Лучшей песни в мире нет.
Исполин, царю послушный
Всё сомкнул в своем «ура!»
Это — пыл любви живой,
Сильной, вечной и святой
К коронованным главам;
Это — страх, гроза врагам;
Это — посвист богатырский —
Вот что русское «ура!»
Июль 1837
ГОРЬКАЯ ДОЛЯ
Соловьем залетным
Юность пролетела,
Волной в непогоду
Радость прошумела.
Пора золотая
Была, да сокрылась;
Сила молодая
С телом износилась.
От кручины-думы
В сердце кровь застыла;
Что любил, как душу, —
И то изменило.
Как былинку, ветер
Молодца шатает;
Зима лицо знобит,
Солнце сожигает.
До поры, до время
Всем я весь изжился;
И кафтан мой синий
С плеч долой свалился!
Без любви, без счастья
По миру скитаюсь:
Разойдусь с бедою —
С горем повстречаюсь!
На крутой горе
Рос зеленый дуб,
Под горой теперь
Он лежит, гниет...
4 августа 1837
ДВА ПРОЩАНИЯ
«Так ты, моя
Красавица,
Лишилась вдруг
Двух молодцев.
Скажи же мне,
Как с первым ты
Рассталася —
Прощалася?» —
«Рассталась с ним
Я весело;
Прощалася —
Смеялася...
А он ко мне,
Бедняжечка,
Припал на грудь
Головушкой;
И долго так
Лежал, молчал;
Смочил платок
Горючими...
— Ну, бог с тобой, —
Промолвил мне.
Схватил коня,
Поехал в путь,
В чужих краях
Коротать век». —
«И ты над ним
Смеялася?
Его слезам
Не верила?
Скажи ж теперь,
Мудреная,
Как ты с другим
Прощалася?» —
«Другой не то...
Не плакал он,
Но и теперь
Всё плачу я.
Ах, обнял он
Так холодно;
Так сухо речь
Повел со мной:
— Я еду, вишь,
Ненадолго;
Еще с тобой
Увидимся
И доволи
Наплачемся. —
По сердцу ли
Такой привет?
Махнул рукой,
Не кланяясь,
В мое лицо
Не смотрючи,
Пустил коня —
И был таков». —
«Кто ж памятней
Останется
Душе твоей,
Красавица?» —
«Мне первого,
Конечно, жаль;
Но я люблю
Последнего».
18 сентября 1837
ВОПРОС
Как ты можешь
Кликнуть солнцу:
«Слушай, солнце!
Стань, ни с места!
Чтоб ты в небе
Не ходило,
Чтоб на землю
Не светило!»
Стань на берег,
Глянь на море:
Что ты можешь
Сделать морю,
Чтоб вода в нем
Охладела,
Чтобы камнем
Затвердела?
Какой силой
Богатырской
Шар вселенной
Остановишь,
Чтоб не шел он,
Не кружился?
Как же быть мне
В этом мире —
При движеньи —
Без желанья?
Что ж мне делать
С буйной волей,
С грешной мыслью,
С пылкой страстью?
В эту глыбу
Земляную
Сила неба
Жизнь вложила
И живет в ней,
Как царица!
С колыбели —
До могилы
Дух с землею
Ведут брани:
Земь не хочет
Быть рабою —
И нет мочи
Скинуть бремя;
Духу ж неба
Невозможно
С этой глыбой
Породниться...
Много ль время
Пролетело?
Много ль время
Есть впереди?
Когда будет
Конец брани?
За кем поле?
Бог их знает!
В этой сказке
Цель сокрыта;
В моем толке
Смыслу нету,
Чтоб провидеть
Дела божьи...
За могилой
Речь безмолвна;
Вечной тьмою
Даль одета...
Буду ль жить я
В бездне моря?
Буду ль жить я
В дальнем небе?
Буду ль помнить,
Где был прежде?
Что я думал
Человеком?..
Иль за гробом
Всё забуду,
Смысл и память
Потеряю?..
Что ж со мною
Тогда будет,
Творец мира,
Царь природы?..
20 сентября 1837
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ МУДРОСТЬ
Что ты значишь в этом мире,
Дух премудрый человека?
Как ты можешь кликнуть солнцу:
«Слушай, солнце! Стань, ни с места!
Чтоб ты в небе не ходило!
Чтоб на землю не светило!»
Выдь на берег, глянь на море —
Что ты можешь сделать морю,
Чтоб вода в нем охладела,
Чтобы камнем затвердела?
Чем, какою тайной силой
Шар вселенной остановишь,
Чтоб не шел он, не кружился?..
Перестрой же всю природу!
Мир прекрасен... Ты не хочешь...
Нет, премудрый, ты не можешь!
Да, не можешь, раб пространства,
Лет и времени невольник.
Будь ты бездна сил, идей,
Сам собой наполни небо,
Будь ты всё, один и всюду,
Будь ты бог — и слово-дело!..
Но когда уж это всё,
Бесконечно и одно,
Есть пред нами в ризе света, —
То другой уж власти нет...
Всё, что есть, — всё это божье;
И премудрость наша — божья.
20 сентября 1837
БОЖИЙ МИР
Отец света — вечность;
Сын вечности — сила;
Дух силы есть жизнь;
Мир жизнью кипит.
Везде триединый,
Воззвавший всё к жизни!
Нет века ему,
Нет места ему!
С величества трона,
С престола чудес
Божий образ — солнце
К нам с неба глядит
И днем поверяет
Всемирную жизнь.
В другом месте неба
Оно отразилось —
И месяцем землю
Всю ночь сторожит.
Тьма, на лоне ночи
И живой прохлады,
Все стихии мира
Сном благословляет.
Свет дает им силу,
Возрождает душу.
В царстве божьей воли,
В переливах жизни —
Нет бессильной смерти,
Нет бездушной жизни!
1837, Воронеж
ПОРА ЛЮБВИ
Весною степь зеленая
Цветами вся разубрана,
Вся птичками летучими —
Певучими полным-полна;
Поют они и день и ночь.
То песенки чудесные!
Их слушает красавица
И смысла в них не ведает,
В душе своей не чувствует,
Что песни те волшебные:
В них сила есть любовная;
Любовь — огонь; с огня — пожар...
Не слушай их, красавица!
Пока твой сон — сон девичий —
Спокоен, тих до утра дня;
Как раз беду наслушаешь:
В цвету краса загубится,
Лицо твое румяное
Скорей платка износится.
Стоит она, задумалась,
Дыханьем чар овеяна;
Запала в грудь любовь-тоска,
Нейдет с души тяжелый вздох;
Грудь белая волнуется,
Что реченька глубокая —
Песку со дна не выкинет;
В лице огонь, в глазах туман...
Смеркает степь; горит заря...
Весной в реке, при месяце,
Поит коня детинушка;
Сам думает он думушку
Про девицу заветную:
«Четвертый год, как я люблю
Меньшую дочь соседскую...
Пойдешь за ней на улицу,
Затеешь речь сторонкою —
Так нет, куда! сидит, молчит...
Пошлешь к отцу посвататься —
Седой старик спесивится:
— Нельзя никак — жди череда.
Болит моя головушка,
Щемит в груди ретивое,
Печаль моя всесветная,
Пришла беда незваная;
Как с плеч свалить? — не знаю сам.
И сила есть — да воли нет;
Наружи клад — да взять нельзя,
Заклял его обычай наш;
Ходи, гляди, да мучайся,
Толкуй с башкой порожнею...
Возьму ж я ржи две четверти,
Поеду ж я на мельницу;
Про мельника слух носится,
Что мастер он присушивать.
Скажу ему: «Иван Кузьмич!
К тебе нужда есть кровная:
Возьми с меня, что хочешь ты,
Лишь сделай мне по-своему.»
В селе весной, при месяце,
Спокойно спит крещеный мир;
Вдоль улицы наш молодец
Идет сам-друг с соседкою,
Промеж себя ведут они
О чем-то речь хорошую.
Дает он ей с руки кольцо —
У ней берет себе в обмен;
А не был он на мельнице,
Иван Кузьмич не грешен тут.
Ах, степь ты, степь зеленая,
Вы, пташечки певучие,
Разнежили вы девицу,
Отбили хлеб у мельника.
У вас весной присуха есть
Сильней присух нашептанных...
ЛЕС
Что, дремучий лес,
Призадумался,
Грустью темною
Затуманился?
Что, Бова-силач
Заколдованный,
С непокрытою
Головой в бою
Ты стоишь — поник,
И не ратуешь
С мимолетною
Тучей-бурею.
Густолиственный
Твой зеленый шлем
Буйный вихрь сорвал —
И развеял в прах.
Плащ упал к ногам
И рассыпался...
Ты стоишь — поник,
И не ратуешь.
Где ж девалася
Речь высокая,
Сила гордая,
Доблесть царская?
У тебя ль, было,