И говорю – ударим по рукам!..
(Низко кланяется и протягивает руку. Софья отстраняется.)
Что ж ты молчишь? Не веришь мне?
Софья
Боярин!
Тогда ли ты хитрил и притворялся
Или теперь лукавишь – я не знаю.
Но крепко знаю я одно: что я
Не девочка и что шутить со мною
Так, как сейчас ты пошутил, – опасно!
Советую я это навсегда
Тебе запомнить, – и запомнить крепче,
Чтоб на меня не плакаться потом!
На этот раз тебе я отпускаю
Твою вину – но после не взыщи:
Щадить своих врагов я не умею.
[И жалости в моей душе к ним нет!]
1880
«Сейчас только песни звучали…»*
Сейчас только песни звучали
В саду над уснувшей рекой
И светлые звуки бежали
В погоню за светлой волной.
И там, где высокие ели
Беседкой сплелись над столом.
Беспечные гости сидели
Веселым и шумным кружком.
И вдруг всё уснуло глубоко,
Задумалась ночь над землей,
И в сад я схожу одиноко
И тихо брожу над рекой.
1880
«Есть страданья ужасней, чем пытка сама…»*
Есть страданья ужасней, чем пытка сама, –
Это муки бессонных ночей,
Муки сильных, но тщетных порывов ума
На свободу из тяжких цепей.
Страшны эти минуты душевной грозы:
Мысль немеет от долгой борьбы, –
А в груди ни одной примиренной слезы,
Ни одной благодатной мольбы!..
Тайна, вечная, грозная тайна томит
Утомленный работою ум,
И мучительной пыткою душу щемит
Вся ничтожность догадок и дум…
Рад бежать бы от них, – но куда убежать?
О, они не дадут отдохнуть
И неслышно закрадутся в душу, как тать,
И налягут кошмаром на грудь;
Где б ты ни был, – они не оставят тебя
И иссушат бесплодной тоской,
Если ты как-нибудь не обманешь себя
Или разом не кончишь с собой!..
1880
Старая беседка*
Вся в кустах утонула беседка;
Свежей зелени яркая сетка
По стенам полусгнившим ползет,
И сквозь зелень в цветное оконце
Золотое весеннее солнце
Разноцветным сиянием бьет.
В полумраке углов – паутина;
В дверь врываются ветви жасмина,
Заслоняя дорогу и свет;
Круглый стол весь исписан стихами,
Весь исчерчен кругом вензелями,
И на нем позабытый букет..
1880
«Еще чертог залит огнями…»*
Еще чертог залит огнями,
Еще не смолкнул за дверями
Прощальный говор голосов
И ярко убраны цветами
Немые статуи богов;
Еще, мелодию кончая,
Рыдает арфа, замирая,
И ей устало вторит хор..
Но кончен пир… Два-три мгновенья –
И раб сорвет без сожаленья
С богов цветущий их убор;
Погаснет люстра золотая,
Шум смолкнет, музыка замрет,
И знойной ночи мгла немая
Чертог неслышно обоймет…
1880
«Случалось ли тебе бессонными ночами…»*
Случалось ли тебе бессонными ночами,
Когда вокруг тебя всё смолкнет и заснет
И бледный серп луны холодными лучами
Твой мирный уголок таинственно зальет,
И только ты в тиши томишься одиноко,
Ты да усталая, больная мысль твоя, –
Случалось ли тебе задуматься глубоко
Над неразгаданным вопросом бытия?
Зачем ты призван в мир? К чему твои страданья,
Любовь и ненависть, сомненья и мечты
В безгрешно-правильной машине мирозданья
И в подавляющей огромности толпы?..
1880
«Тихо замер последний аккорд над толпой…»*
Тихо замер последний аккорд над толпой,
С плачем в землю твой гроб опустили;
Помолились в приливе тоски над тобой,
Пожалели тебя и забыли…
Ты исчезла для них, этих добрых людей,
Навсегда – без следа и возврата,
Но живешь ты в груди утомленной моей,
В скорбном сердце усталого брата …
1880
«День что-то хмурится…»*
День что-то хмурится… Над пасмурной землею
Повисли облака туманною грядою,
Но в чутком воздухе царят теплынь и тишь:
Не колыхнется лист черемухи душистой,
Не вздрогнет озеро струею серебристой,
Не прошуршит над ним береговой камыш.
[И в сердце та же тишь: ни скорби, ни сомненья, –
Жизнь точно замерла в измученной груди,
И ангел тихих снов и светлого забвенья
Мне шепчет голосом любви и примиренья:
«Не рвись, дитя, вперед– не лучше впереди!»
Мне сладко дремлется … Как люльку колыхает
Волна кристальная отплывший мой челнок..
Я уронил весло… Грудь тихо отдыхает..
И слышу я, как рябь за рябью набегает,
Как черный шмель, жужжа, садится на цветок.]
1880
Братьям*
О, не отказывайте, братья,
Певцу, уставшему душой,
Когда призывные объятья
Он простирает к вам с мольбой
И в песне, дышащей слезами,
Как нищий, с жаждою любви,
Готов открыть он перед вами
Все язвы гнойные свои!
Он ваших слез не отвергает,
Он отзыв всем дает, любя,
И знайте – он за вас страдает,
Когда страдает за себя…
Как волны рек, в седое море
Сойдясь, сплотились и слились,
Так ваша боль и ваше горе
В его душе отозвались.
О, он достоин состраданья,
Ведь он за вас скорбит душой,
И, осмеяв его страданья,
Вы посмеетесь над собой!
1880
«Мелкие волненья, будничные встречи…»*
Мелкие волненья, будничные встречи,
Длинный ряд бесцветных и бесплодных дней,
Ни одной из сердца прозвучавшей речи,
Что ни слово – ложь иль глупый бред детей!
И равно всё жалко – счастье и страданья,
Роскошь богача и слезы бедняков…
Не кипи ж в груди, порыв негодованья,
Не вдохнешь ты жизнь в бездушных мертвецов.
1880
«Ты дитя… жизнь еще не успела…»*
Ты дитя… жизнь еще не успела
В этом девственном сердце убить
Жажду скромного, честного дела
И святую потребность любить.
Дела много – не складывай руки, –
Это дело так громко зовет!
Сколько жгучих страданий и муки,
Сколько слез облегчения ждет!..
Между нищими всякого рода,
Между членами робкой семьи,
Над которой судьба и природа
Шутят злобные шутки свои,
В этом мире под вечным ненастьем,
В море слез, в нищете и в крови,
Всех беднее – кто беден участьем,
Всех несчастнее – нищий любви…
Друг мой, ты так сильна и богата
Детски чуткой душою своей, –
Не ищи же несчастного брата.
У дверей многолюдных церквей:
Этим нищим, просящим у храма,
Все помогут: степенный купец,
И слезливая, нервная дама,
И успевший нажиться делец…
Это рынок, достойный презренья,
Где ты парою лишних грошей
Покупаешь себе убежденье
В доброте бесконечной своей.
Это рынок тщеславья людского,
И не встретят тут взоры твои
Выраженья участья живого
И слезу беззаветной любви.
1880
«Христос!.. Где ты, Христос, сияющий лучами…»*
Христос!.. Где ты, Христос, сияющий лучами
Бессмертной истины, свободы и любви?..
Взгляни – твой храм опять поруган торгашами,
И меч, что ты принес, запятнан весь руками,
Повинными в страдальческой крови!..
Взгляни, кто учит мир тому, чему когда-то
И ты учил его под тяжестью креста!
Как ярко их клеймо порока и разврата,
Какие лживые за страждущего брата,
Какие гнойные открылися уста!..
О, если б только зло!.. Но рваться всей душою
Рассеять это зло, трудиться для людей, –
И горько сознавать, что об руку с тобою
Кричит об истине, ломаясь пред толпою,
Прикрытый маскою, продажный фарисей!..
1880
«Душа наша – в сумраке светоч приветный…»*
Душа наша – в сумраке светоч приветный,
Шел путник, зажег огонек золотой, –
И ярко горит он во мгле беспросветной,
И смело он борется с вьюгой ночной.