Большую статью посвятил книге В.Перелешин: «Если бы мы спросили Дм.Кленовского о его взгляде на поэтическое творчество, он, вероятно, согласился бы с нами в том, что стихи - не для жизни в любом разрезе, а стихи - сама жизнь. Они не могут не писаться. И только у таких стихов, которые не могли не написаться, есть и напряженность, и доходчивость, и очарование, и вескость благородного металла, и внутренняя свобода. <…> Кленовский - поэт, требовательный к себе, сосредоточенный, немногословный, обладающий вкусом и чувством меры <…>
Дм.Кленовский консервативен, и это видно, прежде всего, из того, что чаще всего он пишет ямбом - почти вдвое чаще, чем хореем. Разностопных стихов (логаэдов) у него в десять раз меньше, чем ямбических. Трехсложными стопами он в “Певучей ноше” не пользуется совершенно.
<…> Воспоминания поэта, его умудренные раздумья причастны вечному идеалу красоты. И потому они обжигают» (Перелешин В. Залетная душа // Грани. 1970. №78. С.241–247).
Ю.Крузенштерн-Петерец в рецензии отметила, что в новой книге «Кленовский сильнее, чем когда-либо, подчеркивает свою неразрывную связь с Гумилевым. <…> Кленовский - акмеист, акмеизм же по природе не революционен. Его “акмэ” - острие, зовет и уводит вверх к бесконечной красоте. Не пытаясь служить “массам” и ничего от них не беря, он тем самым защищен и от соприкосновения с прикладным, плакатным псевдоискусством, подручным моды или социального заказа, у которого может быть громокипящее настоящее, но никакого будущего.
Но путь “акмэ” требует жестокой дисциплины, необычайной строгости поэта к форме стиха, максимальной выразительности. Он требует и чувства меры и вкуса. И в этом отношении Кленовский безупречен.
В сборнике “Певучая ноша” преобладает ямб - излюбленный размер классиков. Из сорока одного стихотворения - две трети - ямбы, почти все остальные - хореи. <…> при ограниченном выборе размеров, не прибегая ни к каким вычурным приемам, не пользуясь особенно эффективными рифмами, поэт создает насыщенные чувством и ювелирно отделанные стихи.
Образы его скромны, но полны значимости. “Мелкий ослик с грустными глазами”, “Сквозь путаницу веток”, Цветы “в нехитрых платьицах апреля”.
Все сказано как бы вполголоса. А сказано так много. Перед читателем развертывается целая жизнь.
Вспоминая о своих погибших друзьях гимназистах:
И всегда испытываю стыд,
Что друзья убиты вражьей пулей,
Я же почему-то не убит.
Эту тему боли о том, что как будто не все отдано родине, Кленовский пытается объяснить:
Неужели ангел мой когда-то
Потому меня и уберег,
Чтоб не выполненный долг солдата
Искупить я нынче песней мог?
Кленовскому не за что корить себя. Свой невыполненный солдатский долг он вполне искупил песней. За 19 лет, начиная с 1950 года, он подарил нам семь книг. А теперь - восьмую» (Крузенштерн-Петерец?Ю. О «Певучей ноше» Кленовского // Новое русское слово. 1969. 10 августа).
Ю.Терапиано в критическом обзоре очень высоко отозвался о сборнике: «“Певучая ноша” - большая удача Дм.Кленовского, это, вероятно, одна из его лучших книг» (Терапиано Ю. Новые книги // Русская мысль. 1969. 17 апреля. №2734). Хороший отзыв бывшего недоброжелателя обрадовал Кленовского, и он не преминул похвастаться им в письмах своим знакомым: Топорковой 25 мая 1969 г. (Письма Кленовского Топорковой. С.111) и Шаховскому 3 июня 1969 г. (Переписка с Кленовским. С.238). Позже Терапиано опубликовал также рецензию на книгу Кленовского в австралийской газете «Единение», с которой в то время сотрудничал.
3 июня 1969 г. Кленовский написал Шаховскому: «Были отзывы и в разных других изданиях, весьма хвалебные, порою восторженные, но по качеству очень посредственные. Критиками эмиграция не богата! Получил много хороших откликов от друзей, знакомых, собратьев по перу, а порой и от незнакомых, случайно набредших на мою книгу - эти отклики особенно приятны. Очень хорошо отозвались на книгу Адамович, Седых, Моршен, Лидия Пастернак (Англия), Ильинский, Прегель, Одоевцева и др. Многие считают эту книгу моей лучшей, с чем я сам, однако, не согласен. Она, по-моему, менее для меня характерна, поскольку в ней скупее затронута “моя” эзотерическая тема; но, может быть, именно это сделало ее для некоторых более приемлемой и приятной» (Переписка с Кленовским. С.238).
318. Новый журнал. 1968. №92. С.90.
319. Новый журнал. 1967. №89. С.33.
320. Новый журнал. 1967. №89. С.36.
321. Новый журнал. 1968. №93. С.145.
322. Новый журнал. 1968. №93. С.145.
325. Новый журнал. 1968. №90. С.26.
326. Новый журнал. 1969. №94. С.102. «Фонтан любви, фонтан живой! Я в дар принес тебе две розы…» - из стихотворения А.С.Пушкина «Фонтану Бахчисарайского дворца» (1824). У Пушкина: «Принес я в дар тебе две розы».
327. Новый журнал. 1968. №93. С.146.
328. Новый журнал. 1967. №89. С.35.
329. Новый журнал. 1967. №89. С.34.
330. Новый журнал. 1968. №91. С.75. Офросимов Юрий Викторович (1894–1967) - литератор, участник Белого движения, с 1920 в эмиграции в Берлине, участник политической группы В.Б.Станкевича «Мир и труд», член редколлегии белградской газеты «Россия» (1926–1927), с 1933 жил в Белграде, после Второй мировой войны - в Швейцарии. После войны переписывался с Кленовским, опубликовал несколько отзывов о его книгах.
332. Новый журнал. 1968. №92. С.92.
335. Новый журнал. 1968. №90. С.27.
338. Новый журнал. 1968. №91. С.76.
339. Новый журнал. 1968. №92. С.91.
340. Новый журнал. 1967. №89. С.37.
341. Новый журнал. 1968. №91. С.77.
342. Новый журнал. 1968. №90. С.28.
343. Мосты. 1968. №13–14. С.23.
345. Мосты. 1968. №13–14. С.22.
346. Новый журнал. 1968. №92. С.90.
348. Новый журнал. 1969. №94. С.101.
349. Новый журнал. 1968. №90. С.27.
350. Новый журнал. 1968. №92. С.90. 17 июня 1968 года Кленовский писал Топорковой: «Вы так хорошо рассказали мне в письме о комаре, птичке и цветах в вазе, что я взял Ваш рассказ как тему для стихотворения. Посылаю его Вам» (Письма Кленовского Топорковой. С.107). А год спустя, 25 мая 1969 г., вновь вернулся к той же теме: «Вам будет, вероятно, приятно узнать, что стихотворение о комаре, птице и розе, на которое “вдохновило” меня Ваше письмо, не только отмечено в получаемых мною письмах, но приведено целиком в большой и очень хвалебной статье лучшего эмигрантского критика Юр.Терапиано в лучшей русской эмигрантской газете “Русская мысль”, выходящей в Париже» (Там же. С.111).
351. Мосты. 1968. №13–14. С.25.
353. Новый журнал. 1968. №91. С.75.
355. Новый журнал. 1969. №94. С.101.
356. Мосты. 1968. №13–14. С.24.
Почерком поэта (1971)
26 октября 1970 года Кленовский писал Топорковой: «Новых стихов, у меня, между прочим, накопилось уже на новый сборник в 70 страниц. Но издать его, по-видимому, не удастся. Я справлялся в типографии в Мюнхене, где печатались все мои сборники, и оказалось, что цены опять сильно скакнули. Сейчас издать сборник втрое дороже, чем десять лет тому назад» (Письма Кленовского Топорковой. С.117). Однако мысли выпустить сборник Кленовский не оставил и 21 ноября 1970 года писал Шаховскому: «Представьте себе, что я, впервые в жизни, пошел на большой и, может быть, даже чреватый несчастьями материальный риск, кинулся очертя голову в самостоятельное издание нового сборника моих стихов!» (Переписка с Кленовским. С.259). В письме Топорковой от 24 ноября 1970 года Кленовский описал финансовую сторону издания боле подробно: «Первый раз в жизни кинулся я, очертя голову, в издательскую авантюру, чреватую всякими трудностями, а м.б., и неприятностями. <…> А издать необходимо, т.к. книга эта явно моя последняя, а чувствую я себя все хуже и хуже. Кто позаботится о ней, когда меня не станет? Вот и решился я на такое: занял у знакомого (немца) сумму, достаточную для первого взноса в типографию, с таким расчетом, что смогу вернуть долг после рождества, когда друзья обычно посылают мне в подарок доллары. Затем сумею, вероятно, повторить заем, чтобы рассчитаться после Пасхи, когда обычно тоже бывают такие подарки (я в этом отношении вроде почтальонов, трубочистов и дворников в былое время)! Дело, как видите, очень рискованное, но другого выхода нет. Придется жестоко на всем вообще экономить. Раньше у меня были друзья-меценаты, помогавшие мне издавать мои сборники, но они все поумирали. Я уже послал в типографию и рукопись, и первый взнос. Если даже мои надежды не оправдаются - буду всячески оттягивать выход книги из типографии, пока не наберутся деньги. В книге будут 54 стихотворения на 72 страницы - это будет самый объемистый из всех моих сборников, исключая “Стихи”. Надеюсь, что Бог мне поможет, и книга будет издана» (Письма Кленовского Топорковой. С.117).
31 января 1971 года Кленовский писал Топорковой: «Получил Ваше письмо с милой помощью изданию книги, за что сердечно благодарю! Вы очень трогательно позаботились о моей книге, как редко кто из моих друзей, и я ценю это чрезвычайно! Книга вот-вот выйдет из печати. С типографией я уже почти окончательно расплатился - иначе она не печатала бы книгу. Теперь остается погасить тот долг, который я для этого сделал <…> Скажу Вам по секрету, что моя книга помогла мне разобраться в том, кто настоящий друг мой и моей поэзии» (Письма Кленовского Топорковой. С.118).
Шаховской, долго не откликавшийся на присланный сборник стихов, 21 мая 1971 г. написал Кленовскому: «Простите, что замешкался ответить прозой на Вашу книгу “Почерком Поэта”. Но я ведь ответил Вам тоже почерком поэта. Неужели Вы не получили новой моей книги “Избрание Тишины”. Она даже есть двойной ответ - и сутью своей и заглавием на Ваше недоумение… Я сделал даже больше того: надеюсь, 13-го июня в воскресенье поутру русские люди по “Г