В ночь с субботы, 26 июля, на воскресенье не нахожу себе места. Чтобы как-то успокоиться, взяла Псалтирь и читала, читала… Какое-то беспросветное томление духа, слезы, не приносящие облегчения.
Утром 28 июля получили телеграмму из Печор и через некоторое время уже были в аэропорту. В кассах народу множество, но нам почему-то дают возможность пройти вне очереди. Собирались по одному, по два, по четыре, а когда стали садиться в самолет, нас оказалось двенадцать человек.
Тяжело было видеть отца в гробу, но в то же время он притягивал, хотелось быть рядом, не хотелось уходить. Некоторые из нас обоняли тонкий аромат, исходивший от гроба старца. Панихиды служились одна за другой, гроб окружали духовные чада и богомольцы. Все стояли с зажженными свечами…
Незримое руководство и помощь отца столь ощутимы, что шагу не можешь ступить без его благословения.
В 1985 году меня поразила мучительная болезнь - остеохондроз поясничный с корешковым синдромом. Ни одно движение не обходилось без острой, режущей боли. Лежала без движения.
Навестила меня духовная сестра и говорит: «Я буду делать тебе массаж с молитвой, буду натирать маслицем, данным тебе отцом».
Дивны дела Твои, Господи!
После первого же массажа я могла шевелиться, хотя еще и с болью, а через месяц уже ходила с палочкой, а теперь, только за молитвы отца, я здорова по-прежнему…
Слава Богу за все! И за то, что мы знали батюшку лично, были на Божественных службах, получали от него благословение и руководство. Блаженнее же нас те, кто никогда не видели отца, но веруют в молитвенную помощь этого великого подвижника.
Вспоминаются счастливые годы, кргда отец был еще с нами, на земле.
Как это было принято в нашем городе, уезжали к отцу сразу по десять и больше человек, особенно дети, конечно, в сопровождении взрослых. Это был праздник: одни радуются, что едут, другие провожают с весельем. Отходит поезд от перрона… Те, что в поезде, облегченно вздыхают - наконец-то едем! Едем к отцу! А те, что остались, смахивают слезы, по-доброму завидуя уехавшим. Удивительно было то, что даже малые дети, пяти-семилетние, с легкостью расставались с родителями на целое лето, а когда после Успения Божией Матери надо было возвращаться по домам, расставаться со святой обителью, с отцом, плакали горькими слезами. Такова была привязанность чистых детских душ к старцу…
Приезжает Е. к отцу, благодарит за святые молитвы и исцеление. Несколько лет она состояла на учете в онкологическом диспансере и вылечилась святой водой и святым маслом по благословению отца Саввы. А тут - новая беда: «Отец, помолитесь о моем младшем сыне: ему предстоит операция грыжи, а у меня и муж, и дочь умерли от аппендицита, боюсь потерять и этого сынишку». Отец дал ей святыни и сказал: «Пусть мажет больное место, не умрет он». Через некоторое время от грыжи и следа не осталось.
После кончины мужа каждый отпуск Е. проводила в Печорах. Родная ее сестра М. обратилась к отцу с просьбой помолиться о здравии и спасении болящей Е. Отец, утешая, сказал: «Муж у Е. умер, но он же не молился, а она молится. Мы еще поживем. Я живу, и она будет жить, а как умру, так и она вскоре умрет».
После этого разговора Е. жила девять лет и умерла через год и восемь месяцев после кончины отца.
Отец наш, «чуткой душой прозревая вдаль», по своей дивной прозорливости знал беды и нужды не только приезжавших к нему, но и «сущих далече», утопавших в бурных волнах житейского моря.
Летом, еще при его жизни, поехали мы в Саров на источник преподобного Серафима. В Дивееве остановились переночевать у матушки Магдалины, которая жила с матушкой Варварой, насельницей Дивеевской обители.
Вспоминая прошлое, мать Магдалина рассказала о таких событиях.
- Всякое было. Однажды хотела на себя руки наложить от отчаяния и нужды, и если бы не отец Савва, не знаю, что было бы с нами.
Положение у нас было трудное. Едва построили келлию на последние гроши и помощь добрых людей, как от нас с матерью Варварой отвернулись все сестры и запретили, по вражескому наваждению, приглашать нас на общую молитву. Мы не имели ни теплой одежды, ни постели, ни еды. Больную старицу Варвару я укладывала почти на голый пол. Добрые люди из приезжих подали большую просфору, и неделю я понемногу кормила только матушку. За пенсией надо было ехать по месту прописки в Москву.
Как-то вечером, когда мы совсем было пришли в отчаяние от бедственного положения, раздался стук в дверь.
Спрашиваю: «Кто?» Приятный женский голос весело ответил: «Открывай, тогда узнаешь».
Распахнула дверь - передо мной стоит девушка, вся нагруженная сумками, с рюкзаком за плечами. Вошли в келлию, девушка назвалась Мариею и объяснила: «Меня послал к вам мой духовный отец из Печор, игумен Савва. Благословил передать все эти вещи и съестные припасы, Дал послушание жить в Дивееве до тех пор, пока всех не примирю».
Мария жила в Дивееве около месяца, объединила всех, примирила сестер и только тогда уехала. После отъезда Марии нужды мы больше не знали, и все это - молитвами отца Саввы, - закончила свой рассказ матушка Магдалина.
Приехала семья на праздник Успения Божией Матери в Печоры. Мать и дочь неоднократно бывали у отца, а муж, И. Е., приехал впервые. В Москве посчастливилось купить редкие ананасы, отдали их нести И. Е. и передать отцу. Подходят прямо с вокзала к келлии отца. Он взял сумку с ананасами и говорит келейнику отцу Зосиме: «Это унеси в келлию, а то И. Е. скажет: «Вез-вез, нес-нес, а отец отдал кому-то».
И. Е. спрашивает потом с удивлением у жены: «Откуда он про меня все знает? Да еще назвал по имени-отчеству!»
Отец наградил их гостинцами и отправил на квартиру, сказав: «С И. Е. обходитесь внимательно и осторожно, не заставляйте его ходить в храм, пусть он ходит, когда сам захочет. Если у человека температура 40, а его заставить работать, он не сможет. Так и И. Е.: придет время, и он будет ходить в храм». Прошло пять лет после кончины дорогого и незабвенного отца. И. Е. уже трудился в храме. В день ангела батюшки, как это принято в нашем городе, была заказная литургия в Покровском приделе кафедрального собора. Среди духовных чад был и И. Е.
М. попросила описать случай поразительной прозорливости отца, которую она испытала на себе.
М. жила в частном домике. По неизвестной причине в подполье развелись лягушки. Их было так много, что они покрыли все стены и стойки в подполье. Тогда М. взяла ДДТ и всех их уничтожила. Восемь ведер лягушек вынесла.
Приезжает к отцу. После литургии выходит он из Михайловского собора. Как всегда, окружили его духовные чада и богомольцы. Смотрит отец на М. и говорит: «Бывает, что убьют лягушку, ну две. А тут - ведрами морить». М. ахнула и упала отцу в ноги: «Простите, батюшка!» - «Давайте помолимся за нее все»,- сказал отец.
У меня были очень сильные головные боли, но я старалась терпеть и никому об этом не говорила.
Стою в Успенском храме, рядом со мной ныне уже покойная матушка Митрофания. Отец, проходя мимо, обратился к ней и говорит, указывая на меня: «Напиши тропарь на Усекновение главы святого Иоанна Крестителя и дай ей». А мне: «Читай, голова болеть перестанет». И действительно, как стала читать тропарь, головные боли прекратились.
Были мы в Печорах, стояли в храме, и среди нас очень высокая девушка. Когда вышел отец из алтаря, то она подумала: «Какой он маленький». А батюшка посмотрел на нее и говорит: «А Н. какая высокая, а что хорошего - как телеграфный столб». Она обиделась и пожаловалась хозяйке квартиры, что он так ее назвал. А та ей ответила: «Отец так просто ничего не говорит. Может быть, ты что-нибудь про него подумала?» Тут она и вспомнила, как подумала про него, что он маленький. Тут же написала покаяние, попросила у отца прощения, и вся обида у нее прошла.
Моя знакомая Анна М., духовная дочь отца Саввы, во время отпуска всегда ездила по святым местам. Как-то перед Святой Пасхой ей дали отпуск, а сына должны были забрать в армию. Анна скорбит: «Не придется мне нынче поехать в монастырь. Ведь сына вот-вот будут отправлять». Я ее уговариваю поехать, а она колеблется: «Нет, а то без меня отправят сына». Сын тоже говорит: «Поезжай». Наконец она все-таки решила ехать.
Пока жила в Печорах, все переживала: «Не застану сына дома. Я бы его благословила и иконочку ему с собой дала».
Перед отъездом мы вышли из церкви, на площади стоит отец Савва - как всегда, с народом. Мы подошли под благословение. Он благословил и говорит ей: «Не вздумай сыну икону с собой положить: там выбросят». Она обрадовалась узнав, что сын дома. Слова отца оказались верны: сын еще несколько дней пробыл с матерью.
Однажды отец выходит из алтаря и говорит нам:
- Вот некоторые просят дать им за грехи епитимию. Да на каждого из вас Господь наложил Свою епитимию, только несите ее благодушно.
А я стою в храме в углу и плачу со своим горем. Восстал на меня родной брат (он очень пил). Никакой жизни нет, гонит меня из родного дома. От переживаний я заболела, рот искривило, нога волочится. Больная, парализованная, я приехала к отцу. Написала исповедь и описала домашнюю обстановку, прошу благословения уйти из родного дома на квартиру. Благословляя меня в дорогу домой, отец дал мне просфорочку и только сказал: «Буду молиться».
На второй день, как я приехала домой, пришел ко мне брат и говорит:
- Сестра, вот что я надумал: отдай нам кладовую, а ты терраску возьми, сделаем тебе отдельный ход. И менять квартиру не надо.
Я, сдерживая радость, говорю ему:
- Делайте, как вам лучше.
Вскоре приезжает ко мне сестра, а у нас все по-новому. И такая нам радость была с ней: и мы не мешаем, и нам не мешают. Я даже от паралича быстро поправилась. Вот какое чудо сотворил Господь по святым молитвам дорогого нашего батюшки!