Зачем отголоском счастливых людей
Вы плачете, звуки, в печали своей?
Вам дети внимают наивной душой,
Да камень холодный, поросший травой,
Да сердце, печальное сердце одно,
Где звякнуло, тихо раскрывшись, окно,
И тонкие пальцы дрожащей руки,
Под робкие звуки певучей тоски,
Роняют, как слезы, монеты, затем,
Чтоб двор оставался по-прежнему нем,
Чтоб дряхлые звуки шарманки твоей
Не вызвали б слезы из тусклых очей,
Чтоб слаще дремали в беззвучной тиши
Разбитые струны разбитой души!..
1 сентября 1892
В СОСНОВОЙ РОЩЕ
Тихо в роще – жар несносен;
Неподвижен длинный ряд
Желтостволых колоннад -
Опаленных зноем сосен.
Обессиленная мгла
Влаги ждет и небу внемлет;
Туча сумраком легла,
Туча холодом объемлет.
Ветер рощу колыхнул,
Ветки сдвинул, распахнул
И в вершинах их косматых,
Трепетанием объятых,
Белым сумраком зевнул.
Все темнее… все печальней
Уплывает высью дальней,
Перешептываясь, гул…
И сквозь хвои тощих игол,
Орошая бледный мох,
Град запрядал и запрыгал,
Как серебряный горох.
Сентябрь 1892
«Дай оглянусь назад! Жизнь прожита почти…»
Дай оглянусь назад! Жизнь прожита почти.
Что сделал? Что свершил? Стою на полпути,
И сердцу боязно, и тяжело рассудку
За то, что жизнь свою, как ветреную шутку,
Я презирал и жил без пользы, без труда!
Где грезы светлые, где нежные года?
Они погребены под пеплом покаянья,
Угаснувших страстей и позднего страданья.
И где младенчество? Где робкий взор и ум,
Молящийся любви и свету райских дум?
Умчалися… Ушли неясные волненья!
Мои наивные, но чистые стремленья,
Мои прекрасные, но детские мечты
Осыпались давно, как пышные цветы
В дни ранней осени… Но, шумные, как волны,
Они не улеглись; иною страстью полны,
Кипят, мятежные. Их блеск – не из огня,
Их накипь без тепла, их в сердце у меня
Не зори майские, а бури нашумели!..
И где ты, ангел мой, хранитель колыбели,
Молитвы мирные шептавший в тишине,
С приветливым челом склонявшийся ко мне
В дни веры искренней, в дни детства и отрады?
Ты позабыл зажечь огни моей лампады!
Со мною странствуя, как изменился ты!
Где миртовая ветвь – эмблема всепрощенья?
Чело твое темно, в очах твоих – сомненье…
Над ложем сумрачным склоняяся порой,
Ты плачешь… ты грустишь не райскою тоской!..
2 ноября 1892
ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Остывает запад розовый,
Ночь увлажнена дождем.
Пахнет почкою березовой,
Мокрым щебнем и песком.
Пронеслась гроза над рощею,
Поднялся туман с равнин.
И дрожит листвою тощею
Мрак испуганных вершин.
Спит и бредит полночь вешняя,
Робким холодом дыша.
После бурь весна безгрешнее,
Как влюбленная душа.
Вспышкой жизнь ее сказалася,
Ей любить пришла пора.
Засмеялась, разрыдалася
И умолкла до утра!..
1892
ЗАГЛОХШАЯ ТРОПА
Иду я… Путь заглохший тесен.
Зеленый мрак вокруг меня.
И темь, и лес! Душа без песен,
И ночь без позднего огня!
И тяжко дышащим навесом
Сплелися ветки надо мной,
И новый лес встает за лесом,
Смущая очи темнотой.
Ах, если 6 там, сквозь хвои сосен,
Мелькнул веселый огонек,
Как луч надежды – жизненосен
И как мечтанье – одинок!..
1892
BEЧEP
Пыль улеглась, прибитая дождем…
Горит заря болезненным лучом,
Сквозь облака кудрявые алея…
И, медленно вершины шевеля,
Дрожит зефир… И спят поля,
И спит пустынная аллея…
Вхожу в нее… Со всех сторон
Кивает мрак неясной дымкой;
И мнится, кто-то невидимкой
Идет, таинственный, как сон…
И кто-то дышит пегой сладкой
В лицо горячее украдкой;
И мнится, с запахом кустов,
С остывшей мглой зари багровой -
Переживу я мрак суровый
Давно утраченных годов.
1892
ПАПОРОТНИК
Не обольстительные краски,
Но твой причудливый узор
Невольно привлекает взор:
Не мудрецы ль арабской сказки
Тебя соткали в свой шатер?
Твоих воздушных очертаний
Неуловимая краса
Полна таинственных сказаний,
Как золотые небеса.
Кто посвятил мечты отчизне,
Кто цвета ждал и не расцвел,
Кто был обманут в бледной жизни -
В тебе сочувствие нашел!..
1892
ПОДСНЕЖНИК
Когда в лесу глухом валежник
Поутру иней серебрил,
На солнце выглянул подснежник
И день весны предвозвестил.
Недолго цвел он, жизнью светел,
Вверяясь счастью своему,
И умер только потому,
Что слишком рано солнце встретил!
1892
ПОДСОЛНЕЧНИК
Цветок-плебей, обильный жизнью зерен,
Он задремал, судьбе своей покорен,
Склоняяся к убогому плетню.
Как день огнист, он улыбнулся дню.
И, радуясь за свой расцвет махровый,
Упругий лист и сочный стебель свой
Он устремил к лазури золотой,
Цветок-плебей, цветок земли суровой!
Его судьба унылая тиха,
Он праздный взор мечтателя не тронет,
Свою любовь, как счастье, он хоронит
И нежности стыдится, как греха.
1892
ОСИНА
Опасность близится – о, помогите мне!
И листья робкие трепещут у осины…
Вокруг безветрие, и дремлют в тишине
Усталые стада на зелени долины.
Но вот рокочет гром в стемневшей вышине,
Шатает ураган деревья-исполины…
А листья робкие застенчивой осины
Все так же трепетно лепечут в полусне:
“Опасность близится – о, помогите мне!”
1892
«Все грустно, все! Наш тихий разговор»
Все грустно, все! Наш тихий разговор
И сумерки, и лампы одинокой
Унылый свет… И твой прекрасный взор,
Моя любовь, мой ангел темноокий.
Смотри – и там, за сумрачным окном,
Заглохший сад, желтея, умирает.
И он, как мы, скучает о былом,
И он, как мы, весну воспоминает.
Все грустно, все! Ночных теней приход
И робкая звезда на небосводе -
Все тихие мечтания зовет
К забытым снам, к потерянной свободе.
Но вечностью земного торжества
Не усладишь небесное мгновенье,
И нашу грусть не выразят слова:
Она души бессмертное стремленье!..
1892
«На волне колокольного звона…»
На волне колокольного звона
К нам плывет голубая весна
И на землю из божьего лона
Сыплет щедрой рукой семена.
Проходя по долине, по роще,
Ясным солнцем роняет свой взор
И лучом отогретые мощи
Одевает в зеленый убор.
Точно после болезни тяжелой,
Воскресает природа от сна,
И дарит всех улыбкой веселой
Золотая, как утро, весна.
Ах, когда б до небесного лона
Мог найти очарованный путь, -
На волне колокольного звона
В голубых небесах потонуть!..
1892
«Мне нужен свет любви твоей…»
Мне нужен свет любви твоей,-
Не омрачай меня сомненьем!
Живешь ты жизнию моей,
А я живу твоим волненьем.
Над мрачной бездною скользя,
Я не ищу земного счастья,
Но жить без твоего участья -
Как жить без сердца – мне нельзя!
1892
ГАММА
Испытана, затвержена и снова
Повторена унылая судьба!
Все та же жизнь, и все гнетет сурово,
Как душный зной, тяжелая борьба!
Так иногда – идешь в аллее стройной
Зеленого бульвара. Полдень знойный
Не шелохнет деревьев сонный ряд;
Балконы дач уныло дремлют в зное,
Окружены садами, где струят
Свой аромат сирени и левкои.
Душа полна в затишье тайных мук,
Ни облачка на шири небосклона…
И вдруг раздастся робкой гаммы звук
Из-за гардин опущенных балкона.
Мелодии докучной перебор
Спугнет мечту; как яркий метеор
Промчится мысль – и сетует упрямо:
Не вся ли жизнь с любовью и борьбой -
Лишь в душный зной разыгранная гамма
Ленивою, скучавщей рукой?…
1892
СМЕРТЬ
В агонии, до белого утра,
Весь ужасом, вес трепетом объятый,
Метался я, как в бурю челн дощатый,
И призраки у знойного одра,
Как коршуны, вились толпой крылатой.
Пылал язык, и бреда тяжкий лепет,
Срываясь с уст, бессвязно замирал.
И рос в душе непобедимый трепет:
Я вспыхивал, горел – и погасил!
Но только луч живительного света
Блеснул в окно, под кровлю лазарета,
И легче я и медленней вздохнул…
Рой призраков, шатаяся, отпрянул,
И кто-то лоб горячий опахнул,
И тихою слезой на сердце канул.
Холодная, прозрачная ладонь
Закрыла мне измученные вежды.
В больном уме погасла грусть надежды,
Погас в душе мятущийся огонь.
И чудное, исполненное ласки
Создание – на щеки, на чело
Как будто воск холодный разлило,
И я застыл в окаменелой маске.
Довольно снов, – усни без сновидений!..
1892
ПЕРВАЯ РАЗЛУКА
В ароматных лугах не звенела коса,
И на пажитях жницы не пели.
Одевалися серою мглой небеса,
Обнажились, шумя, золотые леса,
И земля ожидала метели.
Грусть была и в душе молодой у меня
И в мерцаньи природы поблеклом.
Тусклый вечер сменял мглу осеннего дня,
Клокотал самовар… Сиротливо звеня,
Дождь бесшумно струился по стеклам.
В бледном сердце моем закипала гроза…
Вспоминались глаза с поволокой,
Где, как счастье, сияла небес бирюза,