За ночь выпал снег глубокий,
И мороз как в декабре;
Уж впрягли в салазки Жучку
Ребятишки на дворе»,
И тормошит дед раскрывших
Глазки сонные внучат!
Но на старого плутишки
Недоверчиво глядят.
«Это, – думают, – нарочно
Всё он выдумал, чтоб мы
Поскорей с постели встали;
Никакой там нет зимы!»
– «Полно, дедушка! Ты хочешь
Засадить нас за урок, –
Отвечает младший внучек, –
Дай поспать еще часок!»
Рассмеялся дед – любимец
Старика был этот внук;
Хоть проказничал он часто,
Всё ему сходило с рук.
«Ах лентяй! Еще не верить
Смеешь ты моим словам…
Марш сейчас с кровати, соня,
И смотри в окошко сам!
Или нет… Ведь пол холодный;
Босиком нельзя ходить,
Донесу тебя к окошку
На себе я, так и быль».
Вмиг вскарабкался на плечи
Мальчуган ему и рад;
Пышут розовые щечки,
И смеется детский взгляд.
Поднял штору дед, – и точно!
Снег под солнечным лучом
Бриллиантами сверкает,
Отливает серебром.
«Слава богу! Слава богу!» –
Детки весело кричат.
И в уме их возникает
Уж картин знакомых ряд:
На салазках с гор катанье
И катанье на коньках…
И рождественская елка
Сверху донизу в огнях!
«Ну вставайте же, лентяи,
Я уж кучеру сказал,
Чтоб ковром покрыл он сани
И Савраску запрягал.
Гостью-зимушку покатим
Мы встречать на хуторок;
Побегут за нами следом
И Барбоска и Дружок.
Ваших кроликов любимых
Там покормим мы, друзья,
И шагающего важно
С умным видом журавля.
Посмеемся над сердитым
И ворчливым индюком;
Всех коровушек мы с вами,
Птичий двор весь обойдем.
А покамест мы гуляем,
Самоварчик закипит…
И яичницу, пожалуй,
Дед потом вам смастерит».
Деду ждать пришлось недолго:
Не успел умолкнуть он,
На ногах уж были детки,
Позабыв и лень и сон.
Вот умылись и оделись
И смотреть бегут скорей,
Запрягает ли Савраску
Кучер дедушкин, Матвей.
Солнце яркое сияет
В зимнем небе голубом,
И равниной снежной мчатся
Сани, крытые ковром.
Визг и крик! Всему хохочут
Детки резвые до слез;
Обдает их снежной пылью,
Лица щиплет им мороз…
Двое в санках, рядом с дедом,
А один на облучке.
«Ну! – кричит. – Пошел, Савраска!
Скоро будем в хуторке?..»
Как ни счастливы малютки,
Но еще счастливей дед…
Словно с плеч его свалилось
Целых пять десятков лет!
<1873>
Могила труженика*
Спи, бедняк! Ты честно бился,
До утраты сил, с нуждою;
Умер ты, но не склонился
Пред неправдою людскою,
Потому-то над тобою
Речь людская не слышна.
Заросла тропа, что к дому,
Где нашел ты отдых, вьется,
И шагов на ней знакомых
Никогда не раздается.
Лишь природа остается
Другу старому верна.
Всё, что ты любил когда-то,
Здесь она соединила,
И без мрамора богато
Убрана твоя могила.
Над тобой цветут сирени
И шумят листы березы,
Каплет с них роса, как слезы,
На могильные ступени –
В час, когда ночные тени
От лучей дневных бегут.
Мак в траве пестреет яркий,
Льет жасмин благоуханье,
Раздается в полдень жаркий
Вкруг цветов пчелы жужжанье,
Ночью – месяца сиянье
Озаряет твой приют.
Спи, бедняк! Без сожаленья
Ты расстался с этим миром,
Что бросал в тебя каменья,
Оттого что на служенье
Лжи его, его кумирам
Ты себя не обрекал.
В бедной доле, неизвестный,
Век трудясь неутомимо,
Совершал ты подвиг честный,
И в приют свой мрачный, тесный
Ты сошел с несокрушимой,
Страстной верой в идеал!
<1873>
«Нет мне от лютого горя покоя…»*
Нет мне от лютого горя покоя,
Знать, никуда не уйду от него я.
Взялся бы я за свежительный труд,
Жил бы, как добрые люди живут, –
Только где сила, где воля на это?
Нету в душе на вопрос мой ответа.
Были когда-то и сила и воля, –
Всё доконала суровая доля.
Нет! не встряхнуть мне кудрями опять,
Гордо чела пред бедой не поднять.
С юностью честною, бодро и смело,
Мне ли идти на полезное дело!
Бурею смятый, кой-как я бреду,
Смотришь – и темная яма в виду.
Лютое горе, о если б ты в ней
Сном непробудным заснуло скорей!
<1873>
«Теплый день весенний…»*
Теплый день весенний.
Солнышко блестит,
Птичка, заливаясь,
В поле всех манит.
Улицы, бульвары
Запрудил народ,
Пестрыми толпами
За город идет.
Праздничные лица
Радостно глядят;
Редко, редко встретишь
Невеселый взгляд.
Славно всем живется,
Так легко, что нет
У толпы нарядной
Ни забот, ни бед.
Только мне с тоскою
Справиться невмочь,
Как ее прогнать я
Ни стараюсь прочь.
Где б я ни был – всюду
Шепчет мне она:
«А твоя навеки
Отцвела весна!»
Зашумит ли в роще
Яркая листва,
Мне и в этом шуме
Слышатся слова:
«Нечего от жизни
Ждать тебе. Твой путь
Пройден, – не пора ли
Навсегда уснуть?
И когда сойдешь ты
В землю – над тобой
Зеленеть мы будем
Каждою весной!»
<1873>
На берегу*
Домик над рекою,
В окнах огонек,
Светлой полосою
На воду он лег.
В доме не дождутся
С ловли рыбака:
Обещал вернуться
Через два денька.
Но прошел и третий,
А его всё нет.
Ждут напрасно дети,
Ждет и старый дед,
Всех нетерпеливей
Ждет его жена,
Ночи молчаливей
И как холст бледна.
Вот за ужин сели,
Ей не до еды.
«Как бы в самом деле
Не было беды».
Вдоль реки несется
Лодочка, на ней
Песня раздается
Всё слышней, слышней.
Звуки той знакомой
Песни услыхав,
Дети вон из дому
Бросились стремглав.
Весело вскочила
Из-за прялки мать,
И у деда сила
Вдруг нашлась бежать.
Песню заглушает
Звонкий крик ребят;
Тщетно унимает
Старый дед внучат.
Вот и воротился
Весел и здоров!
В росказни пустился
Тотчас про улов.
В морды он и в сети
Наловил всего;
С любопытством дети
Слушают его.
Смотрит дед на щуку –
«Больно велика!»
Мать сынишке в руку
Сует окунька,
Девочка присела
Около сетей
И взяла несмело
Парочку ершей.
Прыгают, смеются
Детки, если вдруг
Рыбки встрепенутся,
Выскользнут из рук.
Долго раздавался
Смех их над рекой;
Ими любовался
Месяц золотой.
Ласково мерцали
Звезды с вышины,
Детям обещали
Радостные сны.
<1874>
Ночью («Жалобно ветер в трубе завывает…»)*
Жалобно ветер в трубе завывает,
Ночь неприветная смотрит в окно,
Маятник мерно стучит, догорает
Бледный ночник, в доме спят все давно.
Мне одному этой поздней порою
Сон не смежает тяжелых ресниц;
Прошлого тени встают предо мною,
Много знакомых мне вспомнилось лиц.
Вспомнились те, что когда-то так смела
Вышли на битву с неправдой и злом,
Делу благому отдавшись всецело,
Перед толпой не склоняясь челом.
Те, что, отвергнув все блага мирские,
Честную им нищету предпочли;
В ком ни обман, ни гоненья людские