Как томный стон волны дробимой,
Как ветра шум в глуши степной?
В них странные очарованья, —
Но им, поверь, им нет названья;
Их ропот, сердцу дорогой,
Таит от нас язык земной.
И как прелестною игрою
Ты, овладев моей душою,
Мой темный мир животворишь!
По звонким струнам ты бежишь, —
А я печали забываю,
Я в невозвратное летаю,
И наслаждаюсь, и терплю,
Я вновь мечтаю, я люблю;
Мелькает память дней бесценных,
Весельем, горем незабвенных, —
И под напев волшебный твой,
Откинув саван гробовой,
В могилу раннюю влекомый,
Полумертвец, душе знакомый,
Вдруг предстает перед меня —
Былая молодость моя.
О неизменная, родная,
Минувших дней мечта святая!
Опять, как прежнею порой,
Явилась ты, — побудь со мной!
Ты есть, была, ты будешь вечно
Моей отрадою сердечной,
В бессонной, грозной тме ночей
Звездой приманчивой моей.
Стеснен мятежною судьбою,
Не расставался я с тобою,
Небесный жар умел хранить,
Умел я пламенной душою
Одно желать, одно любить,
Страданий век не ужасаться,
Идти вперед, не возвращаться,
Стрелой за призраком лететь,
По сердцу жить иль умереть.
Тогда, как буря бушевала,
Когда надежда исчезала, —
На бездну смело я глядел;
Спастись кой-как я не хотел;
Я не молил, волной носимый,
Чтоб дал пощаду бурный ток, —
Но чтобы дерзкий мой челнок
Разбился об утес любимый.
И мрак пловца не погубил;
Луною море озарилось, —
И сердце радостью забилось,
И я любовь благословил.
Приди ж скорей, очарователь,
Чудесных струн дай слышать звон, —
Приди — и горестный мечтатель
Откинет дум тревожный сон!
Душа внимать тебе готова;
Моя печаль исчезнет снова,
Приди — и светлою струей
Воспоминаний рой летучий,
Как радуга над черной тучей,
Опять заблещет надо мной.
<1832>
ГРАФИНЕ ПОТОЦКОЙ
Я не видал твоих очей,
Я не слыхал твоих речей;
Но звезды ночи помню я
И помню песни соловья.
Я знаю, ты мила, ясна,
Как белоснежная лилея,
В речах ты прелести полна,
Умом и чувством пламенея.
И я знаком моей мечтой
С твоей пленительной красой,
И голос нежный знаю я;
Он слышен в сердце у меня.
Так узник в мрачной тишине
Мечтает о красах природы,
О солнце ярком, о луне,
О том, что видел в дни свободы.
Уснет ли он — в его очах
Леса, река, поля в цветах,
И, пробудясь, вздыхает он,
Благословляя светлый сон.
<1832>
КНЯЖНЕ АБАМЕЛЕК
В душистой тме ночных часов
От звезд далеких к нам слетая,
Меж волн сребристых облаков
Мелькает пери молодая,
И песнь любви она поет, —
И нам мила той песни сладость,
И в грудь она невольно льет
Тревогу чувств, тоску и радость.
Подобно ей, явилась ты
С ее небесными мечтами,
И в блеске той же красоты,
С ее улыбкой и слезами.
Восток горит в твоих очах,
Во взорах нега упоенья,
Напевы сердца на устах,
А в сердце пламень вдохновенья.
<1832>
ГРАФИНЕ ЗАВАДОВСКОЙ, УРОЖДЕННОЙ ВЛОДЕК
Твоя красою блещет младость;
Ты на любовь сердцам дана,
Светла, пленительна, как радость,
И, как задумчивость, нежна;
Твой голос гибкий и прелестный
Нам веет музыкой небесной,
И сладкой томностью своей
Любимой песни он милей.
Но что так сильно увлекает?
Что выше дивной красоты?
Ах! тайна в том: она пленяет
Каким-то чувством доброты.
В лице прекрасном, белоснежном
И в алых розах на щеках —
Везде всё дышит сердцем нежным;
Оно и в голубых очах,
Оно в улыбке на устах;
И, как румяною зарею
Блеск солнца пламенной струею
Бросает жизнь на небеса, —
Так чистой, ангельской душою
Оживлена твоя краса.
И часто, о тебе мечтая,
Тебя я вижу на пирах,
Где ты, о фея молодая!
У всех и в думах, и сердцах.
Я вижу взор очей огнистых,
И волны локонов душистых
На беломраморных плечах;
Иль вдруг стремлюсь я за тобою
К зеленым невским островам,
Брожу в раздумье по садам,
Смотрю, как ты, порой ночною,
По зыбкой, дремлющей реке,
Осеребренной уж луною,
Летишь в уютном челноке, —
И твой челнок волна лелеет,
И ветерок приветно веет,
И светит радостней луна —
Тобой любуется она.
Но знай, любимое мечтанье,
Моей души очарованье,
Тебя в тот час воображать,
Как, всё забыв, младая мать,
С твоим младенцем ты играешь,
Его ты к сердцу прижимаешь;
А он, невинностью цветя,
Смеется, милое дитя, —
И у тебя взор нежный блещет
Сквозь слезы радостью живой,
И грудь лилейная трепещет
Любовью тихой и святой.
<1832>
НЕ НАЯВУ И НЕ ВО СНЕ
Откинув думой жизнь земную,
Смотрю я робко в темну даль;
Не знаю сам, о чем тоскую,
Не знаю сам, чего мне жаль.
Волной, меж камнями дробимой,
Лучом серебряной луны,
Зарею, песнию любимой
Внезапно чувства смущены.
Надежда, страх, воспоминанья
Теснятся тихо вкруг меня;
Души невольного мечтанья
В словах мне выразить нельзя.
Какой-то мрачностью унылой
Темнеет ясность прежних дней;
Манит, мелькает призрак милой,
Пленяя взор во тме ночей.
И мнится мне: я слышу пенье
Из-под туманных облаков...
И тайное мое волненье
Лелеять сердцем л готов.
<1832>
ИЗ ТРАГЕДИИ НИКОЛИНИ «GIOVANNI DI PROCIDA»[86]
Уж не холодный ветер веет,
Проникло солнце в тень лесов;
Зачем так пышно зеленеет
Земля измученных рабов?
Поля, где кровь текла рекою,
Где тлеют кости сыновей,
Одеты жатвой золотою —
Твоей добычею, злодей!
Затмись, Италии прекрасной
Лазурный свод, — покройся мглой!
О, не свети так солнце ясно
Над притесненною страной!
Весна природу оживляет,
Но не пробудит мертвецов:
Их страшен сон, их попирает
Стопа надменных пришлецов.
Как Этна, погибель во мраке свершая,
Готовит не пламень, который блестит,
И к небу стремится, ужасно сверкая,
И в бездну родную обратно летит,
Но лаву, текущую с грозной вершины
Путем неизвестным безмолвно в долины,
Где всё сокрушает в порыве немом
И губит беспечных внезапным огнем, —
Так гнев справедливый, готовясь на мщенье,
За край наш родимый мы станем таить,
Чтоб видом спокойным в сердцах подозренье
У буйных злодеев скорей усыпить.
И девы сицильянские,
Скрываясь от врагов,
Венками не украшены!
Из горестных цветов,
Взлелеянных тем воздухом,
Которым Франк дышал,
И в той земле рожденными,
Где он, наглец, ступал;
Но кудри свои черные
Фиалками увьют,
Когда они в кровавый день
К свободе расцветут.
<1832>
ИЗ ДАНТЕ
Ударил час, когда готово измениться
Желание пловца, крушимого таской,
В тот день, как с милыми друзьями он простится.
И любит он нежней, и пальмник молодой,
Услыша дальний звон, который будто плачет
О дни минующем, стремится к ним душой.
<1832>
БЕВЕРЛЕЙ
С младым Беверлеем кто равен красой?..
Стрелою несется с ним конь вороной,
Он скачет бесстрашно, он скачет один,
С ним только меч острый — надежда дружин;
В любви всех вернее, а в битвах смелей,
Меж витязей славен младый Беверлей.
В лесу нет преграды, утес невысок,
Бушует ли буря — он вплавь чрез моток;
Но в Нетерби витязь на горе скакал:
Невеста склонилась — жених опоздал!
Соперник бездушный с Матильдой твоей
Идет уж венчаться, младый Беверлей!
Он в замке, он видит: пирует семья,
Шумят, веселятся родные, друзья;
Жених торопливый, бледнея, молчит;
За меч ухватяся, отец говорит:
«У нас ты на свадьбе как друг иль злодей?
На брань иль на танцы, младый Беверлей?»
— «От вас мне награда в любви не дана;