В широкополой шляпе проходить
и тут же на песке кого любить
Спокойно на жаре едят лимоны
(они собой заполнили все склоны)
и открываешь в нужном месте нож
отрезал. ешь и денег не кладёшь
А спать ты ночью можешь и без дома
и не нужны огромные хоромы
и шуба не нужна от царских плеч
просто на землю можешь смело лечь
и спи себе. и ихо государство
тебе не станет наносить удар свой
Конечно та Италия была
Италии отлична пожилой
Она совсем другой страной была
совсем другой страной
Я образ тот был вытерпеть не в силах
Когда метель меня совсем знобила
и задувала в белое лицо
Нет не уйти туда — везде кольцо
Умру я здесь в Саратове в итоге
не помышляет здесь никто о Боге
Ведь Бог велит пустить куда хочу
Лишь как умру — тогда и полечу
Меня народ сжимает — не уйдёшь!
Народ! Народ! — я более хорош
чем ты. И я на юге жить достоин!
Но держат все — старик. дурак и воин
Все слабые за сильного держались
и никогда их пальцы не разжались
и сильный был в Саратове замучен
а после смерти тщательно изучен
Не вошедшее в книгу «Русское»: из «Четвёртого сборника»(архив Александра Жолковского)
«О гнусное мышление. Ужасное мышление…»
О гнусное мышление. Ужасное мышление!
Уйди ты от меня!
Приди ко мне ты — творчество
столь странное столь спящее
А ты же — у! мышление! —
Уйди ты от меня
О разрушитель юности
мышленье завлекательно
Высокое. узорное. совсем монументальное
Его колонны вверх!
Скорей рассыпься вовремя
поганое мышление
туманное строение
погибель чудаков
«Ольга написала мне письмо…»
Ольга написала мне письмо
В холодный многомиллионный город
Письмо Ольга написала
И в письме она вспоминала
/вспоминает/
какое лето было. и какое лето бывает
Ах Ольга! Ты не писала три года
А теперь зачем написать решила
Очевидно Ольга ты забыла…
Ах Ольга Ольга. такова твоя природа
Мне Ольга конечно не забыть домик
Выходящий дверью в пустые зелёные горы
Мне ли Ольга не помнить восторженные разговоры
И моих бедных стихов целый томик
Ольга бедная ты льстивая женщина
Мне в этот холод посылаешь привет
Спасибо. Но я не обезоружен
Я никогда не приеду. Нет!
Я буду жить тут до такой степени
До такой степени… пока пропаду
Пусть выволакивают пустое тело
А я лично сам — живой не уйду!
«Светом я озаряюся — Как же я необходим…»
Светом я озаряюся — Как же я необходим!
Хоть я тобой презираюся — Буду тобой любим!
Родина! местность жительства. место страданий ты
Я тебя знаю — веточки. этот овраг. те мосты
Эти партийные здания. тот магазин большой
Родина! Как ты с Ванею — со мной так — нехорошо!
Я есть твоё исчадие. Ты меня призвала
Тебе от меня не избавиться. Будут у нас дела!
Коли поэтов по́ боку. то кто в тебе будет жить
Я не прошу комнаты. но береги меня — ить
Я ить твоё дарование. твой поднебесный клад
Со мною не будь как с Ванею. А я постараться рад
Мне материальных благостей. ты не дари не давай
Единое — изменися ты и рта мне не закрывай
И тело моё — так длительно. выжидаемое в тебе
Не пережуй отвратительно. чтоб кровь моя на губе
Светом я озаряюся! Как же я необходим
Пусть я не презираюся. А буду тобой любим!
«Нас очень много. очень много…»
Нас очень много. очень много
И оттого нам тяжело
Нас окружает и смущает
Большое «но» большое зло
И это зло мы сами сами
И наше общее число
Мы надсмеялись над богами
Они что нас держали зло
Но нас держали ведь разумно
Согласно нашему числу
А что наделали мы сами —
Мы поклоняемся числу!
«Что-то знает Флюорент…»
Что-то знает Флюорент
Много прочитал Крюков
Умён по книгам Мешков
А я их всех за пояс!
Дело в том что умнее я
Ум особого свойства
Ум имеет душа моя
У них же имеет тело
«То мать мне хочется увидеть…»
То мать мне хочется увидеть
То Родину свою позвать
То белый свет возненавидеть
Его то снова увидать
Я так привык к квартирной жизни
и мне природа не своя
Да где она вообще осталась?
весь город — мрачная семья
Которая с пути вдруг сбилась
но так упрямо и живёт
В ошибке злостной не винилась
и та ошибка всё растёт
Сегодня комнаты заводы
задымленные этажи
нам заменили вид природы
когда он розовый лежит
И что нам во дворах та зелень
она и пыльна и глупа
Как человек лицом забелен
на краску так она скупа
Мы рабски слушаем газеты
немного с женщиной живём
Ещё остались нам поэты
но мы их жалкими зовём
Они и вправду очень жалки
Ах как боятся нищеты!
и пишут /и не из-под палки!/
и пишут против красоты
Их собирается так много
У них основан и союз
Но все они забыли Бога
и не получат русских муз
Си едоки и самозванцы
пройдут бесследно на Руси
Вот пишут хорошо — британцы
от их поэзии вкуси
Читая Тома Элиота
ты очень многое поймёшь
и завтра утром на работу
уже конечно не пойдёшь
Здесь заключается опасность
Чтоб ты бы на работу шёл
Меня Лимонова печатать
Не хочет государства стол
«Маленькой собакой опечален…»
Маленькой собакой опечален
что она всё маленькой живёт
фаэтон её почти раздавит
детвора её нещадно бьёт
как это… хоть звери. с ними люди
беззащитны не нужны́ и злы
я бы бить их всё же отказался
Для того ль они совсем теплы
Для того ли со смешной гримасой
пробегут куда-то пробегут
как их можно бить. их виды. классы
их роды́. когда уже поймут?!
вы не троньте этую собаку
было б беззаконно и грешно
этакую малую собаку
ведь не от собаки вам темно
«Я вечный содейственник детям…»
Я вечный содейственник детям
В их самой любой из игры
Я вечный содейственник людям
хоть это работа. хоть это пиры
Я вечный содейственник жизни
и страшной и гордой и злой
себя не считал посторонним
на жизнь я не топал ногой
Да я и стонал. я и плакал
но я безобразно любил
в опасности божией грелся
бежал. и опять приходил
Любил я седую большую
жену свою с целой судьбой
кто был до меня — я ревную
люблю её с каждой ногой
люблю её всякое место
и низ у её живота
она у меня как невеста
и вечно всё мной занята
чего-то она и не знает
и чем-то меня она бьёт
ну что же. она не бросает
не хочет пусть я пропадёт
Весёлую стужу не видел
красивое лето ценил
обидел кого я? обидел
меня кто обидел — простил
Один меня в школе тиранил
едва от тирана ушёл
меня очень долго он ранил
но я помириться нашёл
душевные силы и флаги
повесил и знаки «смотри»
есть многие зло́бны и на́ги
ну Бог с ними! их не бери!
В России конечно замучат
Ну как же! Они ль не сотрут
Другому — противному учат
и все миллионы идут
но я-то не для миллионов
А кто из мильонов бежал
тот способ найдёт для поклонов
на мой приходить пьедестал
«Вот ты и пыли себе…»
Вот ты и пыли себе
Вот себе старай
Если б привела зато
Ты дорога в рай
А то приведёшь в какой
Новый Казакин
или приведёшь опять
В старый Старостин
или приведёшь меня
в жёлтый Тростянец
или приведёшь в Бобров
где возник отец
или в Лиски приведёшь
или в Острогожск
(ну коли хоть так ведёшь
а коли под нож!)
Что я буду делать там
Новый Казакин
Люди будут бегать там
а я всё один