там очутился, юноша быстро заткнул склянку пробкой, бросил ее под корни дуба, на старое место, и таким образом обманул духа. Он уж собирался уйти к своему отцу, но дух стал жалобно кричать: «Ох, выпусти же, выпусти меня!» – «Ну уж нет! – отвечал смельчак. – Во второй-то раз не выпущу! Кто на мою жизнь посягал, того уж я, конечно, не выпущу из рук, поймавши». – «Коли ты меня выпустишь, – крикнул дух, – я тебе столько дам, что тебе на весь твой век хватит!» – «Нет, ты меня обманешь, как и в первый раз!» – «Ты сам от своего счастья отказываешься, – сказал дух, – верь, что я ничего дурного тебе не сделаю, а, напротив, награжу тебя!» Смельчак подумал: «А дай-ка я попытаю, может быть, он слово-то и сдержит? Дурного же он мне ничего не может сделать». Откупорил он склянку, и дух снова поднялся из нее, вытянулся и вырос в великана. «Вот тебе твоя награда, – сказал он и подал юноше маленькую тряпочку, вроде пластыря, добавив: – Если ты этим краем проведешь по ране, то рана заживет; а если другим краем потрешь сталь или железо – оно обратится в серебро». – «Это надо мне сначала испробовать», – сказал юноша; подошел к дереву, рассек кору его топором и провел по этому месту одним краем тряпочки – кора плотно срослась и след разреза изгладился. «Пожалуй, что ты и правду мне сказал, – проговорил юноша, обращаясь к духу, – теперь ступай своей дорогой». Дух поблагодарил его за свое освобождение, а юноша сказал спасибо духу за подарок и направился к отцу своему.
«Где это ты носился? – спросил его отец. – Зачем забыл о работе? Я же ведь сразу тебе сказал, что ты на это дело не пригоден!» – «Небось, батюшка! Еще успею нагнать». – «Ну да! Нагнать! Это уж непорядок!» – «А вот посмотри, батюшка, как я сейчас это дерево срублю: только треск пойдет!» Тут взял он свою тряпочку, провел ею по топору и ударил им о дерево со всего размаха; но железо превратилось в серебро, и лезвие топора загнулось. «Э-э, батюшка! Посмотрите, что это за дрянной топор вы мне дали – его совсем покривило!» Отец перепугался: «Что ты наделал! Ведь я теперь должен буду уплатить за топор, а чем я платить буду? В этом только и весь прок от твоей работы!» – «Не сердись, батюшка! – отвечал сын. – За топор уж я сам заплачу!» – «Ох ты, дурень! – крикнул отец. – Из каких денег ты заплатишь? У тебя только то и есть, что я тебе дам! Набрался всяких ученых затей, а в дровосеки не годишься!»
Немного спустя сын сказал отцу: «Батюшка! Я без топора работать не могу – лучше пойдем домой, отдохнем». – «Что такое? – сказал отец. – Или ты думаешь, что я так же, как ты, опущу ручки в кармашки? Я еще работать должен, а ты проваливай домой». – «Да я, батюшка, здесь еще в лесу впервой; я отсюда и дороги домой не найду; пойдемте вместе». Так как гнев у отца прошел, то он дал себя уговорить и пошел домой вместе с сыном. Тут и сказал он сыну: «Сходи да продай за что ни на есть испорченный топор; к тому, что выручишь от продажи, я должен буду еще приработать, чтобы уплатить соседу за топор». Сын взял топор и снес его в город к золотых дел мастеру; тот попробовал серебро, положил топор на весы и сказал: «Топор стоит четыреста талеров – столько у меня и наличных денег нет». Юноша сказал: «Дайте сколько у вас есть, остальное пусть останется за вами в долгу». Мастер дал ему триста талеров, а сто остался должен. Затем пошел юноша домой и говорит отцу: «У меня есть деньги; сходите спросите у соседа, сколько ему за топор следует?» – «Я и так знаю, – сказал отец, – следует талер и шесть грошей». – «Ну так дайте ему два талера двенадцать грошей – ровно вдвое; этого довольно!» – а затем дал отцу сто талеров и добавил: «В деньгах у вас никогда не будет недостатка – живите как вам вздумается». – «Боже ты мой! – воскликнул старик. – Да как ты такого богатства добился?» Тогда сын рассказал отцу, как все произошло и как он, понадеявшись на свое счастье, подцепил такую богатую находку. И вот с остальными деньгами он вновь возвратился в ту же школу, где был, и стал продолжать ученье, а так как он своим пластырем мог лечить все раны, то со временем он стал самым знаменитым врачом во всем свете.
100. Чертов чумазый братец
У одного отставного солдата нечем было жить, и не знал он, как бы ему из той беды выпутаться. Вот он как-то вышел в лес, сколько-то прошел по лесу и повстречал там самого черта в виде маленького человечка. И сказал ему человечек: «Что с тобой? Ты невесело смотришь». Отвечал ему солдат: «Еще бы! Голод мучит меня, а денег у меня нет!» Черт и сказал ему: «Если ты у меня наймешься в слуги, тогда тебе достатка на весь век хватит; и служить тебе у меня придется всего семь лет – а там опять тебе воля вольная. Но только предупреждаю тебя: все семь лет ты не должен ни мыться, ни чесаться, ни бриться, не должен стричь ни ногтей, ни волос и глаз не протирать». Солдат сказал: «Ну что же? Пусть так и будет, коли нельзя иначе». И пошел вслед за человечком, который повел его прямехонько в ад. Там черт указал ему, что он должен был делать: огонь поддерживать под котлами, где сидели грешники, чистоту соблюдать в доме, сор за дверь выносить и всюду смотреть за порядком; но если бы он хоть разок заглянул в котлы, ему бы и самому было несдобровать. «Ладно, – сказал солдат, – я все это справлю». Затем старый черт ушел опять в свои странствования, а солдат приступил к исполнению своих обязанностей – стал подкладывать огонь, подметать сор и выносить за двери – все как было ему приказано. Когда старый черт вернулся из странствований, он посмотрел, все ли исполнено по его приказу, остался, по-видимому, доволен и вторично удалился. Солдат тем временем успел оглядеться и высмотрел, что котлы стояли кругом всей преисподней, под ними разведены были большие огни, а в котлах что-то варилось и клокотало. Ему бы смерть как хотелось заглянуть в котлы, да уж черт-то ему строго-настрого запретил! Наконец он не мог выдержать: с первого котла чуть-чуть приподнял крышку и заглянул туда. И что же? Он увидел там своего прежнего унтер-офицера! «А, голубчик! – сказал солдат. – И ты здесь? Прежде я у тебя был в руках, а теперь ты у меня!» – опустил крышку, поправил огонь да еще полешко подложил. Затем пошел он и ко второму котлу и у него тоже немного приподнял крышку, заглянул – и увидел там своего прапорщика: «А, голубчик! И ты здесь! Прежде ты меня в руках держал, теперь я тебя!» – опять захлопнул крышку и еще чурбашка подкинул, чтобы жару подбавить. Захотелось ему взглянуть, кто в третьем котле сидит, – и увидел генерала: «А, голубчик, и ты здесь! Прежде я у тебя был в руках, а теперь ты у меня». Сходил за мехами да хорошенько раздул под ним огонь. Так и правил он в течение семи лет свою службу в аду – и не мылся, не чесался, не брился, ни ногтей, ни волос не стриг и глаз не промывал; и семь лет показались ему так коротки, чуть не полугодом. Когда срок службы минул, пришел к солдату черт и говорит: «Ну, Ганс, ты что делал?» – «А вот я огонь под котлами разводил, везде подметал и сор за дверь выбрасывал». – «Но ты в котлы тоже заглядывал; еще счастье твое, что ты под те котлы дров подкладывал, а не то пришлось бы тебе с жизнью проститься. Теперь твой срок службы миновал, небось домой вернуться хочешь?» – «Да, хотелось бы посмотреть, что там мой батька поделывает?» – «Ну так вот, в награду за службу поди да набей себе полон ранец сором; его и домой захвати. Да смотри, уйди туда нечесаный и немытый, с неостриженными ногтями и бородой, с длинными волосами и непромытыми глазами, и, когда тебя станут спрашивать, откуда ты идешь, ты отвечай прямо: из ада; а спросят, кто ты таков, ты должен сказать: «Чертов чумазый братец и сам себе господин». Солдат промолчал и все исполнил, что ему черт приказал, хотя и не был своею наградою доволен.
Очутившись снова на белом свете, среди леса, снял он свой ранец со спины и хотел было его вытрясти; открыл его, а там вместо сора – чистое золото. «Вот этого уж я и не думал», – сказал он, был очень доволен таким превращением и вошел в город. Перед дверьми гостиницы стоял хозяин, и, когда солдат подошел к нему, тот перепугался, потому что солдат показался ему страшнее пугала огородного. Он его к себе подозвал и спросил: «Откуда ты?» – «Из ада». – «А кто ты таков?» – «Чертов чумазый братец и сам себе господин». Хозяин не хотел было и впускать его в гостиницу; но когда солдат показал ему золото, тот побежал и сам перед ним двери распахнул. Приказал солдат отвести себе лучшую комнату, ел и пил вдоволь, но не мылся и не чесался, как ему черт приказал; так и спать лег. У хозяина же этот ранец, набитый золотом, из ума не шел и покоя ему не давал; наконец он ночью в комнату к солдату пробрался и ранец украл.
На другое утро, поднявшись с постели, Ганс захотел рассчитаться с хозяином и идти далее, а ранца около него не оказалось. Но он тотчас принял такое решение: «Без своей вины я в беду впал». И немедленно повернул с пути прямо в преисподнюю. Рассказал там черту о своей напасти и стал просить его о помощи. Черт и сказал ему: «Садись, я тебя умою, причешу, побрею, обстригу тебе ногти и волосы и глаза промою». И, когда все это было сделано, он дал ему другой ранец, полнехонек сору, и сказал: «Ступай и скажи хозяину гостиницы, чтобы он тотчас же возвратил тебе твое золото, а не то я сам к нему явлюсь и унесу его сюда – пусть здесь наместо тебя огонь под котлами разводит». Солдат вышел из ада, пришел к хозяину и сказал ему: «Ты у меня украл золото; если не отдашь его, то придется тебе идти в ад на мое место, и будешь ты смотреть таким же чудищем, как и я». Хозяин поспешил ему возвратить украденное золото, прося никому о том не сказывать; и солдат с той поры разбогател не на шутку.
Пошел он по пути к своему отцу, купил себе какой-то плохонький холщовый сюртучишко и стал всюду на пути всех музыкой забавлять: он музыке научился у черта в аду. Пришлось ему однажды играть перед стариком королем, и тому так его музыка понравилась, что он пообещал за него выдать замуж старшую дочь. Но чуть только дочь услышала, что она должна выйти замуж за такого бродягу в дрянном белом сюртучишке, она сказала отцу: «Нет, уж я лучше утоплюсь, чем за него замуж пойду». Король не стал с нею спорить: отдал за него младшую, которая вышла за солдата по любви к отцу; таким образом, чертов чумазый братец получил королевну в жены, а по смерти старого короля – и все его царство.