У плотно закрытой двери.
Я знал, что за ней ответ
На все, что во мне боролось.
Сквозь щель пробивался свет
И слышался чей-то голос
Но я уловить не мог,
Как я ни хотел, ни слова.
Таким и в могилу лег:
К нездешнему неготовым.
Так дети порой молчат,
Прислушиваясь напрасно,
Как взрослые говорят
О чем-то для них неясном.
Но вот обернулись к ним,
И что-то должно случиться -
А кончится все одним:
Что спать им велят ложиться.
1962
271
Какой-то сложной неувязке в мире
Обязаны мы жизнью и судьбой,
Какой-то вспышке прихоти в эфире,
Какой-то брызге, что метнул прибой.
И выправить теперь должны мы сами
Ошибку тех несовершенных дней,
Пытаясь по замшелой криптограмме
Ее понять и помириться с ней.
А кто не может? Для кого в ответе
За все загадки неба и земли -
Слепой старик и плачущие дети,
Замерзший дрозд и мотылек в пыли.
На что ему тома большой науки,
Как одолеть ему премудрость ту,
Когда со строчкой каждодневной муки
Управиться ему невмоготу!
1965
272. Наш мир
Нет, он хорош! Не той задачей,
Что не способен он решить,
Не тем, над чем он сам же плачет
И чем он не умеет быть -
А набегающею сменой
Внезапно просиявших дней,
Подарком радости мгновенной,
Короткой милостью своей.
И так всегда и всюду будет:
И под нацеленным ножом
И целоваться будут люди,
И рвать цветы, и строить дом.
И несмотря на все разлуки,
На всю заведомую ложь,
На все заломленные руки -
Он будет все-таки хорош!
1965
273
Когда-нибудь (быть может, скоро)
На том, нездешнем берегу,
На том единственном, который
Себе в наследство берегу -
Я обернусь и вдруг замечу,
Что труден и неумолим,
Но этот путь мой человечий
Был все-таки необходим.
Что в темноте земных свершений,
В борьбе мужей, в объятьях жен,
В огне молитв, в бреду сомнений
Я слеплен был и обожжен.
И, уходя теперь отсюда,
Я вижу: мы бы не смогли
Небесного коснуться чуда
Без страшной помощи земли.
1964
274
Всего бы проще было жить,
Не шаря по больным вопросам,
О непонятном не тужить,
Клевать и разумом и носом.
Но не напрасно райский плод
Нас напоил запретным соком -
В нас навсегда мечта живет
О невозможном и далеком.
Нас слово тающее «там»
Томит, как дуновенье рая,
Мы к ускользнувшим берегам
Так жадно руки простираем.
И мы зовем - в который раз!
Нам нужды нет, что небо немо!
О, как он крепко бродит в нас,
Квасок антоновки Эдема!
1962
275
Афродита из влажной пены
Вышла, знойна и весела,
Афродите былой на смену,
Той гречанке, что умерла.
Я бродил с ней вдвоем по пляжу,
Я твердил, что в нее влюблен,
Что она мне желанней даже
Самой лучшей из древних жен.
Уверял ее: «Дита, знаешь,
Ты не хуже ее ничуть,
Ты как пена в объятьях таешь
И твоя словно мрамор грудь!»
Не для той, что давно истлела,
Мы слагали в веках стихи,
Были жалки и были смелы
И на всякие шли грехи.
А для девочки бестолковой,
Что в пути попадалась нам,
Щеголяла нарядом новым
И глазела по сторонам.
О, богиня! Тут нет измены!
Ведь мерещится сгоряча
Легкий шепот эгейской пены
У прижавшегося плеча!
1962
276
Вероятно, было очень нужно
Этот мир продлить и сохранить,
Если нам, усталым и недужным,
Велено любить, терпеть и жить.
И вот в том, что так необходимо
Это утомительное зло,
Словно обещание хранимо,
Что не все напрасно расцвело.
Будем же, всему прилежно внемля
И всего касаясь на пути,
Огибая медленную землю,
Долгою тропинкою идти.
Ведь тропинка каждая, запомним,
Нас всегда к чему-то приведет.
Может быть, к пустой каменоломне?
А быть может, к ангелу, что ждет?
Будем же, покамест без ответа,
Ничего не зная наперед,
Все-таки идти тропинкой этой,
Той, что нас к чему-то приведет.
1964
277
Мой зябкий друг, мое земное тело,
Зачем ко мне прижалось ты опять?
Учись в тебе отпущенных пределах
Поменьше плакать и надоедать!
Ну да, с тобой я давней дружбой связан,
Но все же эта дружба такова,
Что миг один - и наш союз развязан,
Как на речном причале бечева.
И лодка уплывет (но не затонет!),
А берег - он останется, и нет
Уже ни возвращенья, ни погони,
Лишь на воде теряющийся след.
И надо мне с тобою быть суровым,
Чтоб то, что остается, не могло
Мне стать нужней моих скитаний новых,
Нужней, чем даль, просторы и весло.
Ты только берег скудости и скуки,
А я - я путник на его траве.
Давай же оба привыкать к разлуке,
К готовой отвязаться бечеве!
1963
278
Слишком просто, и не для поэта,
А для всякой совести земной,
Взять да и проверить, будто это
Навсегда закончится с тобой.
Слишком просто! Все кругом так сложно!
Тайною овеян и храним
Каждый жалкий камень придорожный,
Каждый лист, упавший рядом с ним.
Почему же ты проходишь мимо
Этой тайны камня и листа,
Мимо тайны, явной и незримой,
Что вокруг повсюду разлита?
Попытайся к этой тайне малой,
К ней хотя бы, ближе подойти!
Этого довольно для начала,
Для начала твоего пути.
1964
279
Каким сомненьем ни измучен я,
Как больно ни томит тоска -
Я небо чувствую над кручею
И верю в крылья мотылька.
Пускай всего лишь отражением
Хоронится во глуби высь -
От смутного прикосновения
К нездешнему не уклонись!
Возьми его, каким приметится,
И передай, как ты поймешь -
Быть может, истиной засветится
То, что считаешь ты за ложь.
И пусть всего лишь на мгновение,
Но снизойдут к тебе, легки,
Нездешние прикосновения
Неназываемой руки.
1964
280
В дурную ночь, в часы размолвки с Богом
(Как иначе назвать беседу ту!)
Мне кажется всегда: еще немного -
И перейду последнюю черту.
Но каждый раз удерживает что-то,
И на заре опять душа чиста,
И в ней - о да! - тревога и забота,
Сомненье, горечь, но не пустота.
Не пустота! Не пропасть! Та, в которой
Разбился б я до наступленья дня.
И тех же тайн неуловимый шорох
Прислушаться опять зовет меня.
1965
281
Спасенье наше в беспредельности,
В бескрайности грядущих дней,
И в том залог великой цельности
Людских и божеских затей.
Когда б отпущен был всего лишь нам
Какой-то предрешенный срок -
Мы б захлебнулись днем сегодняшним,
Нас выбросило б на песок.
А так мы движемся, и пенится
За нами встречная волна.
О, путь еще не раз изменится!
За далью снова даль видна!
1964
282
Я чувствую все резче раздвоенье
Моей души и тела моего,
Как будто в ней растет освобожденье,
А в теле, в нем усталость от всего.
А между тем вы так неразделимы
И оба вы так целостно «мое»,
Что непонятно, невообразимо
Одной души иное бытие.
Что делать ей без друга, что когда-то
Ее позвал и обвенчал с землей,
Что дал ей рощи, рифмы и закаты,
Прикосновенья, шелест и прибой?
И, может быть, ей «там» так пусто будет
(Ни глаз поднять, ни слова произнесть),
Что станет вновь молиться, как о чуде,
О возвращеньи в горестное «здесь».
1964