– Ты делаешь это очень непринужденно. Ты так прекрасна, что я становлюсь счастливее, лишь только взглянув на тебя.
– Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я вышагивала круглыми сутками?
– Только днем, – ответил он. – Послушай, дочка. Об абсенте нужно знать только одно: пьют его очень медленно. Он не покажется крепким, если его смешать с водой, но ты должна помнить об этом.
– Я верю. Credo[188] Роджеру.
– Я надеюсь, ты никогда не изменишься, как это сделала леди Каролина.
– Я никогда не изменяюсь, если на то нет причины. Но ты совершенно не похож на него.
– Я этого и не хочу.
– Ты совершенно не такой. Кто-то пытался сказать мне, что ты учился в колледже. Наверное, это следовало расценивать как комплимент. Но я ужасно рассердилась. Устроила ссору с профессором английской литературы. Мы теперь должны читать твои произведения. Я хочу сказать, другие должны. Я-то прочитала все. Их не так уж и много, Роджер. Ты не думал о том, что тебе надо работать больше?
– Я собираюсь заняться работой, как только мы прибудем на Западное побережье.
– Может, лучше нам не оставаться здесь до завтра? Я буду так счастлива, когда ты начнешь работать.
– Счастливее, чем сейчас?
– Да, – кивнула Елена. – Счастливее, чем сейчас.
– Я много работаю. Ты увидишь.
– Роджер, ты думаешь, я плохая для тебя? Я заставляю тебя пить и заниматься любовью больше, чем следует?
– Нет, дочка.
– Я очень рада, если это правда, потому что я хочу, чтобы тебе было со мной хорошо. Я знаю, это слабость и глупость, но я выдумываю всякие истории, а в одной из них даже спасаю тебе жизнь. Не даю тебе утонуть, или попасть под поезд, или под самолет, или пропасть в горах. Ты можешь смеяться, если хочешь. А в одной из них я появляюсь в твоей жизни, когда ты разочаровался в женщинах и испытываешь к ним отвращение, и я так сильно тебя люблю и так хорошо о тебе забочусь, что ты испытываешь удивительный творческий подъем. Это прекрасная история. Сегодня я грезила ею, когда мы ехали в автомобиле.
– Я практически уверен, что видел ее в кино или читал в книге.
– Да, я знаю. Я тоже ее видела. И наверняка читала. Но ты не думаешь, что это случится? Ты не думаешь, что со мной тебе будет хорошо? Без особой на то причины и не потому, что я рожу тебе ребеночка, но тебе действительно будет со мной хорошо, и ты начнешь писать даже лучше, чем раньше, и при этом будешь счастлив?
– Такое показывают в фильмах. Почему мы не можем добиться того же?
Принесли абсент, и из блюдец с колотым льдом – Роджер насыпал его из маленькой кружки, – поставленных на стаканы, через дырочки вода закапала в желтоватую жидкость, которая сразу помутнела и обрела молочный оттенок.
– Попробуй, – предложил Роджер, как только оттенок стал достаточно густым.
– Такой странный вкус, – прокомментировала девушка. – И в желудке разливается тепло. Будто это лекарство.
– Это и есть лекарство. Достаточно сильное лекарство.
– Я пока обхожусь без лекарств, – ответила девушка. – Но это вкусное. Когда мы почувствуем опьянение?
– Очень скоро. Я собираюсь выпить три стаканчика. Ты – сама решай. Но пить надо медленно.
– Посмотрю, как буду себя чувствовать. Я ничего не знаю об абсенте, кроме того, что по вкусу он похож на лекарство. Роджер?
– Да, дочка.
Он чувствовал, что под действием абсента в желудке словно разгорается печь.
– Роджер, ты думаешь, я смогу стать для тебя такой же хорошей, как в выдуманной мною истории?
– Я думаю, мы можем быть хорошими друг для друга. Но я не хотел бы, чтобы за основу мы брали выдуманные истории. Я думаю, это не лучший фундамент для человеческих взаимоотношений.
– Но ты же видишь, какая я. Выдумывающая истории и романтичная, я это знаю. А что я могу с собой поделать? Будь я практичной, никогда бы не приехала на Бимини.
Не знаю, что и сказать, подумал Роджер. Ты как раз хочешь сделать что-то очень практичное. И для этого ты не выдумываешь никакой истории. И другая часть его сознания подумала: ты, должно быть, выходишь из образа хорошего парня, словно абсент быстро превращает тебя в говнюка. Но он все равно ответил:
– Я не знаю, дочка. Думаю, все эти истории опасны. Сначала ты выдумываешь истории о ком-то безобидном вроде меня, а потом могут появиться совсем другие истории. В том числе и плохие.
– Ты не безобидный.
– Наоборот. Или истории тем не менее безобидные. Мое спасение – безобидная история. Но сначала ты спасаешь меня, а потом захочешь спасти мир. После этого тебе придется заняться спасением самой себя.
– Я бы с радостью спасла мир. Всегда этого хотела. И он чертовски большой, чтобы сочинять о нем историю. Но сначала я хочу спасти тебя.
– Я уже боюсь. – Роджер выпил еще абсента. Он чувствовал себя лучше, но тревожился. – Ты всегда выдумывала истории?
– Сколько себя помню. О тебе я выдумываю истории уже двенадцать лет. Я рассказала тебе не все. Их сотни.
– Почему ты не начала писать, вместо того чтобы выдумывать истории?
– Я пишу. Но это не так забавно, как выдумывать истории, и гораздо труднее. И у меня это не так хорошо получается. Зато выдуманные истории чудесны.
– Но ты же всегда выступаешь в роли героини тех историй, которые пишешь.
– Нет. Не все так просто.
– Ладно, сейчас давай не будем волноваться об этом. – Он сделал еще один маленький глоток абсента, перед этим подержав жидкость под языком.
– Меня никогда это не волновало, – ответила девушка. – Я всегда хотела только одного – тебя, и теперь я с тобой. Теперь я хочу, чтобы ты стал великим писателем.
– Может, нам и на обед не оставаться? – предложил он. По-прежнему тревожился, и жар абсента уже ударил в голову, так что положиться на рассудок уже нельзя было. Сказал себе: неужели ты думал, что случившееся не будет иметь последствий? Разве женщина может быть такой же надежной, как хороший, купленный с рук «Бьюик»? За всю жизнь ты встретил только двух действительно надежных женщин и обеих потерял. Захочет ли она чего-то после этого? И другая часть сознания ответила: ну ты и говнюк. Что-то очень быстро сегодня на тебя подействовал абсент.
Поэтому он добавил:
– Дочка, сейчас давай просто постараемся быть хорошими друг для друга и любить друг друга (он четко выговорил слово «любить», хотя действие абсента заставило приложить к этому достаточно много усилий). А как только мы доберемся до пункта назначения, я с головой уйду в работу, как обычно это и делаю.
– Прекрасно, – улыбнулась она. – Я не сделала ничего плохого, рассказав тебе, что выдумываю истории?
– Нет, – солгал он. – Это чудесные истории. – Тут он не кривил душой.
– Могу я рассказать еще одну? – спросила она.
– Конечно. – Теперь он сожалел, что они взяли абсент, хотя этот напиток любил чуть ли не больше всех. Но практически все плохое, случавшееся с ним, происходило после того, как он выпивал абсент: то есть вина лежала исключительно на нем. Он понимал, что она знает: что-то не так, и изо всех сил боролся с собой, чтобы не сделать ничего плохого.
– Я ничего не буду говорить, если ты посчитаешь нужным.
– Пожалуйста, говори. За тебя.
– За нас.
Второй стаканчик пошел даже лучше первого, потому что вкусовые рецепторы утратили чувствительность к горечи полыни, поэтому даже без добавления сахара напиток стал казаться менее горьким и даже стал нравиться еще больше.
– Он такой странный и удивительный. Но пока все, что он сделал, так это подвел нас к границе непонимания, – указала девушка.
– Я знаю, – кивнул он. – Давай прорываться вместе.
– Ты подумал, что я слишком честолюбива?
– Насчет историй – это нормально.
– Нет. Для тебя – нет. Я не могла бы любить тебя так сильно, как люблю, если б не чувствовала, когда ты расстроен.
– Я не расстроен, – солгал он. – И не собираюсь расстраиваться. Давай поговорим о чем-нибудь еще.
– Будет прекрасно, когда мы уедем отсюда и ты сможешь работать.
Она очень уж настырная, подумал он. Или на нее так подействовал абсент? Поэтому ответил:
– Согласен с тобой. Но тебе не будет скучно?
– Разумеется, нет.
– Если уж я работаю, то времени на работу у меня уходит очень много.
– Я тоже буду работать.
– Это будет забавно, – улыбнулся он. – Как мистер и миссис Браунинг. Правда, я эту пьесу не видел.
– Роджер, обязательно над этим шутить?
– Не знаю. – Теперь возьми себя в руки, сказал он себе. Теперь самое время взять себя в руки. Теперь будь хорошим. – Я всегда шучу. Думаю, это будет прекрасно. Конечно, тебе лучше работать, когда я буду писать.
– Ты сможешь выкраивать время, чтобы прочитать написанное мною?
– Конечно. С удовольствием.
– Правда?
– Да. Разумеется. Буду счастлив. Правда.
– Когда пьешь абсент, появляется ощущение, что ты можешь все, – продолжила девушка. – Я ужасно рада, что никогда не пила его раньше. Ты не станешь возражать, если мы поговорим о писательстве, Роджер?
– Черт, нет.
– Почему ты сказал: «Черт, нет»?
– Не знаю, – ответил он. – Давай поговорим о писательстве. Правда. Я этого хочу. Так что там насчет писательства?
– От твоих слов у меня складывается ощущение, будто я дура. Нет нужды рассматривать меня как равную себе или партнера. Я только хотела сказать, что с удовольствием поговорила бы об этом, если и у тебя есть желание поговорить.
Девушка начала плакать, не опуская головы и глядя на него. Она не отворачивалась и плакала тихо. Просто смотрела на него, и слезы текли по щекам, и губы припухли, но не искривились.
– Пожалуйста, дочка, – попросил он. – Пожалуйста. Давай поговорим об этом или о чем-то другом, и я буду доброжелательным.
Она прикусила губу, потом ответила:
– Наверное, я хотела, чтобы мы стали партнерами, хотя сказала противоположное этому.
Это ее фантазия, подумал Роджер, и почему, черт побери, нет? С какой стати ты решил обидеть ее, ублюдок? Становись наконец хорошим парнем.