Но самобытность, оригинальность кольцовского дарования проявились во всю мощь в русской песне. Белинский справедливо отмечал, что «в русских песнях талант Кольцова выразился во всей своей полноте и силе» (IX, 526).
Нельзя сказать, чтобы у Кольцова не было предшественников в этой области. Кольцов явился ярчайшим выразителем той песенной поэзии, которая в русской литературе имела богатую традицию. Здесь надо отметить Ю. А. Нелединского-Мелецкого, песня которого «Выйду ль я на реченьку...» приобрела широкую популярность. Удачные образцы художественной обработки фольклорных мотивов давал А. Ф. Мерзляков в таких произведениях, как «Среди долины ровныя...» и «Чернобровый, черноглазый, молодец удалой...». В жанре русской песни писали В. А. Жуковский («Кольцо души-девицы. ..»), А. Ф. Вельтман («Песня разбойников»), П. А. Вяземский («Собирайтесь, девки красны...»), И. И. Лажечников («Сладко пел душа-соловушко...»). Блестящими образцами художественной песни, основанной на фольклорных мотивах, были песни Пушкина («Девицы-красавицы...», «Песни о Стеньке Разине» и др.). Значительное распространение имели русские песни А. А. Дельвига, оказавшие непосредственное влияние на Кольцова. Наконец, должны быть выделены талантливые песни Н. Г. Цыганова. Некоторые из них приобрели очень широкую известность. Достаточно напомнить хотя бы песню «Красный сарафан» («Не шей ты мне, матушка...»).
Несмотря на то, что Кольцов имел предшественников, поэзия его была глубоко оригинальной и самобытной, ему удалось сказать новое слово в русской литературе. Поэзия крестьянского быта, поэзия земледельческого труда, использование песенных традиций не только в любовной лирике, но и для изображения всего многообразия жизни — таково то новое, что внес Кольцов в литературу.
Тема крестьянского труда разрабатывалась и до Кольцова, в частности поэтом-самоучкой, выходцем из крестьянской среды, Ф. Слепушкиным. Сходство отдельных тем и мотивов у Слепушкина и Кольцова несомненно. Но стоит сопоставить разработку аналогичных тем у этих поэтов, чтобы ясно почувствовать то новое, что внес с собой в литературу Кольцов. Для сравнения можно взять, например, «Сельскую пирушку» Кольцова и «Пир» Слепушкина.[27] Слепушкин, как и Кольцов, изображает довольство и изобилие крестьянской жизни:
В селе ли праздник храмовой.
У старшего ли именины,
Случатся ль к радости крестины —
У мужичка тут пир горой.
Друзей, родню он созывает
И пива котлик наварит;
Ведро сивушки сготовляет,
Барана, свинку снарядит,
Цыпляток в пироги управит,
И полны блюды пирогов,
Похлебки в разный вкус наставит
И пир совсем уже готов.
Можно было бы без труда установить параллели в произведениях Кольцова и Слепушкина. «Натюрморты» крестьянского пиршественного стола, встреча гостей, подношение им чары — все это наличествует и в «Пире» и в «Сельской пирушке». Некоторые места даже текстуально близки, однако как раз сопоставление наиболее сходных мест позволяет судить не только о степени талантливости Кольцова, но и о принципиально ином подходе у него к явлениям крестьянской жизни.
Пируют гости за столом.
Там в речь старик со стариком,
Что видели они, слыхали,
Какие встарь цари бывали,
Когда война, куда поход,
Когда бывал голодный год.
Гости пьют и едят,
Речи гуторят:
Про хлеба, про покос,
Про старинушку.
Как-то бог и господь
Хлеб уродит нам?
Как-то сено в степи
Будет зелено?
Слепушкин не без воздействия ранних ревнителей официозной народности всячески стремится представить крестьянина прежде всего как верного «царева слугу» и благонамеренного помещичьего холопа. Неудивительно, что крестьяне у него толкуют по преимуществу о царях и о походах. У Кольцова крестьянин изображен с его личными, будничными, естественными думами и заботами. Не как «царев слуга» и помещичий раб интересует Кольцова крестьянин, а как человек. Еще отчетливее эта разница обозначается в стихах, посвященных земледельческому труду. Труд у Слепушкина — веселый и радостный, но в чем источник этой радости? В «Сельской песне» Слепушкин пишет:
Радостно, соседушки,
В поле работать, —
Весело, родимые,
Нивы засевать.
Есть у нас царь-батюшка
На святой Руси!
Будто солнце красное
Блещет в небеси!
Лишь на нивы сельские
Солнце свет прольет —
Всё растет и зреет там,
Радостно цветет;
Так царевы милости
К нам рекой текут!
И лучами благости
Радость в сердце льют...
Дружная и радостная работа у крестьян спорится оттого, что «добрый сельский господин» о них заботится и печется. Таким образом, герои Слепушкина находят радость в милостях царей и помещиков, готовых облагодетельствовать своих послушных и благонамеренных мужичков.
По-иному разрабатывал эту тему Кольцов. Источник поэтических эмоций Кольцова — в самой радости труда, в осознании своей силы, в чувстве единства с природой. Крестьянин, простой человек из народа во всем многообразии его повседневных трудовых, материальных и духовных интересов — вот кто стоит в центре поэзии Кольцова.
Поэтизация труда нашла свое выражение и в самом характере изображения природы у поэта. Кольцов умел блестяще передавать в пейзажных стихотворениях и тонкие предметные детали окружающей обстановки и настроение, возникающее под влиянием тех или иных картин природы.
Но самым существенным у Кольцова является то, что природа воспринимается им в тесной и неразрывной связи с нуждами, радостями и горестями крестьянина, с его мыслями об урожае, с его трудовыми заботами. Природа выступает не как объект пассивного созерцания, а как арена трудовой деятельности человека. Характерно в этом смысле стихотворение «Урожай». Оно открывается картиной природы — картиной, полной жизни и движения. Заря, вспыхнувшая «красным полымем», разгоревшийся день, который сгустил туман в тучу черную, буйные ветры, понесшие ее во все стороны света белого, и, наконец, благодатный дождь — все это нарисовано Кольцовым с большой поэтической силой. Изображение природы естественно переходит в житейские размышления крестьян:
На поля, сады,
На зеленые
Люди сельские
Не насмотрятся...
Заодно с весной
Пробуждаются
Их заветные
Думы мирные.
И дальше говорится об этих трудовых думах, заботах и радостях, вызванных обильным урожаем.
Эту особенность кольцовского творчества высоко ценили Щедрин и Глеб Успенский. Говоря о кольцовском пейзаже, Успенский замечает: «Здесь все просто, обыкновенно, взята одна только нива желтеющая, на которой сосредоточены все заботы земледельца, сосредоточены все его думы».[28]
По выражению Салтыкова-Щедрина, Кольцов показывает природу так, что «везде человек на первом плане; везде природа служит ему, везде она его радует и успокаивает, но не поглощает, не порабощает его. Тем именно и велик Кольцов, тем и могуч талант его, что он никогда не привязывается к природе для природы, а везде видит человека, над нею парящего».[29]
Поэтизация крестьянского труда была значительным завоеванием демократической литературы. Вместе с тем в критике неоднократно указывалось, что трагическое положение закрепощенного русского крестьянства, классовые противоречия крепостнической России не находили у Кольцова непосредственного художественного отклика. В известной мере это верно. Некоторая приглушенность политической темы у Кольцова объясняется и общей обстановкой николаевской реакции и атмосферой кружка Станкевича с его абстрактнофилософскими умозрительными интересами. Но мнение это полностью признать справедливым нельзя. Вопрос о социальном содержании кольцовской поэзии значительно сложнее, чем это представлено во многих работах о поэте.
Н. К. Пиксанов убедительно показал, что тема социальной несправедливости и политической свободы была вовсе не чужда Кольцову.[30] Эту тему он прослеживает на всем протяжении поэтической деятельности Кольцова — от стихотворения «Сирота» (1827) и до одного из последних стихотворений — «Доля бедняка» (1841).
Протест против социальной несправедливости, против экономического неравенства, сочувствие горестной доле бедняка безусловно звучат в ряде стихотворений Кольцова. Так, в стихотворении «Плач» (1829) поэт сетует на то, что среди людей «любви и братства нет», что они
...те же звери:
И холодны и злы;
Мишурное величье —
Молебный их кумир,
И золото и низость —
Защитник их и бог,
И ты, отец небесный,
Не престаешь вседневно
Щедроты лить на них...
В стихотворении «Терем» (1829) парень, влюбленный в девушку, охвачен печалью: не быть ему суженым, он бедняк, он «без хаты», а соперник его богат.
Мотив социального протеста звучит в стихотворении «Земное счастие», написанном в 1830 году:
Не тот счастлив, кто кучи злата
Сбирает жадною рукой. ..
...не тот, кто давит
Народ мучительным ярмом...
...И бедной, горестной мольбе
Смеется вперекор судьбе! ..
Суму, кусок последний хлеба
Отнял у ближнего — и прав!
В стихотворении «Неразгаданная истина» поэт говорит о деспотах, проливавших кровь народа:
Карлы-властелины