Тамара
Печатается по беловому автографу – ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная Лермонтову В. Ф. Одоевским), лл. 8 об.—9. Черновой автограф карандашом – там же, лл. 19 об. – 20 об. (лл. 6–7 с другого конца книжки).
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1843, т. 27, № 4, отд. I, стр. 229–230).
Датируется маем – началом июля 1841 года по положению в записной книжке.
В основу стихотворения положена народная грузинская легенда о царице Дарье, которая жила в старинной башне на Тереке, заманивала к себе на ночь путников, под утро убивала их и выбрасывала трупы в Терек. Имени царицы Дарьи нет в грузинской истории. Это имя возникло, вероятно, от названия Дарьяльского ущелья, где находился легендарный замок, или от сближения с именем и обликом царицы Дареджан, жившей в XVII веке. Лермонтов слышал такой вариант легенды, в котором имя Дареджан было заменено именем популярной в Грузии царицы Тамары, воспетой в поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
Белинский о стихотворении «Тамара» – см. примечания к стихотворениям «Утес» и «Нет, не тебя так пылко я люблю».
Свиданье
Печатается по автографу – ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная Лермонтову В. Ф. Одоевским), лл. 9 об. – 10 об. Черновой автограф карандашом – там же, лл. 16 об. – 18 (лл. 8 об. – 10 с другого конца книжки).
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1844, т. 32, № 2, отд. I, стр. 198–200).
Датируется маем—началом июля 1841 года по положению в записной книжке.
Белинский о стихотворении «Свиданье» – см. примечание к стихотворению «Утес».
Листок
Печатается по беловому автографу – ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная Лермонтову В. Ф. Одоевским), лл. 10 об. – 11. Черновой автограф карандашом – там же, лл. 18 об. – 19 (лл. 7 об. – 8 с другого конца книжки).
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1843, т. 28, № 6, отд. I, стр. 193).
Датируется маем—началом июля 1841 года по положению в запиской книжке.
Белинский о стихотворении «Листок» – см. примечание к стихотворению «Утес».
Выхожу один я на дорогу…
Печатается по автографу – ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 12 (записная книжка Лермонтова, подаренная ему В. Ф. Одоевским), лл. 11 об. – 12.
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1843, т. 27, № 4, отд. I, стр. 332).
Датируется маем—началом июля 1841 года по положению в записной книжке.
Белинский о стихотворении «Выхожу один я на дорогу» – см. примечания к стихотворениям «Утес» и «Нет, не тебя так пылко я люблю».
Морская царевна
Печатается по автографу – ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная Лермонтову В. Ф. Одоевским), лл. 12–13.
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1843, т. 28, № 5, отд. I, стр. 1–2).
Датируется маем—началом июля 1841 года по положению в записной книжке.
Белинский о стихотворении «Морская царевна» – см. примечание к стихотворению «Утес».
Пророк
Печатается по беловому автографу – ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная Лермонтову В. Ф. Одоевским), лл. 13 об. – 14. Черновой автограф карандашом – там же, лл. 23 об. – 24 (лл. 2 об. – 3 с другого конца книжки).
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1844, т. 32, № 2, отд. I стр. 197).
Датируется маем—началом июля 1841 года по положению в записной книжке.
Лермонтовский «Пророк» является своеобразным продолжением стихотворения Пушкина под тем же заглавием. Если Пушкин ставит вопрос об огромном общественном значении поэта и поэзии, то Лермонтов говорит уже о печальной судьбе поэта-гражданина, осмелившегося выступить с критикой общественных порядков.
Белинский писал: «…стихотворение „Пророк» принадлежит к лучшим созданиям Лермонтова и есть последнее (по времени) его произведение. Какая глубина мысли, какая страшная энергия выражения! Таких стихов долго, долго не дождаться России!..» (Белинский, т. 8, 1907, стр. 430). См. также примечание к стихотворению «Утес».
Нет, не тебя так пылко я люблю…
Печатается по беловому автографу – ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 12 (записная книжка, подаренная Лермонтову В. Ф. Одоевским), л. 11 об. Черновой автограф – здесь же, л. 15 об. (л. 11 с другого конца книжки).
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1843, т. 28, № 6, отд. I, стр. 194).
Датируется летом 1841 года, когда Лермонтов встречался с Е. Быховец.
По мнению П. А. Висковатова, обращено к Софье Михайловне Соллогуб (урожденной Вьельгорской, 1820–1878), жене писателя В. А. Соллогуба (Соч. под ред. Висковатова, т. 6, 1891, стр. 326–327). Однако в последнее время высказано более убедительное предположение, что стихотворение это относится к Екатерине Быховец, дальней родственнице Лермонтова, с которой поэт встречался в Пятигорске летом 1841 года (Соч. изд. «Московский рабочий», 1949, стр. 492).
«Подруга юных лет» – очевидно, В. А. Бахметева (урожд. Лопухина). В своем письме от 5 августа 1841 года Е. Быховец рассказывала о Лермонтове: «Он был страстно влюблен в В. А. Бахметьеву; она ему была кузина; я думаю, он и меня оттого любил, что находил в нас сходство, и об ней его любимый разговор был» («Русск. старина», 1892, № 3, стр. 767).
Белинский в статье 1843 года «Библиографические и журнальные известия» писал, что «восемь новооткрытых стихотворений его <Лермонтова> принадлежат к замечательнейшим его произведениям, особенно: „Сон», „Тамара», „Нет, не тебя так пылко я люблю» и „Выхожу один я на дорогу»«(Белинский, т. 8, 1907, стр. 201). В статье же „Русская литература в 1843 году“, отнеся стихотворения „Нет, не тебя так пылко я люблю“ и „Сон“ к группе пьес, которые „равно интересные как в эстетическом, так и в психологическом отношении“, отметил, что они „принадлежат, без всякого сомнения, к эпохе полного развития могучего таланта незабвенного поэта“ (там же, стр. 411). См. также примечание к стихотворению „Утес“.
Стихотворения разных лет
Крест на скале
В теснине Кавказа я знаю скалу,
Туда долететь лишь степному орлу,
Но крест деревянный чернеет над ней,
Гниет он и гнется от бурь и дождей.
И много уж лет протекло без следов
С тех пор, как он виден с далеких холмов.
И каждая кверху подъята рука,
Как будто он хочет схватить облака.
О если б взойти удалось мне туда,
Как я бы молился и плакал тогда;
И после я сбросил бы цепь бытия
И с бурею братом назвался бы я!
Черные очи
Много звезд у летней ночи,
Отчего же только две у вас,
Очи юга! черны очи!
Нашей встречи был недобрый час.
Кто ни спросит, звезды ночи
Лишь о райском счастье говорят;
В ваших звездах, черны очи,
Я нашел для сердца рай и ад.
Очи юга, черны очи,
В вас любви прочел я приговор,
Звезды дня и звезды ночи
Для меня вы стали с этих пор!
К *** (Когда твой друг с пророческой тоскою…)
Когда твой друг с пророческой тоскою
Тебе вверял толпу своих забот,
Не знала ты невинною душою,
Что смерть его позорная зовет,
Что голова, любимая тобою,
С твоей груди на плаху перейдет;
Он был рожден для мирных вдохновений,
Для славы, для надежд; – но меж людей
Он не годился; и враждебный гений
Его душе не наложил цепей;
И не слыхал творец его молений,
И он погиб во цвете лучших дней;
И близок час… и жизнь его потонет
В забвенье, без следа, как звук пустой;
Чтоб смыть упрек, оправданный толпой,
И лишь волна полночная простонет
Над сердцем, где хранился образ твой!
Гость(Быль)
(Посвящается…)
Кларису юноша любил,
Давно тому назад.
Он сердце девы получил:
А сердце – лучший клад.
Уж громкий колокол гудёт,
И в церкве поп с венцами ждет.
И вдруг раздался крик войны,
Подъяты знамена:
Спешат отечества сыны —
И ноги в стремена!
Идет Калмар, томим тоской,
Проститься с девой молодой.
«Клянись, что вечно, – молвил он, —
Мне не изменишь ты! —
Пускай холодной смерти сон,
О, дева красоты,
Нас осеняет под землей,
Коль не венцы любви святой!»
Клариса клятву говорит,
Дрожит слеза в очах,
Разлуки поцелуй горит
На розовых устах:
«Вот поцелуй последний мой —
С тобою в храм и в гроб с тобой!»
– Итак, прости! жалей меня:
Печален мой удел! —
Калмар садится на коня,
И вихрем полетел…
Дни мчатся… снег в полях лежит…
Всё дева плачет да грустит…
Вот и весна явилась вновь,
И в солнце прежний жар.
Проходит женская любовь,
Забыт, забыт Калмар!
И должен получить другой
Ее красу с ее рукой.
С невестой под руку жених
Пирует за столом,
Гостей обходит и родных
Стакан, шипя вином.
Пир брачный весело шумит;
Лишь молча гость один сидит.
На нем шелом избит в боях,
Под хладной сталью лик,
И плащ изорван на плечах,
И ржавый меч велик.
Сидит он прям и недвижим,
И речь начать боятся с ним…
«Что гость любезный наш не пьет, —