Графиня
Импровизация тогда лишь хороша,
Когда в ней есть и ум, и чувство, и душа.
Князь
А кстати, где ваш муж?
Графиня
Он в клубе.
Князь
Неужели?
(Целуя руку ей.)
И он оставил вас для этой мелкой цели?
(Становясь на колени.)
Он вас покинул, вас? Ваш муж, ей-богу, глуп!
Граф(показываясь в дверях)
Я здесь, я слышал всё, я не поехал в клуб!
Князь(в сторону)
Некстати же я стал пред нею на колени!
Графиня
(в сторону)
Предвижу много я кровавых объяснений!
Граф(язвительно)
Достойный ловелас! Извольте выйти вон!
Князь(спокойно)
Мое почтенье, граф! Графине мой поклон!
(Изящно кланяется и уходит.)
Графиня и граф.
Граф
Ну что, довольны вы моей судьбой печальной?
По счастью, я для вас не изверг театральный:
Не стану проклинать, не стану убивать,
А просто вам скажу, что мне на вас плевать!
Не стану выставлять я ваших черных пятен,
И дым отечества мне сладок и приятен,
Но прыгать я готов на сажень от земли,
Когда подумаю, кого вы предпочли…
Графиня
Подумайте ж и вы – скажу вам в оправданье –
Какое женщине дается воспитанье?
С пеленок связана…
Граф(подсказывая с иронией)
Не понята никем…
Графиня(не понимая иронии)
Она доверчиво в мужчинах зрит эдем…
Граф
Довольно! Это я давно на память знаю
И «Сын Отечества» читать предпочитаю!
(Иронически кланяется и уходит.)
Графиня(одна)
Как скучно быть одной…
(Уходит.)
Слуга(входя на цыпочках)
Да, погляжу в окно:
Лизету милую к себе я жду давно…
Однако надо мне подумать в ожиданье:
Какое женщине дается воспитанье?
Задумывается. Занавес медленно опускается. Картина.
<1862>
К портрету И. В. Вернадского
Приличней похвалы ему нельзя сказать:
Мать дочери велит статьи его читать.
<1862>
К портрету А. Н. Серова
О музыке судя лет сорок вкось и вкривь,
Над Ростиславом он отпраздновал победу.
Сначала выпустил Юдифь,
Потом – Рогнеду.
Из музыканта он вдруг педагогом стал,
Но в педагогии покрылся вечным срамом.
Плохое воспитанье дал
Он этим дамам:
Одна Владимира хотела уморить,
Другая пьяного прельстила Олоферна,
И обе так привыкли выть,
Что даже скверно.
24 августа 1869
Фея моря
Море спит в тиши ночной,
И корабль плывет большой;
Вслед за ним, косой играя,
Фея плещется морская.
Видят бедные пловцы
Разноцветные дворцы;
Песня, полная тоскою,
Раздается над водою…
Солнце встало – и опять
Феи моря не видать,
И не видно меж волнами
Корабля с его пловцами.
23 сентября 1869
Плач Юстиниана
Ночью вчера, задремав очень рано,
В грезах увидел я Юстиниана.
В мантии длинной, обшит соболями,
Так говорил он, сверкая очами:
«Русь дорогая! Тебя ли я вижу?
Что с тобой? Ты не уступишь Парижу!
Есть учрежденья в тебе мировые,
Рельсы на Невском, суды окружные –
Чтоб не отстать от рутины заморской;
Есть в тебе даже надзор прокурорской;
Точно в других образованных странах,
Есть и присяжные… в длинных кафтанах.
В судьи ученых тебе и не надо,
Судьям в лаптях ты, родимая, рада.
Им уж не место в конторе питейной:
Судят и рядят весь мир на Литейной.
Вечно во всем виноваты дворяне,
Это присяжные знают заране,
Свистнуть начальника в рожу полезно,
Это мужицкому сердцу любезно.
„Вот молодец, – говорят они хором,–
Стоит ли думать над этаким вздором?“
Если ж нельзя похвалить его гласно,
„Он сумасшедший“, – решат все согласно,
Но ненадолго ума он лишился,
Треснул – и тотчас опять исцелился!
Публика хлопает, – и в наказанье
Шлют ее вон… под конец заседанья.
Злы у вас судьи, но злей адвокаты:
Редко кто чешется, все демократы!
Как я любуюсь на все эти секты,
Я, написавший когда-то пандекты,
Как бы министры мои удивились,
Знавшие весь corpus juris civilis[76],
Если б из дальней, родной Византии
Ветер занес их на север России!
Там, в Византии, сравненный с Минервой,
Законодатель считался я первый,–
Здесь же остаться мне первым уж трудно:
Здесь сочиняет законы Зарудный!»
Смолк император при имени этом,
Словно ужаленный острым ланцетом,
И в подтвержденье великой печали
Слезы из глаз его вдруг побежали.
Чтоб усыпить его силой целебной,
Дал я прочесть ему «Вестник судебный»,
Сам же прочел об Урусовском деле
И, к удивленью, проснулся в постели.
Видно, недаром всё это виденье!
Было ужасно мое пробужденье:
Солнце в глаза уж смеялось мне резко,
От мирового лежала повестка,
И осторожно, как некие воры,
В спальню входили ко мне кредиторы.
14 ноября 1869
Совет молодому композитору
Чтоб в музыке упрочиться,
О юный неофит,
Не так пиши, как хочется,
А как Серов велит!
29 ноября 1869
«Когда будете, дети, студентами…»
Когда будете, дети, студентами,
Не ломайте голов над моментами,
Над Гамлетами, Лирами, Кентами,
Над царями и над президентами,
Над морями и над континентами,
Не якшайтеся там с оппонентами,
Поступайте хитро с конкурентами.
А как кончите курс эминентами
И на службу пойдете с патентами –
Не глядите на службе доцентами
И не брезгайте, дети, презентами!
Окружайте себя контрагентами,
Говорите всегда комплиментами,
У начальников будьте клиентами,
Утешайте их жен инструментами,
Угощайте старух пеперментами –
Воздадут вам за это с процентами:
Обошьют вам мундир позументами,
Грудь украсят звездами и лентами!..
А когда доктора с орнамёнтами
Назовут вас, увы, пациентами
И уморят вас медикаментами…
Отпоет архиерей вас с регентами,
Хоронить понесут с ассистентами,
Обеспечат детей ваших рентами
(Чтоб им в опере быть абонентами)
И прикроют ваш прах монументами.
1860-е годы
Японский романс
Наша мать Япония,
Словно Македония
Древняя, цветет.
Мужеством, смирением
И долготерпением
Славен наш народ.
В целой Средней Азии
Славятся Аспазии
Нашей стороны…
В Индии и далее,
Даже и в Австралии
Всеми почтены.
Где большой рукав реки
Нила – гордость Африки,–
Наш гремит талант.
И его в Америке
Часто до истерики
Прославляет Грант.
А Европа бедная
Пьет, от страха бледная,
Наш же желтый чай.
Даже мандаринами,
Будто апельсинами,
Лакомится, чай.
Наша мать Япония,
Словно Македония
Древняя, цветет.
Воинство несметное,
С виду незаметное,
Край наш стережет.
До Торжка и Старицы
Славны наши старицы –
Жизнию святой,
Жены – сладострастием,
Вдовы – беспристрастием,
Девы – красотой.
Но не вечно счастие –
В светлый миг ненастия
Надо ожидать:
Весть пришла ужасная,
И страна несчастная
Мается опять.
Дремлющие воины
Вновь обеспокоены,
Морщатся от дел,–
Все пришли в смятение,
Всех без исключения
Ужас одолел:
Всё добро микадино
В сундуки укладено,
И микадо сам
К идолам из олова
Гнет покорно голову,
Курит фимиам.
Что ж все так смутилися,
Переполошилися
В нашей стороне?