а также во рту принёс, совсем также
невеся почти
Второе за первым последует… О босоногие!
О босоногий Андрей, извини Александр
— Ступай же в лес
и подвергнут опасности будь
но дров из бука Фрагонара добудь!
А ты Павел — куда я указывал в мыслях — к воде
видишь видна белая полоса. Это она — легка и коробчата.
— я же — Назар — займусь смазкой машины
деревянным маслом
— Мы много говорите времени затратим?
— Зато её вернее схватим!
Назар одел большой костюм
Из ярко выбеленных тканей
И взялся маслом натирать
Машины части золотые…
Ушёл стеснённый Александр
Где в лесе пели и стонали
И каждый голос занимал
Услышанное «Стой!» ему говорило
Но боясь под ногой сучков
Он всё же набрал достаточно буковых дров
И с ними вступил в обратный путь
В надежде деревьев тень оставив — вздохнуть.
К тому часу и Павел за фазой луны
Спустился к реке где рыбы видели сны
И звуковых также пугаться стал —
Лягушачьих. Водных комарьих
И кто-то воду плескал… кто?
Вода была как решето
Внутри на рака рак забрался
И умирать его заставил…
Над этим Павел покачался
Но всё же воду захватил
И пошёл, оглянуться не имея сил…
Назар их встретил при костюме
При белом лаковом ноже
А на груди его медали
Из жести выделаны были
Висели и тихо звонили.
Увидев то великолепье
Весь этот грандиоз-парад
И пальцами в своих отрепьях
Сказали так за братом брат:
— Да — мы неправильно ловили
— Да мы неправильно живём
К тебе и машине мы недоверие
Вначале проявили —
Теперь назад его берём!
Теперь ты слушаемый нами
Теперь ты голова суде́б
Дели наш немногий хлеб
Приказывай ловить как хочешь…
— Много уж сделано друзья
теперь соединим усилья
Трудились вы, трудился я
Машина ждёт плодов загрузки
А ну-ка Павел заливай водою
Ты ж Александр — поджигай
Нагреем воду буковой средою!
И с этим он в луну всмотрелся —
Поправил свой огромный глаз
И когда пар достаточно по его мнению прогрелся
Издал самому себе приказ
Голосом невысоким — «открывай!»
И кран какой-то повернул
И тут же был над всеми гул —
То заработала машина
Под парным действием воды
Она малейших комарей
В себя тянула со стеблей
И птицу тоже заносило
Но птица всё не та была
Рисунок был не тот крыла
Да и не так она гласила…
Машина же издохла вдруг
У ней все части отпадали
Не вынесла своей неудачи
Давайте и мы над нею поплачем
— Я её думал двадцать лет
И все ж ошибка в рассчитанье
Он снял — Назар — начальник — ноги
Остался на одних руках
Александр и Павел сели рядом
Держа головушки в руках
Ну что теперь мы будем делать? —
Их поза выражалась
Мы будем заново ловить!
Назар кричал своею головой
На воздух на лес и на луну
На время все втроём ушли ко сну…
Вот сна тяжёлая болтанка
Прошла в таинственных кустах
Уж птица наглая германка
Кричит «Позор на головах!»
Они же катят свои мысли
Им не до пищи не до слов
Между собой не говорят
Назар — страдалец
Утро — яд
Есть решение ловить верёвкой
Пробкой свинцом и кольцом
И пробежали в отдвинутое поле
И кололи кожу в поисках этого
Пробегали мимо останков машины жёлтых
Облупленных…
Нашли и стали пичугу дразнить
— Ты любишь пробку и верёвку вить
Любишь свинец. Не говоря про вид колец
Что же в отдалении?
Но пичуга недаром была и породы «бурк»
Не подходила хотя видать хотела
В сегодняшний день она голубую рубаху надела
И женский зад надела на ремнях…
— Знаю я чем её отпоить —
Надо ей каши гречневой дать
Она заляжет лапами кверху спать
А схватим верёвку и свяжем пичугу
И бросимся тогда на шею друг другу.
Александр — отправься за кашей — вон
— видимое отсюда — холм с кухней
— принеси-ка каши но не ешь
— Опасись, что будет, если съешь
— Конечно не стану!
С грязными руками Александр
За кашей пошёл
Там где из виду закрыт был дол
Повар со щеками из коровьих жизней
Вышел навстречу. Спросил… и с усмешечкой
Вновь запрятался где-то в плиту
Вынес на коротких ногах Александру —
Вот тебе каша!
И босоногий на пальцах Александр
Кашу понёс
Но там где половина дола из виду скрывалась
Там он решил каши немного съесть
Ведь столько не ел
И для птицы достаточно осталось
— так подумал — упал стал не видеть
глух без сердца и нем.
Умер Александр…
Он уже подходил тогда…
Его увидал Назар. Беда
На искажённом лице написалась
Лицо Павла также ужасом искажалось
Как печёное слово слилось…
И он с сердцем бросил в недалёкую птицу
Карманы гвоздь…
Вот к чему приводит гнев —
Цепи-судьбы людские…
Птице он выбил оловянный глаз
Что так его ценила птица
Озлилась птица — я этим глазом
Привлекала… а теперь он кровью течёт
И нешумно как дерево крылья зазвучали
Она упала сверху…
Ей попался Назаров головной верх
И она ударила в розовый пятачок
Так как был Назар уже немного старичок
И Назара смерть от птицы постигла…
Закопать их в сырое земляное нужно
Так Павел всё совершил по мере
Своих маловатых сил
В траве нарезной он вырыл ямки
Положил Александра, поправил ему пятки
А Назару написал на голове
Что он был большой и грустный человек
Теперь зачем же жить отягчённым
С кожи колен отлепив травины
Сделав по возможности взгляд невинный…
Павел ногами измерил дол
И так оказался где Александр
В своё время прошёл
Вот здравствуйте повар!
С утром вас также!
Я пришёл с порученьем об гречневой каше
Дайте ещё одну такую
Ничего что горячая
Я остужу её
Повар поверив себе и ему
Вынес кашу требуемую
И таким образом написал
Что и Павел молодой
Пичуги не поймал…
А Павел ногами назад отошёл
Хорошее место у воды отыскал
Кашу съел и солнце увидел
Что как раз влезло
На первую ступеньку…
А уж на вторую он был не жив…
Река тут решила замысловатый извив.
Любовь и смерть Семандритика
12 агбадия года перлимского
важный борд поднялся на небе
Там обнаружен мужчинами и амфибиями
След слова «голова» в расширенной форме
Гиганты северной комнаты? — Нет!
Это семандритик ушёл в семандритию
Видя гурьбовое самоубийство Михайла и Харова
Сам с собою он сидит в белой печени розмовляет
Вишнёвыми словами с гречневой подоплёкой
Но сколько троп в какие местные сельские услуги
Мог бы он за это время обойти
Не идёт.
Важно ему: 1. чтоб похоронили его в белом платье.
2. пустырь. 3. кровельное железо. 4. вилка
Женщина по имени Сорь сидит с ним колено об колено
И длинные солевые руки обвёрнуты вокруг семандритика
Несколько раз обвёрнуты
Семандритик ты ушёл в семандритию
Семандритик берёт из рук Сорь шар вернее его оболочку
Резинового материала и вводя в рот началом
Воздух дребеденьковый заталкивает в это грандиозное предприятие
Сколько вздохов ставших мелкими пошло прямо и не свернув блея по пути
Тили бурия продолжается операцией любовных эскортов
В длинное клейное устройство разговором
Кого бессмысленно уважает Сорь?
Винт уважает Сорь за нарезку насечку капустного вида
Лошади везут винты. С улицы доносятся престарелые и стукаются о стены.
— Престарелые комахи! — говорит Сорь.
— Престарелое комашество! — отвечает семандритик.
— Деле-бом могу сделать и я /Прибавка к фразе предыдущей/
— Отними то что я не дам тебе совершенствовать деле-бом /Сорь /
окраина так желта и пролзуча что радости тебе не даст это.
— И всё равно миги сойдутся как цветные камни чтоб чмарило лето без меня!
— Ты семандритик разве ты просто семич если говоря себе вертишься.
Ты должен быть боящимся верёвки как простого правила
— Что понятно то понятно! — семандрик говоря и внутри у него затихает…