И спят без снов, - не все ль тогда равно!?
Пускай мы только ангелы Эреба,
Таим ключи и молимся во мгле,
Но если на земле бывает небо, -
То в наших крыльях небо на земле!
1918
526
Я мог сидеть у запертых дверей,
Смотреть вперед, на горы и дорогу,
Просить у тех, кто кажется добрей,
Немного хлеба и вина немного.
Меня любили б звери, вкруг меня
Летали б птицы и играли б дети,
И девушкам рассказывал бы я
О юношах, которых нет на свете.
А вместо этого я сам иду,
Жалею нищих, что меня богаче,
И девушки - я знаю - не найду,
Что, полюбив мой голос, не заплачет.
1918
527
Мы никуда не уходили
От этой медленной земли,
Хотя созвездья нас будили
И принимали корабли.
Мы возвращались с темных башен,
Мы подчинялись якорям,
И равнодушен и вчерашен
Наш путь по небу и морям.
Немного золотистой пыли,
Немного пены за кормой, -
Вот все, что было, где мы были,
Венчало жребий твой и мой.
Мы только исповедь усталых,
Забредших в звездные поля,
Матрос, поющий о кораллах
С высокой мачты корабля.
1918
528
Не осыпались розы в корзине,
Не распахла трава на лугу,
И на небе прозрачном и синем
Журавли не рисуют дугу.
Но приходят покорные сроки.
Грею руки на слабом огне,
И лукавый, холодный, жестокий
Острый месяц колдует в окне.
И, тая неземную обиду,
Что не мне, а другим суждено,
Я уеду обратно в Колхиду
Возвращать Золотое Руно.
1918
529
Когда я вижу женщин на крыльце,
Сквозь хлопья снега - желтые закаты,
Я думаю о тайне, о конце,
О смерти, перед жизнью виноватой.
Пускай я знаю: эта смерть не нам,
Нас ангелы и сторожат, и любят,
И, как детей, разучат по складам
Богов бояться и скучать по людям.
Но сердце, сердце, что любило так
Всю эту землю, нежную и злую, -
Оно не знает, друг она иль враг,
Но к остающимся ее ревнует.
А хлопья снега падают кругом,
Бледнея, гаснут желтые закаты,
И женщина стучит в холодный дом
С усмешкой грустною и виноватой…
1918
530
Ломает полночь черный сук,
Неумолимо пахнет тленьем,
И обегает злой паук
Свое напрасное плетенье.
В тот час, когда стучат в окно
Нездешние и неживые,
А в тихой комнате темно,
И лают псы сторожевые -
Зачем приходишь ты одна
Столь обольстительно влюбленной,
Что на рассвете у окна
Я каждый день окровавлённый…
1918
531
В те дни, когда такого счастья
Ничто не обещало мне,
И только призрак сладострастья
Мелькал на огненном коне, -
Одна, одна среди томлений
И отречений ты была
Царицей нежных преступлений
И обаятельного зла.
Я не прощу, что ты сумела,
Убив мой нежный, светлый страх,
В глазах оставить образ тела
И клятву страсти - на губах.
Но страшно думать, что за муки
Сладчайшие в моей судьбе,
За нежно вскинутые руки -
Мой смертный приговор тебе!
1918
532. Posthume
Их было двое, утром, на снегу -
Неисцелимым утром! - надо мною.
Мне думалось: я их узнать смогу,
Хотя в глазах лишь небо голубое.
Но голос женщины был странно тих,
И так тревожен голос отвечавший,
Что понял я, что я пугаю их,
Невидевших, неверивших, незнавших.
Но не было ни холодно, ни жаль.
Звонили где-то… Шелестела хвоя…
И застывала синяя эмаль
В глазах раскрытых, прямо надо мною.
1918
533
Я руки грел горячими каштанами
И равнодушным золотом лучей,
И навсегда они остались странными
От этой ласки, жаркой и ничьей.
Кидаю ли их в небо золотистое,
Роняю ли в зеркальный сумрак вод -
Все та же лень, и грешная и чистая,
Ни умереть, ни жить им не дает.
Они дружны с грядущей неизбежностью,
Они покорны медленной судьбе,
И только раз дрожали всею нежностью -
Когда я их протягивал тебе.
1918
534
Я повторю: я верен жизни этой.
В руке она
Как спелый плод, июлями согретый,
Как горсть зерна.
Я уронить боюсь ее на землю,
Когда я сплю.
Я говорю, я вижу и я внемлю,
И я люблю.
Люблю деревья с длинными ветвями,
И облака,
И камни, подружившиеся с нами
На все века.
И кожи цвет, и мягкий шелест ткани,
И тихий смех,
И ту, которой столько есть названий -
Нежнее всех…
Я сплю, я сплю и не могу проснуться,
Разрезать нить.
Уйду напрасно. Обречен вернуться,
Чтоб разлюбить.
1918
535
Ветрами сорваны все листья, колеи
Легли морщинами по пройденным дорогам,
Но мы еще идем к приснившимся вдали
Певучим берегам и дремлющим чертогам.
Наш пламенный обет кощунствен иль велик?
Своею верностью грешны мы или святы?
Об этом скажет нам, но лишь в последний миг,
Наш спутник ласковый и навсегда крылатый.
1919
536
Еще черемуха цвела,
И было холодно немного,
И свечка тонкая была
В часовне зажжена для Бога.
И были дороги Ему
И мы, и небо голубое,
И тонкий луч, томивший тьму
У маленького аналоя.
И Он являлся нам порой,
Ночами, меркнувшими рано,
В короне бледно-золотой,
С улыбкой и свирелью Пана.
Теперь приходит Он ко мне
Другим, карающим и строгим,
С глазами, ставшими темней,
В венце, дарованном Немногим.
Ведет таинственную речь,
Персты берет и держит в ранах,
И требует огромных свеч
В торжественных и дымных храмах.
1920
537
Неизреченна радость бытия,
И лишь тоска по ней многоголоса.
И звон волны о кузов корабля,
И пение наяд рыжеволосых,
И плач дриады в спеющем саду,
И грохот молота в каменоломне -
Все говорит: - твоя земля в бреду,
Еще не верит и уже не помнит!
И я склоняюсь ближе и нежней,
И слышу тяжкие нагроможденья,
И, чувствую, могу лишь вторить ей
Скучающим и однозвучным пеньем.
Любимая! - забудься, затая
Свою тоску: он близок, миг покоя,
Когда расплещешь полные края
И замолчишь звездою голубою.
1919
538
Я помню розовые скалы
И перистые облака
И ткань шатра, что поднимала
Нагая, смуглая рука.
Мы говорили на гортанном
И равнодушном языке
И проходящим караванам
Циновки стлали на песке.
И я ушел однажды с ними
И, нашу дружбу оскорбя,
Переменил простое имя
И больше - не люблю тебя.
И в белом храме, где служу я,
Синеет море меж колонн
И мирт роняет тень сквозную
На мрамор плит и мой хитон.
И говорит о мире целом
На языке священных слов
Душа, прижавшаяся телом
К подножью радостных богов.
1919
539
«На зубах моих хрустит крыжовник,
В волосах запуталась пчела,
Много раз гонял меня садовник,
И не раз ушла я и пришла.
Знаю, ждешь меня ты с каждой ночью,
В снах твоих пою я и живу,
Почему же, увидав воочью,
Ты меня гоняешь наяву?
Помни, помни: дни проходят мимо,
Облетят листы в твоем саду,
И уж близок день, когда, любимый,
Я в последний раз к тебе приду!»
1919
540
Я не молюсь мучительно и много
О всем, чего мне больше не дано:
Сплетенных рук - огромный сад у Бога,
В нем заблудились ангелы давно.
Я только тихим, мимолетным словом
Себе напоминаю о своем.