Она вернулась в дом, опустошенная, с опухшими от слез глазами.
Жан-Полю и Фатиху она собиралась сказать, что упала, ведь по ее лицу они догадались бы, что она плакала.
Но, к ее облегчению, их в доме не было. На террасе она нашла записку:
«Ждем тебя к ужину в „Оазисе“.»
Но ей теперь было совсем не до ужина. Она вошла в комнату, нашла ручку и на обратной стороне их записки написала:
«Поужинала в гордом одиночестве и отправилась на покой. Увидимся завтра. Ваша Лесли».
Оставила записку на террасе, вернулась в комнату, зажгла свечу, разделась и легла в постель.
Глупые слезы снова затопили глаза, и, обняв подушку, она сначала обильно оросила ее, а потом, обессиленная, заснула.
Ее разбудили громкие мужские голоса за дверью ее комнаты.
Кому это вздумалось поднимать с утра шум? Неужели Жан-Поль и Фатих повздорили?
Приподнявшись на локтях, Лесли прислушалась. Жан-Поль что-то горячо доказывал кому-то, но это был не Фатих.
— Сколько раз я могу тебе повторять: здесь живет Лесли, — слышался раздраженный голос Жан-Поля.
— Но она американка? С длинными пепельными волосами? И еще у нее большие синие глаза? — говорил другой.
— Да. А еще стройные ноги и округлая грудь. Но она не Мария.
— Все равно я хочу ее видеть. Я знаю, что это она.
Лесли показалось, что она сходит с ума. Это был он.
— Какой ты упрямый, — сквозь зубы процедил Жан-Поль. — Ты что, не понял, что я не позволю тебе барабанить в ее дверь? Если хочешь увидеть ее, дождись, пока она проснется. И не ори так.
— Но я не могу ждать, как ты не понимаешь?
Лесли стояла под дверью, затаив дыхание. Он нашел ее. Только зачем? Ее охватило трепетное волнение.
— Слушай, может, ты поищешь свою Марию где-нибудь в другом месте? — снова донесся язвительный голос Жан-Поля.
Хороший совет, с горечью подумала Лесли. Пусть лучше поищет ту, которую целовал вчера в роще.
В этот момент послышался скрип соседней двери, а за ним и заспанный голос Фатиха.
— И что это вы, джентльмены, подняли с утра такой шум?
— А вот, великий оператор Эван разыскивает Марию, но при этом пытается вломиться к Лесли, — пояснил ему Жан-Поль.
Что же делать? Лесли в нерешительности застыла. Похоже, он твердо намерен увидеть ее. А она? Сможет ли она устоять перед искушением увидеть его, быть может, в последний раз?
Она натянула одежду и открыла дверь.
Перед дверью стоял он. В своей дурацкой кепке задом наперед и в голубой футболке. Слева от него стоял Жан-Поль, справа — Фатих.
— Что здесь происходит? — спросила она, изо всех сил стараясь унять волнение.
— Добился своего. Заставил девушку чуть свет вскочить с постели, — пробурчал Жан-Поль.
Но он как будто не расслышал.
— Привет, Мария.
— Привет, — сухо ответила она. — Что ты здесь делаешь?
— Как что? Я же сказал, что найду тебя. — Он смотрел на нее так, будто кроме нее вокруг никого уже не было.
— А зачем? — глупо спросила она.
— Хочу пригласить тебя в Анджуну.
— Ты опоздал, приятель. Она едет туда с нами, — быстро вмешался Жан-Поль.
— Правда? — Он удивленно поднял брови.
— Правда, — ответила она.
— И все же, Мария, я бы хотел поговорить с тобой, — настойчивым голосом сказал он.
Она бегло глянула на Жан-Поля. Его лицо было непроницаемо суровым. Потом перевела взгляд на Фатиха. На его лице была улыбка. Он незаметно подмигнул ей.
— О чем? — наконец спросила она.
— Вот именно, о чем? — снова всполошился Жан-Поль.
— О том, что между нами было, — твердо ответил он.
Фраза шокировала не только Лесли. Повисла тишина. Лесли опустила глаза, чувствуя, как горят ее щеки.
Фатих похлопал Жан-Поля по плечу.
— Пойдем, друг. Пусть люди поговорят.
Как только они удалились на террасу, она, не поднимая глаз, распахнула дверь.
— Что ж, входи.
Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Пытаясь скрыть смущение, она бросилась к кровати и принялась застилать ее.
И тут почувствовала, как его ладони легли ей на плечи. Тяжелые, теплые… Она замерла.
— Оставь. Давай лучше поговорим.
Он усадил ее на кровать и сел рядом. Она отвела глаза и уставилась на пальмы за окном.
— О чем?
— Ну, например, о том… — Он вздохнул. — О том, что сегодня полнолуние.
Она с недоумением покосилась на него.
— О том, что в полнолуние океан выходит из берегов, и его волны начинают светиться, — продолжал он. — А еще в полнолуние даже самые яркие звезды теряют свой блеск и привлекательность…
Она растерянно уставилась на него.
— А что еще бывает в полнолуние? — спросила она.
— А то, что в полнолуние в умах и сердцах людей происходит прояснение, — ответил он. — В общем, я хочу сказать, что ты мне нравишься, Мария.
Перед ее глазами проплыли картинки, которые она видела вчера в роще. От горечи перехватило горло.
— Правда?
— Да. После того, как мы поцеловались, я потерял голову.
— Понятно. Поэтому целуешься с другой, — выпалила она.
— О чем ты, Мария?
— О кокосовой роще. Ты вчера целовал там женщину. И этой женщиной была не я, — отрезала она.
— Мария, клянусь, я никого вчера в кокосовой роще не целовал, — горячо проговорил он. — Ты перепутала меня с кем-то.
Она смотрела ему в глаза, в их темные глубины, которые теперь пересекали тонкие молнии возмущения. Ей так хотелось верить ему! А может, и вправду все, что она вчера видела, всего лишь приснилось ей?
— Что ж, значит, мне показалось. — Она вздохнула. — Прости…
Заметив, что она оттаяла, он быстро полез в карман джинсов и достал ее заколку.
— Вот. Ты забыла ее у ручья, — сказал он.
Она улыбнулась и взяла из его руки заколку.
— Спасибо.
— Так мы едем в Анджуну? — спросил он, оживившись.
— Едем.
Когда они вышли из комнаты, по их лицам Жан-Поль и Фатих поняли, что им остается только пожелать этой парочке приятного путешествия.
— Увидимся в Анджуне! — крикнула им на прощание Лесли.
Путешествие до Анджуны показалось Лесли красивым сновидением. Сначала они мчались по узкой, виляющей дороге между рисовыми полями, потом переправились на пароме через реку, а после снова помчались по узкой дороге мимо деревень и часовен, полей и садов.
Она сидела за его спиной, обхватив руками его гибкое тело. Порой, притворяясь, что боится быстрой езды, вскрикивала и крепко прижималась к нему. И тогда он прибавлял скорости, заставляя ее распластать ладони по его груди, приникнуть к нему всем телом, искать в нем защиты. Но она знала, что это он беззащитен, потому что не может отвечать на ее замаскированные ласки, и от этого испытывала головокружительное волнение.
Наконец он сбавил скорость и свернул на дорогу, ведущую к рыночной арке. Они остановились и соскочили с мотоцикла.
— А теперь пойдем завтракать, — сказал он и, схватив ее за руку, увлек за собой на рынок. — Небось, умираешь от голода.
Фли-маркет располагался на огромной поляне между старыми кокосами. Торговцы сидели на ковриках, прямо на земле, разложив перед собой свой товар. Они попетляли между торговыми рядами и наконец вошли в шатер ресторана.
— Нам нужно быстро поесть, а потом купить тебе одежду, — заявил он, как только они уселись за столик.
Лесли вытаращилась на него.
— Что ты задумал?
— Ничего особенного. Просто тебе сегодня предстоит быть главной героиней нашего фильма, — ответил он непринужденно и подвинул к ней раскрытое меню.
— Что? — удивилась она. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? Может, я не согласна?
— Прости, Мария. — Он пожал плечами и сделал детское лицо. — Но теперь поздно что-либо менять. Наша команда прибудет сюда через час. Я пообещал, что ты дашь интервью.
— Да, но… — попыталась возразить она.
Но он уже не слушал. Повернувшись в сторону, он махал рукой официанту.
Лесли поняла, что протестовать бесполезно, и уткнулась в меню. По правде говоря, ей совсем не хотелось протестовать: перспектива покрасоваться перед камерой выглядела заманчивой.
Когда к столику подошел официант, она заказала себе мюсли с йогуртом и кофе. Он заказал яичницу, тосты и тоже кофе.
Как только официант отошел, он положил локти на стол и уставился на нее. И опять из его темных глаз на Лесли обрушился поток очарования и нежности.
Наконец она решилась прервать магию взглядов.
— Послушай, — сказала она с улыбкой. — Может, наконец, представимся друг другу? Меня зовут Лесли.
Он усмехнулся.
— Неправда. Для меня ты Мария. Что касается меня, то можешь звать меня Эваном. Адама из меня уже, увы, не получится.
— Почему? Слишком часто приходилось вкушать запретные плоды?
— Да. — Он вздохнул. — И почти все они были либо гнилыми, либо слишком горькими. Не усваивались…
— Ну-ка, Мария, покрутись еще немного…
Разведя руки, Лесли вертелась перед ним в плотно обтягивающем фигуру коротком голубом платье из тонкого трикотажа.
— А теперь приподними волосы, чтобы видна была шея, — последовала очередная команда.
Она нетерпеливо вздохнула, собрала волосы в пучок и подняла их к макушке. Несколько прядей выбилось из-под пальцев и упало на обнаженные плечи.
— Прекрасно. А теперь спусти одну бретельку, — снова потребовал он, пристально оглядывая ее.
— Еще чего? — возмутилась она. — Ты что, готовишь меня в модели?
Но он не отреагировал. Подошел к ней и ловко сдернул с плеча бретельку. Снова оглядел ее.
— Замечательно. Итак, в этом платье ты появишься на вечеринке, — сказал он деловым тоном. Потом быстро повернулся к паре французов-дизайнеров, продающих свои шедевры. — Мы покупаем и это платье. Сколько за все?
Лесли не успела раскрыть рот, как он достал из кармана джинсов бумажник, отсчитал полторы тысячи рупий и вручил французам. Потом вернулся к ней и взял за руку.
— Пойдем. Тебе нужно переодеться в шорты и блузку.