Автор обрушивается затем на попытки социал-демократов сознательно отнестись к различию политических групп внутри студенчества, сплотить теснее однородные политические группы и разъединить то, что политически разнородно. Не то, чтобы автор критиковал неправильность той или иной из этих попыток, – смешно было бы утверждать, что все эти попытки и во всем всегда были удачны. Нет, автору чужда совершенно самая идея о том, что различие классовых интересов неизбежно должно отразиться и на политической группировке, что студенчество не может составить изъятия из всего общества, несмотря на всю свою бескорыстность, чистоту, идеальность и проч., что задача социалиста не затушевывать этого различия, а, напротив, разъяснять его возможно более широкой массе и закреплять его в политической организации. Автор смотрит на вещи с идеалистической точки зрения буржуазного демократа, а не с материалистической – социал-демократа.
Автор не стыдится поэтому выставлять и повторять призыв революционного студенчества к «общеполитическому движению». Для него центр тяжести лежит именно в общеполитическом, т. е. в общедемократическом движении, которое должно быть едино. Единства этого не должны нарушать «чисто революционные кружки», которые должны группироваться «параллельно с общестуденческой организацией». С точки зрения интересов этого широкого и единого демократического движения преступно, конечно, «навязывание» партийных ярлыков и насилование умственной совести товарищей. Именно так смотрела буржуазная демократия и в 1848 году, когда попытки указать на противоречие классовых интересов буржуазии и пролетариата вызывали «всеобщее» осуждение «фанатиков разъединения и раскола». Именно так смотрит и новейшая разновидность буржуазной демократии, – оппортунисты и ревизионисты, жаждущие единой великой демократической партии, мирно идущей путем реформ, путем сотрудничества классов. Все они всегда были и не могут не быть врагами «фракционных» раздоров и сторонниками «общеполитического» движения.
Вы видите: рассуждения социалистов-революционеров, несуразные и противоречивые до смешного с точки зрения социалиста, становятся вполне понятны и последовательны с точки зрения буржуазно-демократической. Это – потому, что партия социалистов-революционеров есть в сущности не что иное, как фракция буржуазной демократии, фракция, по составу своему преимущественно интеллигентская, по точке зрения преимущественно мелкобуржуазная, по теоретическому своему знамени – эклектически соединяющая новейший оппортунизм и стародедовское народничество.
Лучшим опровержением объединительной фразеологии буржуазного демократа является самый ход политического развития и политической борьбы. И в России рост действительного движения успел уже привести к такому опровержению. Я имею в виду выделение «академистов», как особой группы студенчества. Покуда не было настоящей борьбы, академисты не выделялись из «общестуденческой» массы, и «единство» всей «мыслящей части» студенчества казалось ненарушимым. Как только дошло до дела, – расхождение разнородных элементов стало неизбежным[73].
Прогресс политического движения и прямого натиска на самодержавие тотчас же ознаменовался прогрессом определенности в политической группировке, – вопреки всяческим пустым речам об объединении всех и каждого. В том, что разделение академистов и политиков есть крупный шаг вперед, – едва ли станет сомневаться хоть один человек. Но означает ли это разделение, что студенты социал-демократы «порвут» с академистами? «Революционной России» кажется, что да (см. № 17, стр. 3).
Но кажется ей это только вследствие той путаницы, которую мы обнаружили выше. Полная размежевка политических направлений отнюдь не означает «разрыва» профессиональных и учебных союзов. Социал-демократ, который поставит своей задачей работу в студенчестве, непременно постарается проникнуть сам или через посредство своих агентов в возможно большее число возможно более широких «чисто студенческих» и самообразовательных кружков, постарается расширять кругозор того, кто требует только академической свободы, постарается пропагандировать именно социал-демократическую программу среди тех, кто еще ищет какой-нибудь программы.
Резюмируем. Известная часть студенчества хочет выработать себе определенное и цельное социалистическое мировоззрение. Конечной целью этой подготовительной работы может быть – для студентов, желающих практически участвовать в революционном движении, – только сознательный и бесповоротный выбор одного из двух направлений, сложившихся в настоящее время в революционной среде. Кто протестует против такого выбора во имя идейного объединения студенчества, во имя его революционизирования вообще и т. п., – тот затемняет социалистическое сознание, тот проповедует на самом деле лишь безыдейность. Политическая группировка студенчества не может не отражать политической группировки всего общества, и долг всякого социалиста – стремиться к возможно более сознательной и последовательной размежевке политически разнородных групп. Призыв, обращенный к студенчеству партией соц.-рев., – «провозгласить свою солидарность с общеполитическим движением и совершенно отвлечься от фракционных раздоров в революционном лагере» – является, по сущности своей, не чем иным, как призывом назад, от социалистической к буржуазно-демократической точке зрения. В этом нет ничего удивительного, ибо «партия соц.-рев.» есть лишь фракция буржуазной демократии в России. Разрыв студента социал-демократа с революционерами и политиками всех других направлений отнюдь не означает разрыва общестуденческих и образовательных организаций; напротив, только стоя на точке зрения вполне определенной программы, можно и должно работать в самых широких кругах студенчества над расширением академического кругозора и над пропагандой научного социализма, т. е. марксизма.
P. S. В следующих письмах я хотел бы побеседовать с читателями «Студента» о значении марксизма для выработки цельного миросозерцания, о принципиальных и тактических отличиях социал-демократической партии и партии соц.-рев., о вопросах студенческой организации и об отношении студенчества к рабочему классу вообще.
Напечатано в сентябре 1903 г. в газете «Студент» № 2–3. Подпись: Н. Ленин
Печатается по тексту газеты
Подготовительные материалы
Наброски и конспекты к статье «Новые события и старые вопросы»[74]
Особо V. Интриганство и растерянность в среде правительства.
Затишье – усиление отчаяния и маловерия – террор – его фактическое значение – его неуспех в деле всколыхнутая затишья.
Теперь пред нами начало политического «сезона» и оживление революционного движения.
** В двух словах. Ред.
* На этом фраза обрывается. Ред.
По-видимому, проходит
α – временное затишье
β – террор и «народовольчество» как порождение его увы, народ нескоро
легко говорить о вооруженных демонстрациях индивидуальным отпором надо ответить
γ – ростовская борьба
еще и еще раз показывает революционную энергию рабочих масс
действительно ободряет
действительно дезорганизует правительство, возбуждает десятки тысяч, проясняет смысл деятельности революционеров, «дезорганизует»
действительно есть переход прямой к народному восстанию.
Действительно «ободряющее» значение ростовских событий.
По-видимому, затишье (некоторое, временное) в народно-революционном движении приходит к концу и начинается опять волна оживления.
Вместе с затишьем отходит в область чего-то далекого и его порождение – беспринципность, ее ликование, возрождение народовольчества, отчаяние etc. террор
– индивидуальный отпор
– народ еще нескоро
– дезорганизация правительства (а не революционеров?)
– о вооруженных демонстрациях легко говорить
etc. etc.
Ростовская борьба
Когда есть и действуют такие вулканы революционного возмущения в рабочих массах, – как нелепы и претенциозно смешны толки об искусственном возбуждении, агитации, дезорганизации посредством выстрелов etc.?
Какое это явное уклонение от прямой задачи: помочь этим восстающим уже массам, сорганизовать руководителей их etc.
И, вопреки толкам об обескураживающем действии демонстраций, – ободрение выносим мы из речей их участников – нижегородских рабочих.
И здесь глубокие корни в рабочих массах
« возмущение и
« готовность к борьбе и жертвам.
Напоминание об этих «корнях» движения и «остове» его должно показать, как глубоко ошибочны теории и попытки отодвинуться от рабочего движения, заменить социально-классовую точку зрения расплывчатостью народничества etc.
* См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 373. Ред.
Слияние с рабочим движением не = ослаблению и узости. Напротив, с этой абсолютно прочной почвы мы можем и должны привлекать и остальное все.
Именно рабочее движение вызвало оживление в других слоях и теперь оно растет: земская оппозиция начинает переходить кое-где и к «действию».
{пара слов о Воронеже}{141}
– студенческое и гимназическое движение
– крестьянское движение
Общий aspect правительственной тактики:
– на массы раздробление, отвлечение, заигрывание
– революционеры отвлекались на погоню за «собаками» ((как назвал один либерал Валей, Оболенских и Ко. Мы еще вернемся, может быть, к этому либералу)).
Не дать себя провоцировать.
Не терять своей принципиальной почвы.
Укреплять свои связи с рабочей массой и идти вместе с ней, участвовать в таких событиях, как ростовские, стараясь