* См. настоящий том, стр. 242. Ред.
** Там же, стр. 244. Ред.
*** Там же, стр. 242, 248, 243, Ред.
XXXIII
ПРЕДИСЛОВИЕ К СБОРНИКУ «ПИСЬМА К РОДНЫМ» ИЗД. 1930 г.
Владимир Ильич сидел совсем без русских газет. «... Посылайте раз в неделю прочитанные русские газеты, а то я не имею никаких», - пишет он в письме от 20. IX. 1916 года*.
Была большая нужда и в заработке, особенно в последние годы эмиграции Владимира Ильича. «У нас скоро прекращаются все старые источники существования, и вопрос о заработке встает довольно остро» (14. XII. 1915). А этот вопрос «его порядком беспокоит», пишет Надежда Константиновна, ибо Владимир Ильич был очень щепетилен в денежных делах, в помощи с чьей бы то ни было стороны. «Засяду писать что бы то ни было, - пишет он 20. IX. 1916 года, - ибо дороговизна дьявольская, жить стало чертовски трудно» .
И всего за несколько месяцев до Февральской революции, осенью 1916 года, Владимиру Ильичу приходится отыскивать книги для перевода, списываться с издателем об издании их. Как непроизводительно были бы использованы его силы, если бы ему, действительно, пришлось тратить свое время на переводы, но и этому «помешала» в конце концов революция.
Таковы были условия его жизни в эмиграции незадолго перед революцией. Оторванность от России, от рабочих масс, к непосредственному влиянию на которые он всегда так стремился, тяжелые условия эмигрантского существования, - хотя энергия и настойчивость не оставляли Владимира Ильича никогда, - немудрено, что «нервы стали больными», что весь организм был значительно подорван.
Горько звучит в письме его от 15. П. 1917 передача шутки Надежды Константиновны при получении денег из России: ««пенсию» стал-де ты получать»
А после этого письма, где за шутками так ясно сквозят тяжелые условия, в которых приходилось Владимиру Ильичу жить перед революцией, короткое
* См. настоящий том, стр. 365. Ред.
** Там же, стр. 454, 365. Ред.
*** Там же, стр. 368. Ред.
XXXIV
M. И. УЛЬЯНОВА
радостное сообщение по телеграфу: «Приезжаем понедельник, ночью, 11. Сообщите «Правде»»*.
Конец его эмигрантскому сиденью. Конец и переписке его с родными.
Только еще две маленькие записочки получила я от Владимира Ильича , коротенькие, как коротко было его подпольное пребывание в Финляндии во времена керенщины и корниловщины, накануне великой Октябрьской победы.
М. Ульянова
* См. Сочинения, 5 изд., том 49, стр. 434. Ред.
** См. настоящий том, стр. 370-371. Ред.
XXXV
ПО ПОВОДУ ПИСЕМ ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА К РОДНЫМ *
Значение личной переписки для биографии человека и выявления его личности состоит в том, что, показывая его в повседневной жизни, в отношениях к людям, способствует освещению некоторых сторон его характера, недостаточно или совсем не освещенных его научной или общественной деятельностью, и, во всяком случае, дает новые штрихи для его характеристики. Хотя письма Владимира Ильича обычно очень кратки и сжаты, чужды всяких излияний, которых, как и всякого вообще многословия, он никогда не любил; хотя за ними чувствуется человек дела, привыкший скупо уделять время на все личное, - но характер пишущего отражают более или менее и они.
Не надо также забывать, что переписка эта велась в условиях царской цензуры, что следовало всегда быть готовым к возможности перлюстрации писем, вследствие чего приходилось быть особенно кратким и сжатым. «Очень уже трудно... вести переписку, как хочется» , - писал Владимир Ильич сестре Марии Ильиничне. Больше свободы давала форма химических писем; в них, кроме чисто делового, встречались рассказы о последних партийных новостях, о съездах и конференциях, меткие - в два-три слова - характеристики, даваемые Владимиром Ильичем людям и
* Статья А. И. Ульяновой-Елизаровой к сборнику «Письма к родным», издания 1931 и 1934 гг. Ред.
** См. настоящий том, стр. 354. Ред.
XXXVI
А. И. УЛЬЯНОВА-ЕЛИЗАРОВА
течениям в партии, свойственные ему в свободном разговоре резкие, решительные выражения. Но эти письма подлежали уничтожению после прочтения, и ни одно из них, понятно, не дошло до нас. Писались они или в письмах между строк или, чаще, между строк книг, журналов, каких-нибудь оттисков. И когда Владимир Ильич, перечисляя полученные книги, пишет, что какой-нибудь «Дневник съезда техников» или «Оттиск из Archiv'а» «был очень интересен, и Анюте за него особенное спасибо» , - то это означает, конечно, получение химического письма. Не хранила я и писем, написанных обычными чернилами, но посланных не на личный мой адрес, - такими были, например, письма, получавшиеся мной в 1913-1914 гг. на редакцию журнала «Просвещение» по условному псевдониму. И на личный мой адрес не все письма удобно было хранить, припоминаю парочку, которые просил уничтожить сам Ильич.
О письмах, входящих в этот сборник, можно еще сказать, что хотя они писались людям близким, вследствие чего в них, естественно, много чисто семейного, мало общеинтересного, но что, с другой стороны, люди эти были близки не только по крови, но и по убеждениям, с ними велась и деловая переписка, так что легальные письма служили порой дополнением, являлись как бы звеньями в общей цепи всей переписки. И если непосредственно к матери Владимир Ильич ни с чем деловым, конечно, не обращался, то он и не должен был ни с чем скрываться от нее, зная, что она вполне сочувствует всем его революционным стремлениям, всей его работе. Вследствие этого же письмо, обращенное к одному из членов семьи, бывало по большей части общим. В письме к матери давались поручения сестрам, брату или зятю, и читались они обычно всеми членами семьи, а находящимся в другом городе часто пересылались.
Значение переписки Владимира Ильича с родными увеличивается, конечно, и тем обстоятельством, что она охватывает собой тот период в четверть века, в который возникла и сложилась наша партия, в строительстве
* См. настоящий том, стр. 80. Ред.
XXXVII
ПО ПОВОДУ ПИСЕМ ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА К РОДНЫМ
которой Владимиру Ильичу принадлежит такое большое место.
Наиболее содержательна и интенсивна была переписка в 1897-1899 и в 1908- 1909 гг. - годах издания двух больших книг Владимира Ильича: «Развитие капитализма в России» и «Материализм и эмпириокритицизм», - ибо была связана с деловыми поручениями по поводу этих изданий, с их корректированием и т. п. Письма первого из двух периодов, кроме того, содержательнее и чаще и по той причине, что они принадлежат к годам ссылки, которая своим невольным одиночеством и оторванностью от жизни располагает к переписке и наиболее замкнутых людей. По письмам Владимира Ильича этого периода, особенно по наиболее обстоятельным, адресованным к матери, можно судить наилучшим образом об условиях его жизни, его склонностях и привычках, - в них он вырисовывается, если можно так сказать, наи$аите]^,елъефн»,сааюяюущжхЕвенное, - в письмах из ссылки Владимир Ильич оказывается не только не оторванным от жизни, но в них он затрагивает все животрепещущие для того времени вопросы марксистской теории и практики. В них видно, хотя и завуалированное псевдонимами, - иначе и быть не могло, - его отношение к членам группы «Освобождение труда», к Плеханову и Аксельроду, полная солидарность и глубокое уважение к ним, его сношения с ними как письмами, так и через мои переговоры по его поручению во время заграничной поездки 1897 года. В них Владимир Ильич подчеркивает, что того «изолирования от политической жизни», об опасности которого предупреждал Аксельрод, никак нельзя допускать. «... В этом, по-моему, автор вполне и 1000 раз прав, особенно против узких сторонников «экономики»» . Под этими последними он имел в виду Маслова и К° , т. е. редакцию газеты «Самарский Вестник», обвинявшую журнал «Новое Слово» со Струве во главе в сочувственном отношении к буржуазии, к либерализму. Очередной задачей Владимир
* См. Сочинения, 5 изд., том 46, стр. 16. Ред.
XXXVIII
А. И. УЛЬЯНОВА-ЕЛИЗАРОВА
Ильич считал тогда не ограничиваться в пропаганде и агитации одной экономической борьбой. «Важно не давать развиваться иллюзии, что можно добиться чего-нибудь одной борьбой с фабрикантами», - говорил он мне незадолго перед своим арестом. «Надо развивать с самого начала политическое сознание рабочих». Поэтому Владимир Ильич, в полном согласии с группой «Освобождение труда», встал тогда, как и Федосеев и Мартов, на сторону Струве в этих разногласиях его с самаровестниковцами и писал в защиту его Маслову и К°. Одно из писем Владимира Ильича, по словам Маслова, было написано в боевом тоне и кончалось словами: «Если вы хотите войны, то пусть будет война». И в письмах 1899 года Владимир Ильич неоднократно высказывается против самарцев.
«Насчет самарцев очень сомневаюсь, чтобы они сказали что-либо умное (мне уже писали насчет обвинений в «буржуазности»)» (письмо от 13 февраля 1899 года) . По поводу рецензии на книгу Гвоздева он пишет: «не очень-то приятно было писать рецензию. Книга мне не понравилась: ничего нового, общие места, слог местами невозможный...». «Если бы удалось побеседовать на эту тему (по поводу статьи о наследстве. - А. Е.) с людьми, не ограничивающимися одной гвоздевщиной (читали книгу Гвоздева о кулачестве? По-моему, очень и очень слаба), то это было бы очень полезно и очень интересно» .
Но, продолжая воевать против «экономизма», в согласии с Аксельродом и Плехановым, настаивавшими еще в первый приезд Владимира Ильича за границу, в 1895 году, на необходимости перехода от кружковых споров с народниками, от изолирования к организации политической партии социал-демократии, Владимир Ильич отмечает в новой брошюре Аксельрода (об отношении между либеральной и социалистической демократией в России) другой перегиб. Он указывает, что
* См. настоящий том, стр. 140. Ред.
** Гвоздев, Р. «Кулачество-ростовщичество, его общественно-экономическое значение». СПБ., 1899 год;»