Иной же раз в своём уме
Живёшь как будто бы в тюрьме
И хуже разве это
Всего иного света
Что я бы видеть вот хотел
Поляну? Лес ли? Голых тел?
Нет я всё это не хотел
Не знаю чтобы я смотрел
И говорю — Не знаю!
И этим отличаю
Себя от всех кто говорит
«Желаю злато пусть горит
на пальце и на шее
добыть его умею!»
А сам. Откуда ему знать
Что это глупость добывать
Какое-то там злато
Что это не крылато
Что эта истина готовая
Была взята уже не новая
Бегу на Киевский вокзал
Каме́нну стражу я сказал
«Стоишь ты камень камень
У мня же в сердце пламень
И я завидую тебе
Стоишь давно ты на горе
И ровный и поименован
Толпе не взять тебя уж снова
И миллионы цепких рук
Ты оттолкнул уже — мой друг
А я ещё их оттолкаю
Идите прочь — им выкликаю
Я именем своим махаю
И неизвестно что закончит
Таку борьбу и днём и ночью
А вдруг они сломают
Вдруг имя украда́ют»
Бежа на Киевский вокзал
Я раз сказал себе «пропал!»
Два раза «побеждаю!»
И место занявши в толпе
Как будто не в своём уме
Я в Киев поспешаю
«А Киев мирно он лежит…»
А Киев мирно он лежит
И Днепр воды свои катит
Строй толстый лиц на них глядит
И это есть основа
Как ста́ра так и но́ва
Толсты лицы на Днепр глядят
Они стихов знать не хотят
Украинцы смешные
На языке их говорят
Слова косы кривые
Приятны всё ж таки слова
Не так противно как Москва
Украинки приходят с салом
Крутя́т они тяжёлым станом
Глазами тёмными сияют
Восток собой напоминают
Прапрапрабабушка ещё дочуркой
Не без удовольствия
Познала турка
Порода всех её детей
Красивей наших и темней
А я стою и мыслю о народах
Об их неведомых поступках
Об их приходах и уходах
О смесях кро́вях
Казнях шутках
Снималися с лугов монголы
И с гор спускалися булгары
Блестели позади Хоролы
И тихо медлили пожары
И остановленный рукою
Какого случая уже
Стою я над Днепром рекою
С кромешным ужасом в душе
Кому приятен я и нужен
Где в небесах тот механизм?
Меня довериями Бога
Кому приятно было трогать?
На человеческое поселенье
Направлено ли это зренье
Иль может все мы без призора
И только пламя разговора
Заставило сплести догадку
Которая пьяна и сладка —
Что мы нужны
Что нас пасут
Что нависает некий прут…
Так думал над Днепром я стоя
Потом решил что всё пустое
«Тот замечательный пруд…»
Тот замечательный пруд
И тот приметный орех
И яблоневый скатившийся сад
С того второпях холма —
Это прямо всё!
Более ведь ничего
Тут и добавить нельзя!
Зелень и зелень дрожит —
Это же прямо всё!
Не включённое в сборники(архив Александра Морозова)
Маленькое бесконечное стихотворение
Ф. Г. Лорка.
Перевод Э. Лимонова
Сбиться с дороги пустынной
Прийти наконец к снегу
Прийти к снегу дорогой иной
Значит жевать траву кладбищ сырой
Сбиться с дороги пустынной
Значит прийти к женщине сыном
Женщина не боится света
Женщина убивает петухов ещё не одета
Ещё до света кричат петухи
И умирают не в силах петь на снежные куски
Но если сердце восстаёт снега против
То может прийти южный ветер
Не обращая внимания на стены
Заставит жевать траву кладбищ с поклоном
Я видел в путешествии я видел
Как пейзаж с вулканами скрылся
И взамен показались два ребёнка, сумасшедшие рыдали
Пред каждым зрачок катился
На два зрачка убийцы число не составляют
Потому что тосклива двойка и тень её пугает
Потому что двойка похожа на гитару, где любовь затихает старая
Потому что двойка доказывает нам своим червяковым видом:
«окружат вас стены могилы
/ я вам дам! / я вас выдам!/
в воскресенье какое-либо земле отдам и корням!»
потому что мертвецы ненавидят двойку
усыпляет она разве что женщин
но и женщины боятся её трещин
боятся на свету её изгибов бойких
а петухи летают над снегом молча
увы, нам придётся жевать траву кладбищ нехотя, корчась.
«Русское»: из «Пятого сборника»(1971)
«В праздник делаем мы крюк…»
В праздник делаем мы крюк
Гладим. садим. вытираем
Красим. собираем пух
и на солнышко взираем
От лекарственных стволов
недосказанных деревьев
каждый член семьи здоров
нету среди нас злодеев
Мы не мыслим заменить
труд ручной на труд машинный
не хотим мы сократить
скромный промысел мышиный
Мы не сделали слона
из пушистой мухи
хороша нам и она
слава Богу — руки
есть у нас и этих рук
есть узор крестьянский
и плодов даёт на двух
садик россиянский
Чингисхановские гекзаметры
ходить бы… пойти из Москвы вон
и идти всё идти и деревни. а куда
неизвестно. и тихой походкой. мышиные
шорохи слыша. европейскую часть покидая.
и в азиатскую глядя. и ветви Аральского
моря. и чёрные южные зимы. калмыки
татары узбеки. и все кто нерусское ест.
и важно смотреть а они иногда розовеют.
от этого взора. Прохожий сулит тишину…
Поднять бы огромный весь сброд.
На Европу повесть. и тихие мысли питая
с верблюда следя продвиженье без пушек.
без армий а силами мирных кочевий.
прекрасных французов достичь. и окончить
их сонную жизнь.
…трещали курятники. бабы теряли опилки.
и ровно мы лезли через плетни и заборы.
в Америку даже всё ровно и ровно
черноголовые дети мои. все ламы тибетцы тангуты
чечены ингуши и дали. татары в дыму.
и простецкие русские люди.
и то что уродствами раньше назвалось — лицо
испитое. разгульные серые ноги — красивым
теперь почиталось орлом.
Мы взяв Византию. сквозь Грецию
скорым пробегом. в пути обрастая. и шлюпки
беря. корабли. в Италию двинем.
чумой заразим Апеннины.
все реки достав. и выпив до дна
до безумных нагих пескарей…
Вперёд мои чада! Верблюда менял на
машину — которая где-то в лесах поломалась
везут нас в Америку злые на нас пароходы
и первые гости робки́… но украдкой. всё
больше нас здесь прибывает. Уже наши злобно
дерутся. без денег берут. и без девок не хочут
идти. Уже наши люди. набив наплевав. обнаружив.
густые тропинки в полях. прокатились
по этой земле. и толпою вновь влились
в родные места. не узнав их. где даже трава
появилась. и стали. и спят.
Обошёл их вокруг
И померял. и очи я вытер сухою бандитскою
тряпкой. и я им сказал — хорошо!
«Тепло за городом заразно…»
Тепло за городом заразно
идёт забор однообразно
и пыль зелёная лежит
чего-то воздух говорит
и на манер гусиной школы
повсюду выросли глаголы
внимать. исследовать. просить
потрогать. скушать и вкусить
Тепло за городом. крапива
сорняк красивый несчастли́во
большая грязная река
два-три унылых старичка
да юношей компанья громких
воображающих что здесь
для них преграда вряд ли есть
однако очень даже ломких
Они кричат. кричат и пьют
А девушки у них поют
могучий тост весёлой жизни
о нет не ртами — животом
большими новыми плечами
красивым задом и ногами
довольно толстыми притом
Здесь гражданин один печальный
и ноги моющий в реке
второго быстренько увидит
ничком лежащего в песке
и по его затылку судя
то этот тоже гражданин
воображает что все люди
иные. он такой один
Они вдвоём разговорятся
устало ноги побегут
устало плечи поклонятся
на станцию они придут
Чтоб не вступать в излишни тренья
в углу укромное сиденье
они успеют выбирать
и станут путь обозревать
А путь такой. довольно лёгкий
немного даже и смешной
Идут постройки. огороды
заборы целою семьёй
Под дубом мальчики играют
Рыбак на воду поплевал
чего-то бабы здесь копают
мужик куда-то побежал
Сидела пара на пригорке
мужчина груди ей давил
А ей приятно. и смеялась
что поезд мимо проходил
Покинем этот поезд — братья