наклоняясь к ветру идёт домой
вытерев руки о пеньковую рубаху
поклоняясь коллективизации и от неё трепеща
он думает вывести новые сорта растений
со скорбным своим именем
расправляясь сорок лет
Жена и дети растопырив руки
встречают его на пейзаже
перед побелённым домом
встряхивают гривой деревья. мычит корова
Всё происходит с помощью времени.
В доме горшок горячий со щами
Удобная и вечная расстановка сил
отец во главе. мать между всеми
дети с лицами выражающими новые времена
и тихое непокорство порывание к небу
у самой младшей слегка больной
ночь нет сил состязаться с ночью
сон охватывает белые члены
тело матери не очень возбуждено
кому нечего делать забавляется в городах
А здесь скрупулёзный сон объял супругов
В бывшем помещичьем парке темно
и там строголистые сплошные деревья
мудро вспоминают
пана с девичьим лицом
книги читающий прежде
с образованием на лице и с породой на пальцах
был он 22-м или 23-м потомком
А вообще это не имело значения
так как в столице все равны
Пан пал жертвою породы
он что-то думал о мире невозможное
он имел такие какие-то представления
что выжить и жить уж конечно не мог
Он повёл себя глупо и невероятно
Бросил получать деньги. телом слабел
писал лишающие надежды трактаты
слова бежали по бумаге чёрные из себя…
«сплодотвори меня — говорила сельская мать…»
сплодотвори меня — говорила сельская мать
и и рокотали лягушки
Я буду ребёнка прилично ждать
сводя на затылке ушки
А ей отвечали: ещё не пора
внимательна будь и достойна
пожалуй случится всё утром. с утра
когда полуспишь и спокойна
И вот на рассвете. едва озарил
картину. лежащей тело
Пришёл. прислонился. раздвинул и влил
Ей чуждое. встала и села
На храме деревья росли. и молчал
день хмуро перемещался
содеявший смерти испуганно ждал
и в жизни своей сомневался
Она уж была и большая как храм
и страшно зверино молчала
чего уже делать в присутствии нам
пожалуй уйдём как попало
«Русское»: из сборника «Прощание с Россией»(1973–1974)
Крестьянское
Крестьянская сельскохозяйственная поэма
от руки ветеринара
от его волосатой тужурки полетела вверх
и уже полный разброд
подтверждает её нахождение в воздухе
потому что наклонились
бесполезные берёзки
ещё более неполезные клёны и ясени
возмутительно спокойный дуб
О поля! как хорошо вы выглядите гуляющему
и пропадите вы пропадом
когда вас нужно обрабатывать
и когда вы прикреплены к земле
свеклой картошкой и другими разными препаратами
впрочем ранняя яичница не помешает
развесистое сало выказывает потребителя
Крестьянские школьники довольно бедны
их лица выказывают социальную ограниченность
А что до того Кому на Руси жить хорошо
так это конечно жителям городским
и тем не менее. рутина. привычка и нежелание
оставляют на местах всех. почти всех
Блажен удравший из колхозного рая
А может не блажен. кто его знает
На уровне знаний можно стать председателем
летний денёк. дыни. бахча
мухи не влетают в открытую форточку
открытый автомобиль ждёт в картузе
Все окают или украинизируют
не очень торопятся. как-то так
перепоясанный бритый затылок. Начальство
под вишнями пьёт чаи
Пыльной дорогой под старость лет
недальние концы. Знакомых немного. Впрочем
всё село. и ещё село. и дальнее село — довольно-таки много…
В сухие растения ранней весною. для обработки
повесил пиджак. Вкривь и вкось трактор
виляет. толстые пальцы в чёрной земле
Сухая колосится в августе глупо
Сельские приключения. Не до прелестей нам
Самая лучшая девка уехала в город
Более худшая досталась женой
И с презрением отворачиваешься от деревни
Да город суетен. жаден но он не пропал в тени
И вот боязливо ты едешь в город
А сколько ещё этапов. преодолеешь завод
страхи боязни. И когда уже выйдешь из общества
на вечерней заре твоей жизни
с истончёнными чувствами-книгами лицом
то что можно сказать —
один оставшись
понимай — всё напрасно
или не напрасно проделан путь
Теперь вот и можно
навестить родной бугорочек
знакомая птица предложит
к тебе на руку сесть
Гони её прочь!
В зле заключается мудрость
И если имеешь ученики
злыми их быть учи
А в общем-то напрасно… напрасно
завершение это всегда мерзко
обратимся же к самому началу
итак из руки ветеринара
крестьянская сельскохозяйственная поэма
полетела не зная куда
впереди ещё целая жизнь
««Пелена снегов. одеяло снега…»
«Пелена снегов. одеяло снега
вечер слазит к нам
и скрипит машина (читай телега)
и давно уже разбитной мужик
он к колхозу привык
и легко душе
Сколько пуговиц.
расстегну и выйду к месяцу
и наружу грудь
по русской привычке
спьяну с лестницы
озирать буду вверху куст звёзд
как горят солнца-вселенные
А земля наша мала
и на ней мы пленные
ограничен я. но пламя моё божественно
я совсем не стесняюсь тебя
и ты женщина —
любимая до зверского кишечного ужаса
Я люблю тебя. И Версаль. Вольтер
и супружество
известных ранее знаменитых пар
Лаура — Петрарка
Элоиза — Абеляр»
все это в мозгу витает школьника
Как он вышел на снегу
смотреть вверх
одет простенько
и смотрит подлец. понимает всё
и ему плачется
А нежный отец. зовёт иди. иди
А сын артачится
«Осень. опять отягчённая плодами и тучами…»
Осень. опять отягчённая плодами и тучами
распахнутая грудь проезжих деревень.
Оживились призраки. утром в сени
натыкаясь со сна. обнимаешь их
За домом в терновнике и в переходных досках забора
— вековой покой — страшная жмудь и дремь
мёртвые крестьяне взирают с кладбища
и живые колхозники по тропинкам разбрелись
Мило. домашне урчит трактор. как будто на кухне
возится утром тракторист
Сейчас мы поедем. везя холодную кукурузу
и я размышляя. куда же по смерти присоединюсь
«И собою управляя…»
И собою управляя
в отрицательной зиме
как лошадка удалая
мчался с мыслию в уме:
— Жутко. холодно. ужасно!
в жарких странах нет сего
там умильно и прекрасно
светит солнце-божество
О Ра-Гелиос! О милый!
Растопи ты нам снега
И сердца смягчи унылы
Белы реки в берега
Возврати. пускай их плодно
растекаются назад
и растения свободно
пышно ветками висят
Избы серые красиво
измени иль уничтожь
пусть бежит нетерпеливо
бурный южный русский дождь
Чтоб не грязи а базальты
белы мраморы. гранит
Пусть испившиеся альты
ветер спрячет и сманит
Пусть кричит гармонь-цикада
Нависает на плечо
красота из винограда
Также думал я ещё
что давно и Пушкин злился
Лермонтов в мундир зевал
Да и кто здесь веселился
над пространствами не спал
Нам бы меньше и уютней
эту родину мою
обработанней. лоскутней
чтоб участки на краю
Мы подобно ближним немцам
воспитали в гладкий пух
и морковка. помидоры…
а у нас растёт лопух
и на наши огороды
страшно с светлою душой
мы дремучие народы
и пейзаж у нас такой
Грибоедов постепенно
нас пороками дразнил
мы смеялись неизменно
и под смех порок царил
Нет у нас демократически
невозможно проживать
Даже наш герой лирический
Въяве будет убивать
Водку пить. губить возлюбленную
забираться на кровать
и кричать про жизнь погубленную
и рубаху разрывать
«Я такой! Я очень мерзостный!
от меня живое прочь!»
скушен этот вопль дерзостный
разглашает тайну ночь
Тайна скушная обидная
что мы лень и суета
А Европа ярко-видная
тоже может быть не та