Так служил он у управляющего целый год в рабочих; когда дошло дело до уплаты жалованья другим рабочим, то и наш молодец тоже сказал, что ему хотелось бы получить условленное вознаграждение. Управляющий же испугался не на шутку тех тумаков, которые ему предстояло получить, и стал его усердно просить, чтобы он ему те тумаки подарил, соглашаясь ему уступить свое место управляющего, а сам – поступить к нему в рабочие. «Нет, – сказал тот, – не хочу я быть управляющим; я – старший рабочий и хочу рабочим остаться, да желаю, чтобы и условие со мною соблюдено было в точности». Управляющий откупался от него, чем пожелает, но все было напрасно, и молодец на все отвечал отказом. Тогда управляющий растерялся и просил дать ему двухнедельный срок на размышление. Молодец и на это согласился. Вот собрал управляющий всех своих дельцов, чтобы они обдумали, как тут быть, и чтобы дали ему добрый совет. Дельцы долго раздумывали, наконец решили, что от этого детины всем грозит опасность и что ему человека убить то же, что муху задавить. Они посоветовали, чтобы управляющий велел ему очистить колодец, а когда он туда влезет, они бросят в колодец жернов – тогда уж он верно живой оттуда не вылезет. Понравился этот совет управляющему, и наш молодец согласился в колодец лезть. Когда он опустился на дно колодца, они скатили в колодец самый большой из жерновов, находившихся вблизи, и думали, что уж, наверно, у молодца голова окажется размозженной; но тот крикнул: «Отгоните куриц прочь от колодца, а то они роются там наверху, в песке, – все глаза мне залепили». Управляющий и прикинулся, будто кур от колодца отгоняет, а молодец, покончив работу, вылез оттуда с жерновом на шее и сказал: «Посмотрите-ка, не правда ли, славное у меня ожерелье?» Тут опять-таки захотел он получить свое вознаграждение; но управляющий опять стал просить о двухнедельной отсрочке. Снова собрались к нему дельцы и посоветовали, чтобы он отправил молодца на заколдованную мельницу: пусть, мол, там ночью зерно смелет – оттуда-то еще ни один человек жив поутру не возвращался. Предложение понравилось управляющему; он позвал молодца в тот же вечер и велел ему свезти на мельницу восемь четвертей ржи да в ночь и смолоть их – так, мол, нужно. Пошел молодец в амбар, засунул две четверти в правый карман да две же – в левый, а четыре четверти в перекидном мешке взвалил себе на грудь и на плечи и с этим грузом потащился на заколдованную мельницу. Мельник сказал ему, что днем он может молоть, а ночью мельница заколдована, и все, кто туда входили, были утром найдены мертвыми. Молодец отвечал ему: «Ну уж я как-нибудь улажу; ступайте отсюда да ложитесь спать». Затем он пошел на мельницу, засыпал зерно и стал его молоть. Часов около одиннадцати вечера он вошел в комнату мельника и присел на лавку. Вдруг открылись двери настежь и в комнату вкатился большущий стол, а на том столе сами собою поставились вина и всякие вкусные блюда, и никого кругом не было видно, кто бы те блюда на стол подавал. А потом и стулья сами собою придвинулись к столу, хотя людей и не было, и только уж после разглядел он там чьи-то руки, которые распоряжались ножами и вилками и раскладывали кушанья по тарелкам, хоть никого за столом и не сидело. Молодец был голоден, увидел кушанья, тоже уселся за стол, принялся за еду и наелся всласть. Когда он насытился, да и другие тоже очистили блюда свои, он явственно услышал, как кто-то задул все свечи; в комнате стало темно, и вдруг он ощутил на щеке своей нечто вроде оплеухи. «Ну если еще что-нибудь подобное повторится, – крикнул он, – тогда ведь и я в долгу не останусь!» Получив вторую оплеуху, он и сам стал раздавать их направо и налево. И так продолжалось всю ночь; он ничего не спускал своим невидимым противникам и щедро воздавал им за то, что от них получал. На рассвете все прекратилось разом. Когда мельник поднялся с постели, то пошел взглянуть на молодца и очень удивился тому, что молодец еще жив. А тот и говорит: «Я досыта наелся, много оплеух получил, да немало и сам их роздал». Мельник был очень обрадован этим, сказал, что теперь, верно, мельница от всякого колдовства освободится, и охотно предлагал ему большую денежную награду. Но тот отвечал: «Денег мне не надо, у меня всего вдоволь». Потом взвалил муку на спину, отправился домой и сказал управляющему, что вот он все исполнил по его приказу, а теперь желал бы получить условленную плату. Когда управляющий это услышал, тогда-то его настоящий страх обуял: он не мог успокоиться, стал ходить взад и вперед по комнате, и пот крупными каплями катился у него со лба. Чтобы немножко освежиться, он открыл окно, но, прежде чем успел остеречься, наш молодец дал ему такого пинка, что он через окно вылетел на воздух, взвился вверх и из глаз совсем скрылся. Тогда молодец обратился к жене управляющего и сказал: «Коли он не вернется, так следующий тумак за тобою останется». Та воскликнула: «Нет-нет, я этого не выдержу». И тоже открыла было другое окно, потому что и у нее тоже холодный пот проступал от страха на лбу. Тогда он и ей дал пинка, и она тоже от того пинка через окошко вверх взлетела, и еще выше своего мужа, потому что была легче его. Муж-то кричит ей на лету: «Спускайся ко мне», – а она ему: «Нет, ты поднимайся ко мне, я к тебе не могу спуститься». Так они и носились по воздуху, и ни один к другому приблизиться не мог, да, пожалуй, и теперь все еще носятся… А наш молодец взял свою железную палицу и пошел себе далее.
91. Земляной человечек
Богатый-пребогатый жил некогда король на свете, и было у него три дочери, которые каждый день гуляли в саду королевского замка, и король, отец их, большой любитель всяких плодовых деревьев, сказал им: «Того, кто осмелится сорвать хоть одно яблочко с яблонь, он силою чар упрячет на сто саженей под землю». Как пришла осень, закраснелись на одном дереве яблоки, словно кровь. Королевны ходили каждый день под то дерево и смотрели, не стряхнет ли хоть ветром с него яблочко, так как им отродясь не случалось ни одного яблочка скушать, а между тем на дереве яблок было такое множество, что оно ломилось под их тяжестью, и ветви его висели до самой земли. Вот и захотелось младшей королевне отведать хоть одно яблочко, и она сказала своим сестрам: «Наш батюшка слишком нас любит, чтобы и над нами исполнить свое заклятие; я думаю, что обещанное им наказание может относиться только к чужим людям». И при этих словах сорвала большое яблоко, подбежала к сестрам и сказала: «Отведайте-ка, милые сестрички, я в жизни своей еще не едала ничего вкуснее». Тогда и две другие сестрицы откусили от того же яблока по кусочку – и тотчас все три провалились в землю так глубоко, что и петушиного кукареканья не стало им слышно.
Когда наступило время обеда и король собирался сесть за стол, дочек его нигде нельзя было отыскать; сам он их искал и по замку, и по саду, однако же найти никак не мог. Он был так этим опечален, что велел объявить по всей стране: кто отыщет его дочек, тот берет себе любую из них в жены. Вот и взялись за поиски множество молодых людей, тем более что их все любили – они были и ласковы со всеми, и лицом очень красивы. Между прочими вышли на поиски и три охотника и, проездив дней восемь, приехали к большому замку; в том замке были красивые покои, и в одном из них был накрыт стол, а на нем поставлено много всяких блюд, которые были еще настолько горячи, что от них пар клубом валил, хотя во всем замке и не видно, и не слышно было ни души человеческой. Вот прождали они полдня, не смея приняться за эти кушанья, а кушанья все не остывали – пар от них так и валил. Наконец голод взял свое – они сели за стол и поели, а потом порешили между собою, что останутся на житье в замке и по жребию один будет дома, а двое других на поисках королевен. Бросили жребий – и выпал жребий старшему оставаться дома…
На другой день двое младших братьев пошли на поиски, а старший остался дома. В самый полдень пришел к нему маленький-премаленький человечек и попросил у него кусочек хлеба; старший взял хлеб, отрезал ему большой ломоть, и в то время, когда он подавал ломоть человечку, тот уронил его и просил юношу ему тот ломоть поднять. Юноша хотел ему оказать и эту услугу, но, когда стал нагибаться, человечек вдруг схватил палку, ухватил юношу за волосы и осыпал его ударами. На другой день остался дома второй брат, и с тем случилось то же самое. Когда другие два брата вернулись вечером в замок, старший и спросил второго: «Ну что? Как поживаешь?» – «Ох, хуже и быть нельзя». Тут и стали они друг другу жаловаться на то, что с ними случилось; а младшему они о том ничего не сказали, потому что они его терпеть не могли и называли глупым Гансом. На третий день остался дома младший, и к нему тоже пришел тот же маленький человечек и попросил у него кусок хлеба; младший ему подал, а тот уронил кусок и просил поднять. Тогда юноша сказал маленькому человечку: «Что-о! Ты не можешь сам поднять того куска? Если ты для своего насущного хлеба нагнуться не можешь, так тебя им и кормить не стоит». Человечек озлился, услышав это, и настаивал, что юноша должен поднять ему кусок хлеба; а юноша схватил его за шиворот и порядком поколотил. Тогда человечек стал кричать: «Не бей, не бей и отпусти меня, тогда я тебе открою, где находятся королевны». Услышав это, юноша не стал его бить, а человечек рассказал ему, что он живет под землею, что их там много, и просил его за собою следовать, обещая показать ему, где находятся королевны. И привел он его к глубокому колодцу, в котором, однако же, вовсе не было воды. Тут же сказал ему человечек: «Знаю я, что твои братья злое против тебя умышляют, а потому советую тебе: если хочешь освобождать королевен, то ступай на это дело один. Оба твои брата тоже охотно хотели бы королевен добыть из-под земли, но они не захотят подвергать себя опасности; а ты возьми большую корзину, садись в нее со своим охотничьим ножом и колокольчиком и вели опустить себя в колодец; внизу увидишь три комнаты – в каждой из них сидит по королевне, и каждую королевну сторожит многоглавый дракон… Этим-то драконам ты и должен обрубить все головы». Сказав все это, земляной человечек исчез. Вечером вернулись старшие братья и спросили младшего, как он поживает? Он отвечал: «Пока ничего!» – и вполне искренне рассказал им, как приходил к нему человечек и все, что между ними произошло, а затем передал им и то, что человечек указал ему, где следует искать королевен. Братья на это прогневались и позеленели от злости. На другое утро пошли они к колодцу и бросили жребий – кому первому садиться в корзину; и выпал жребий старшему. Он сказал: «Если я позвоню в колокольчик, то вы должны меня поскорее наверх втащить». И чуть только они его немного опустили в колодец, он уже зазвонил, чтобы его опять подняли наверх; тогда на его место сел второй, но и тот поступил точно так же; когда же пришел черед младшего, он дал себя опустить на самое дно колодца. Выйдя из корзины, он взял свой охотничий нож, подошел к первой двери и стал прислушиваться – и явственно расслышал, как дракон храпел за дверью. Тихонько отворив дверь, он увидел в комнате одну из королевен, а около нее девятиглавого дракона, который положил ей головы на колени. Взял он свой нож, да и отсек все девять голов дракона. Королевна вскочила, бросилась его обнимать и целовать, а потом сняла с себя ожерелье из чистого золота и надела ему на шею. Затем пошел он за второй королевной, которую стерег семиглавый дракон, и ту избавил от него; наконец, за третьей, младшей, которую стерег четырехглавый дракон, – и того обезглавил. И все они очень радовались своему избавлению, и обнимали, и целовали его без конца. Вот и стал он звонить так громко, что наверху его услыхали. Посадил всех трех королевен одну за другою в ко