуд
По травам, по лугам
И видит старую вдову
При въезде в Ноттингам.
– Что слышно, хозяйка, у вас в городке? –
Старуху спросил Робин Гуд.
– Я слышала, трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.
– Скажи мне, за что осудил их шериф?
За что, за какую вину:
Сожгли они церковь, убили попа,
У мужа отбили жену?
– Нет, сударь, они не виновны ни в чем.
– За что же карает их суд?
– За то, что они королевскую лань
Убили с тобой, Робин Гуд.
– Я помню тебя и твоих сыновей.
Давно я пред ними в долгу.
Клянусь головою, – сказал Робин Гуд, –
Тебе я в беде помогу!
Вот едет, едет Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам
И видит: старый пилигрим
Плетется по холмам.
– Что слышно на свете, седой пилигрим? –
Спросил старика Робин Гуд.
– Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме
На смерть в эту ночь поведут.
– Надень-ка одежду мою, пилигрим.
Отдай-ка свое мне тряпье,
А вот тебе сорок монет серебром –
И пей за здоровье мое!
– Богат твой наряд, – отвечал пилигрим, –
Моя одежонка худа.
Над старым в беде и над нищим в нужде
Не смейся, сынок, никогда.
– Бери, старичок, мой богатый наряд.
Давай мне одежду свою,
И двадцать тяжелых монет золотых
Тебе я в придачу даю!
Колпак пилигрима надел Робин Гуд,
Не зная, где зад, где перед.
– Клянусь головой, он слетит с головы,
Чуть дело до дела дойдет!
Штаны пилигрима надел Робин Гуд.
Хорошие были штаны:
Прорехи в коленях, прорехи с боков,
Заплата пониже спины.
Надел Робин Гуд башмаки старика
И молвил: – Иных узнают
По платью, а этого можно узнать,
Увидев, во что он обут!
Надел он дырявый, заплатанный плащ,
И только осталось ему
Клюкой подпереться да взять на плечо
Набитую хлебом суму.
Идет, хромая, Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам,
И первым встретился ему
Шериф надменный сам.
– Спаси и помилуй, – сказал Робин Гуд. –
На старости впал я в нужду.
И если ты честно заплатишь за труд,
К тебе в палачи я пойду!
– Штаны и кафтан ты получишь, старик,
Две пинты вина и харчи.
Да пенсов тринадцать деньгами я дам
За то, что пойдешь в палачи!
Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд
И с камня на камень – скок.
– Клянусь головою, – воскликнул шериф, –
Ты бодрый еще старичок!
– Я не был, шериф, никогда палачом,
Ни разу не мылил петлю.
И будь я в аду, коль на службу пойду
К тебе, к твоему королю!
Не так уж я беден, почтенный шериф.
Взгляни-ка на этот мешок:
Тут хлеба краюшка, баранья нога
И маленький звонкий рожок.
Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд.
Сейчас от него я иду.
И если рожок приложу я к губам,
Тебе протрубит он беду.
– Труби, – засмеялся надменный шериф, –
Пугай воробьев и синиц.
Труби сколько хочешь, покуда глаза
Не вылезут вон из глазниц!
Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,
И гулом ответил простор.
И видит шериф: полтораста коней
С окрестных спускаются гор.
И снова в рожок затрубил Робин Гуд,
Лицом повернувшись к лугам,
И видит шериф: шестьдесят молодцов
Несутся верхом в Ноттингам.
– Что это за люди? – воскликнул шериф.
– Мои! – отвечал Робин Гуд. –
К тебе они в гости явились, шериф,
И даром домой не уйдут.
В ту ночь отворились ворота тюрьмы,
На волю троих отпустив,
И вместо охотников трех молодых
Повешен один был шериф.
Робин Гуд и золотая стрела
Шериф шептал: – Ужо погоди! –
В ладонях шерифа зуд.
– Сплету веревку тебе, бандит,
Достану тебя, Робин Гуд.
В Тауэр к трону едет шериф,
И говорит: – Государь,
Изгаляется голь, явить им изволь
Властную вертикаль.
– Вижу, Англии нужен король,
Дела за шерифа решать.
Представил отчет, а сам ни при чем,
Если гуляет тать?
Округу тряси, с любого спроси –
Злодея я сам казню.
Хитри, юли, хоть лес подпали,
Устрой ворам западню.
Шериф вернулся к себе в Ноттингем,
Ногти изгрыз, нашел,